Гибкий график катастроф - Георгиева Инна Александровна (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

— Конечно! — язвительно протянула Полина. — Повезло же нам, что Пия не отправили на реконструкцию. Ведь именно этого несчастного понтифика похоронили в одном из двух закрытых музеев! Видимо, в цирке места не хватило.

Мы с Шуриком переглянулись, обменялись улыбками, и я решила, что пора вмешаться:

— Полиночка, уйми свой гнев. Костик уже все понял. Костик, ты ведь все понял?!

— Проникся, осознал, выгравировал золотыми рунами на нефритовой дощечке своей памяти!

— Вот и чудненько. А пока вернемся к тому, что у нас сорок минут свободного времени. Что будем делать?

Готесса с недовольным фырком оторвалась от жертвы и пожала плечами:

— Можем пойти вслед за русскими и поесть.

— В ресторане? — переспросила с улыбкой. — За сорок минут я как раз успею просмотреть меню. Хотя от кофе бы не отказалась. Жаль, что в Риме нет Starbucks…

— Зато тут есть куча кафешек, — утешил Шурик. — И, кажется, я помню, где в прошлый раз мне готовили отличный капучино. Идем!

Забегая вперед скажу, что экскурсия мне не понравилась. Во-первых, как выяснилось, за сорок минут в Риме нельзя пообедать, даже если ты — троглодит весом под центнер и принципиально не заказываешь ничего, кроме пиццы и пасты. А потому нам всей толпой пришлось ждать с полчаса, пока оголодавшее семейство наконец закончит пополнять организмы углеводами и вспомнит, зачем собственно явилось к стенам Ватикана. По лицу Макаровой было понятно, что это далеко не первый случай. Видимо, наученная горьким опытом, она отнеслась к опозданию философски, но решила отомстить. Потому следующий час нам пространно и в деталях рассказывали о площади Святого Петра. Стоя в центре этой самой площади. Нет, я не спорю: это действительно прекрасное сооружение, памятник архитектуры и вообще — грандиозная конструкция с обелиском, колоннами и насыщенной историей, но слушать об этом было бы куда интереснее в уютном кафе. Или летом. На худой конец — весной или осенью, но не в феврале, сражаясь с метелью и пряча голову в воротник! Наташа, казалось, не чувствовала мороза и, приказным тоном заставив нас сгрудиться вокруг нее, минут двадцать насиловала нам мозги изобретательностью итальянских мастеров. Я видела, что она старается и что ей действительно кажется это важным, но уже на десятой минуте перестала понимать, что мне говорят. Хотелось сесть прямо тут, на брусчатку, и притвориться мертвой. Хотя, может, уже и притворяться не пришлось бы…

Но это, как оказалось, было только начало. Потому что вторым этапом пытки (о, мальчик из Москвы, как я тебя понимала!) были ватиканские сады. И они, чтобы вы не сомневались, тоже раскинулись под открытым небом. Было безумно интересно наблюдать за покрытой снегом зеленой травкой, выключенным на зиму фонтаном и несколькими обледеневшими пальмами. И в этих самых садах мы застряли еще почти на полчаса. У стендов с фотографиями разукрашенной Микеланджело Сикстинской капеллы. И дольше бы, наверное, простояли — уж больно воодушевленный голос был у нашего гида.

Полина не выдержала:

— Я так понимаю, из этого похода живыми вернутся не все?!

— Что такое? — недовольно прервала свой монолог Наташа. — Это часть экскурсии…

— А мне кажется, это часть какого-то гребаного испытания, которое будет стоить мне приятных воспоминаний о Ватикане и, возможно, двух-трех пальцев на ногах!

— Вы замерзли?! — «догадалась» гид таким тоном, словно это было самое невероятное и практически самое невозможное, что вообще могло произойти.

Полина сделала возмущенное лицо:

— А почему бы и нет?! На улице минус десять!

— Ну… — замялась Наташа. — В Риме и правда редко бывает такая низкая температура. Потому даже зимой мы проводим основную часть экскурсии на улице. И не только мы! Посмотрите вокруг.

Готесса послушно окинула взглядом сад: действительно, у каждого стенда по периметру застыло по парочке коченеющих разно-национальных групп, слушающих рассказы своих гидов.

— И никто не жалуется! — с нажимом добавила женщина.

Поля хмыкнула:

— Наверное, потому, что две трети посетителей здесь — норвежцы. У них врожденный иммунитет к холоду. Посмотрите на вон ту барышню с расцветкой шалавы (надо бы и себе прикупить такую же бордовую помаду) — на ней даже шарфа нет! А еще одна треть состоит, кажется, из товарищей из Кореи. Походу, из Северной, потому что умные люди из Южной не ездят на экскурсии зимой!

— А вы, значит, не умные люди? — внимательно приглядевшись к окружающим, уточнила Наташа.

Полина оскалилась:

— Мы — люди подневольные, и это наше оправдание! Идем внутрь!

Экскурсовод подчинилась нехотя, посылая в сторону готессы выразительные лучи презрения и упреков. К счастью (и, прежде всего, к счастью самого гида), Поле на них было начхать. А остальные в нашем маленьком отряде, хотя и молча, но все же поддерживали идею слинять в тепло. Потому негодовала Наташа в гордом одиночестве. Помню, я тогда еще подумала: «Какая ответственная женщина! Хочет донести до нас столько интересного…»

И только потом поняла, что это была не положительная ее черта.

Сколько там в Ватикане музеев? Семнадцать, если считать только открытые? Мы побывали в шестнадцати! А это, на минуточку, почти семь километров маршрута. Да просто чтобы их протопать по каменному холодному лабиринту, нужно быть любителем экстремальных видов спорта. Так ведь еще и слушать приходилось! Не знаю, как кто, а я не впечатлилась. Честно говоря: почти не помню, о чем рассказывали. Кроме одного момента.

— Вот это, — вдохновленно заявила Наташа часе на четвертом «похода», — памятник шишке. Видите? Сейчас я вам расскажу, что он здесь делает…

В общем, я так толком и не поняла, что в центре Ватикана забыла шишка, но ее саму помню до сих пор. Возможно, потому что к тому моменту только такое вот неожиданное «явление» имело шансы проникнуть в усталый разум. А может быть, потому что сразу после шишки мы вошли в усыпальницы. Ну то есть как вошли? Скорее сбежали туда от Наташи, как вампиры от первых солнечных лучей: у нее по плану был еще один музей античности, но мы уже вдоволь насмотрелись на гипсовые головы римских и греческих героев.

— Фу-ух, — выдохнул Костик, когда Наташа вместе с остатками группы скрылась из виду, такое чувство, что меня сначала пристрелили, потом оживили, но дырку размером с грецкий орех в голове заделать не удосужились…

— Ого! — удивленно покосилась на него готесса. — Глядите, кто заговорил! Четыре часа молчал — и вдруг прорвало.

— Я не молчал, — скрипнул зубами некромант. — Я терпел! Это разные вещи. Я вежливый! И вообще я здесь раньше никогда не был. Мне интересно!

— Мне тоже, — вздохнула я. — Но осматривать Ватикан нужно иначе. Здесь и трех месяцев не хватит, чтобы все обойти, оценить и понять, а уж о нескольких часах и говорить не стоит…

— А помнишь, что я тогда сказала, еще дома?! — тут же воскликнула Поля. — Здесь туристом быть неинтересно! В Риме нужно быть римлянином, а в Ватикан входить… ну… как… мм…

— Ну давай, — изогнул бровь Шурик. — Блесни интеллектом, как нужно входить в Ватикан?

— Через черный вход! — не слишком уверенно, но с выражением «я знаю, о чем говорю» закончила речь готесса. Я честно попыталась понять идею, но не особо в этом преуспела.

— Зачем?!

— Чтобы… чтобы увидеть город изнутри! — судорожно придумывая на ходу, выкрутилась готесса.

— Черные ходы обычно ведут через канализацию, — ухмыльнулся Шурик. — Вряд ли ты там увидишь что-то новое. Потому предлагаю временно приглушить твою нездоровую фантазию и вернуться к нашим баранам. А точнее к одному конкретному по имени Пий Четырнадцатый. Расходимся и ищем могилу. Она должна быть где-то здесь, — потом оглянулся по сторонам, мрачно хмыкнул себе под нос и добавил: — Плюс-минус сорок четыре гектара… [10]

Что ж, из положительного: нужную могилу мы нашли быстро. Ее вообще сложно было не найти: Пия похоронили в центре усыпальницы с огромным памятником и крупной именной табличкой. Возникало странное чувство, что это его сначала закопали, а потом вокруг построили церковь. Очень знаменательное место. С одним нюансом: усыпальница оказалась на минус первом этаже, аккурат под главным залом. Видимо, памятник был таким тяжелым, что его просто не смогли затащить наверх. А потому ушлые предки обустроили гробницу практически в подвале, организовав туда удобный спуск в виде узкой витой мраморной лестницы.