Крест и крыло (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (читать книги без .TXT) 📗
- Дерзи, пока еще можешь, - лицо женщины перекосилось. - придет время, когда ты будешь мне ру-ки целовать...
- Да я в принципе и сейчас могу, блевать уж очень охота, - согласилась я.
И резко поменяла тон. У Мечислава научилась.
- А теперь кончай тут лапшу варить!
Сбитая с мысли тетка нахмурилась.
- Какую лапшу?
- Дешевую. Китайскую. Которую ИПФ год мне пыталось на уши развесить.
Ирония дошла. И тетка опять сверкнула глазами.
- Мы этим не занимаемся, - поморщилась она. - У нас работают специалисты в своей области.
- Такие же, как отец Алексей, которого я закопала?
Удар попал в цель. Тетка аж дернулась. И полностью скинула маску притворного дружелюбия. Что тут скажешь? Гиена и есть. Пятнистая. Помесь гиены со сколопендрой. Вот!
- За него ты еще ответишь!
- Тебе что ли?
- Мне тоже. Он был моим двоюродным братом! Но ты ответишь еще и его сыну!
Тетка перевела взгляд на стоявшего в углу... нет, назвать ЭТО мужчиной я не смогу! Это просто ос-корбление для всего мужского рода. Пусть будет склизнем! Слизняки - они природе нужны. А это - склизняк.
Он стоял у двери так тихо, что я почти не замечала его. Старалась не замечать. Как стараются не за-мечать висящего над твоей головой здоровущего паука. Пока тот на тебя не шлепнется.
Но - это произошло. И я принимала бой.
- А, это и есть скорбящее чадушко? Которое я осиротила? Что ж лучше поздно, чем никогда. Благо-дарностей не требуется, цветы можете тоже не приносить.
- Цветы я тебе еще принесу, - прошелестел склизень, приближаясь ко мне.
- Да? Учти, я розы люблю. И шипы не срезай. А то некрасиво получится. Усек?
Словоблудие хоть как-то помогло. Ну, склизень! Но моего страха он не увидит! Я свою семью не опозорю! Тем более, вряд ли меня собираются убить. А остальное можно пережить. И - отплатить.
- Договорились. В нашу первую ночь у тебя на кровати будут розы. С шипами - мерзко улыбнулся склизень.
Я настолько ошалела, что даже не нашла что сказать. Нашу? Первую?! Ночь!!? На кровати!!!???
Ой, не могу!!!!!
И я захохотала. Беспомощно - и по-дурацки. Смех просто вырвался из меня потоком. Волной. Види-мо, это была реакция на стресс. Я корчилась на кровати, пыталась утереть выступившие от смеха сле-зы, но тут меня опять сводило смеховым спазмом - и я беспомощно отдавалась в его власть. Смеялась до кашля, до боли в горле, до истерики, пыталась справиться с собой, но мой взгляд падал на еще больше посеревшую от благородного негодования морду тетки - и все начиналось сначала. Ночь!? Со склизнем!!?
Ах-ха-ха-ха-хаааа....
Неизвестно сколько бы это продолжалось, если бы мне на голову не выплеснулся вдруг водопад хо-лодной воды. Это склизень, сбегав до санузла, притащил кружку с водой - и выплеснул мне на темеч-ко.
Я поперхнулась - и попыталась успокоиться, дыша ровно и размерено, как учил дракошка. Эх, бра-тик, где ты!? Сильно подозреваю, что будь ты тут - мы бы их раскатали как тапок - склизня.
- Еще водички добавь, - попросила я.
Вторая кружка не заставила себя ждать.
- Умничка. Еще немного и даже тапочки приносить приучишься. Хороший мальчик. Возьми у тети косточку.
Склизень аж передернулся от моего снисходительного тона. Но тут же взял реванш.
- Ты и будешь моей косточкой. И брать я тебя буду в любое время.
Я фыркнула.
- Ладно. Юмор кончился. Какого черта вы сюда приперлись? И какого черта...
- Не упоминай в святом месте! - взвилась тетка.
Я прищурилась.
- Еще раз повторяю для тупых. Какого Велиала, Вельзевула, Астарота и Бегемота меня сюда припер-ли?
Тетка перекрестилась с оскорбленным видом. Склизень тоже. Я наблюдала за ними с иронией.
- Полегчало? А то можете клизму попробовать.
- Ты еще попробуешь, - пообещала мне тетка.
- Ближе к телу, - поморщилась я. - Не знаю, зачем я вашей собачьей конторе понадобилась, но по-дозреваю, что причинить мне вред вы не можете. Иначе давно бы уже. Так что колись, выдра.
Тетка осклабилась.
- Ты знаешь, у меня сейчас еще дел много. Мы к тебе ближе к вечеру зайдем.
Она развернулась и вышла. Я фыркнула и поглядела на склизня.
- А ты чего? Беги, тетке хвост подноси.
Склизень приблизился ко мне и уселся на край кровати.
- Юля, Юлия, Юленька... Ты знаешь, в честь кого тебя назвали?
- Разумеется. Гая Юлия Цезаря.
- А ты знаешь, что существует святая Юлия?
- И знать не хочу.
- Святая Юлия была...
- Это мне неинтересно. Подозреваю, что кроме мучительной смерти ничего она для человечества не сделала.
- Да смерть у нее была очень мучительной. А ты боишься боли, Юленька?
Я чуть не фыркнула. С того момента как я связалась с вампирами, я чего только не пережила. Что уж говорить про боль.
- А твое какое склизнячье дело?
- Тебе же интересно, зачем тебя сюда привезли.
Я фыркнула.
- Тебя тетя не отшлепает за то, что ты ей малину обгадишь? Она же так пыжилась... Надеялась, бед-ная, что я до вечера дозрею.
- Ты не дозреешь - улыбнулся склизень, проводя пальцами по моей щеке и спускаясь ниже по шее, к груди.
Блин. Будь у меня руки свободны.... Меня аж передернуло от отвращения. Казалось, что за его паль-цами остается мерзкий липкий след. Но орать и требовать неприкосновенности я не стала. А вместо этого ехидно улыбнулась.
- Твоя тетя мне все расскажет. И подозреваю, что она не дотерпит до вечера. А мне интересно дру-гое. Что за способности ты получил от отца?
Слизень от неожиданности даже убрал руку. Я вздохнула с облегчением. Тем более рука у него тоже была на редкость неприятная. Пухлая, с короткими толстыми пальцами, поросшими серыми во-лосками и с какой-то пористой нездоровой кожей.
Гадость.
- Ты хочешь знать, что я получил от отца?
- Да. Или его тип силы не наследуется?
- Наследуется. Но через поколение.
- Ага. То есть ты - просто спермоносец, - догадалась я. - Почетный осеменитель во благо Христа? А сам - полная бездарность? М-да... ничего, бывает! Тут главное, чтобы импотентом не сказаться! И свинкой не болеть! А еще от женщин держаться подальше. А то еще яйца оторвут на фиг.
Склизень вскочил с кровати - и вылетел вон, провожаемый моим издевательским смехом.
А я крепко задумалась.
Меня держат тут вот уже несколько дней. Два - точно. И ничего не пытаются сделать. Наоборот, ор-ганизм чистят от последствий транспортировки. То есть от наркоты. Это хорошо. А что плохо?
А плохо другое.
Вряд ли мне простят смерть отца Алексея. И мои вопли, что он был козел, козлом и помер, роли не сыграют. Если бы я так не довела этих двоих, они бы сказали мне, чего ждать. А я довела. И теперь му-чаюсь ожиданием.
Но подумать-то можно!
А если подумать...
Вариантов много. Так много, что аж самой тошно. Меня могут подчинить и размазать, как не фиг де-лать. Вот здесь же я ничего не могу! Вообще ничего. Интересно, а что бы могли вы - прикованные за руку цепочками, с ошейником на шее (а от него еще одна цепочка, вроде бы тоненькая, только вот не мне ее рвать) да еще и под какой-то дрянью?
Чем меня таким напоили?
Не знаю. Надеюсь только, что это не наркота. Но что-то такое, блокирующее способности, там точно есть. Господи, я и не знала, что у нас в России такое бывает! И дальше бы не знать, и никогда бы не знать!
Что со мной хотят сделать?
Убить?
Вряд ли. Для этого не нужно меня похищать.
Подчинить?
Надеюсь, что так. Тогда у меня еще будет время. Много времени. А я не сломаюсь. Мой дед не сло-мался. А ему было намного тяжелее. Меня хоть каленым железом не прижигают и по почкам не бьют. А симпатичных девчонок, попадающих в руки 'арийскому зверью' еще и по кругу пускали. Я знаю. Дед рассказывал.
Меня пока не. Только вот... пока?
Что этот склизень намекал насчет кровати? И нашей с ним ночи?
Красный глазок камеры мерцал в углу.
