А что вы хотели от Бабы-яги - Никитина Елена Викторовна (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Я упала на колени и трясущимися руками принялась чертить магический крест, препятствующий повторному чужому проникновению. Это отняло у меня последние силы, и я плашмя повалилась рядом, уставившись в бесцветное небо. Голова была пустой до звона, уши заложило от сильного напряжения, которое постепенно спадало, но тело уже не подчинялось мне, исчерпав все свои возможности.
То ли я уснула, То ли все-таки впала в забытье, но очнулась я от жуткого щекотания в носу. Что-то или кто-то усиленно тыкал мне в нос перышком, заставляя морщиться и крутить головой. Когда щекотание стало просто невыносимым, я чихнула и открыла глаза.
– Аленка, наконец-то, – склонилась надо мной белая усатая морда. – А я уж думал: все, конец.
И Сенька всхлипнул.
– Не дождешься, – буркнула я и попыталась сесть, но тут же свалилась обратно на землю.
У меня снова закружилась голова. И тут я почувствовала, что меня куда-то тащат. С трудом разлепив свинцовые веки, я узрела возле себя нечто корявое и высохшее. Ну вот, и до галлюцинаций дожила, уже кустики меня таскать стали. Последнее, что мне запомнилось, это тихий шелест листвы и укус первого в этом году комара. Причем он нагло присосался к моему носу. И этот туда же! Набить ему морду сил у меня уже не было.
Я медленно приходила в себя. Получалось с трудом, но силы постепенно возвращались. Странно, однако я вроде помню, что упала прямо в центре, когда чертила магический крест. Как я вдруг оказалась в стороне на относительно живой растительности в виде мха? Интересно…
Я обернулась на поляну и просмотрела результат своей работы. Ничего вроде. Правильно все сделала. Воронка больше не появилась, но где гарантия, что неизвестный маг снова не попытается открыть выход? Надо будет проследить, хотя бы несколько дней. Жаль, не удалось установить место, откуда был сделан отсос. Слишком мало опыта у меня, да и силенок не хватает.
– Что это? – спросил кот, кивая на черные круги.
– Это была наша смерть, – задумчиво выговорила я, еле ворочая языком.
– Ну и шуточки у тебя, – не поверил Сенька.
– А я не шучу.
Кот пристально посмотрел мне в глаза и потрусил в сторону дома. Я тяжело поднялась на ноги и, хватаясь за деревья, медленно поползла за ним. Слабость никак не хотела отступать, и мне приходилось постоянно останавливаться и переводить дух. Сенька то и дело возвращался, крутился под ногами и больше мешался, чем помогал. Да и что можно с кота взять? Чем он мне поможет? Только болтовней. Но я была ему благодарна за неиссякаемый поток слов, который лился из его пасти. Это отвлекало от дороги и моего оставляющего лучшего состояния.
– Еще немного и будем дома, – тараторил Сенька. – Осторожно, тут корешок торчит, не наступи. А вот ломать кусты вовсе не обязательно, это малина, между прочим, на ней ягодки вырастут, потом варенье сварить можно. Смотри, сколько мать-и-мачехи. Тебе накусать немного? Аккуратнее, тут ветка низко висит, головой не ударься, а то совсем без ума останешься.
Добрели мы до нашей избушки только ближе к полуночи. Я повалилась на кровать и продрыхла без просыпу трое суток. Неподготовленная я оказалась к таким серьезным испытаниям, силы не рассчитала и теперь восстанавливала их посредством сна, полностью отключив все органы чувств и восприятия.
Когда я проснулась, то ощутила себя достаточно бодрой и отдохнувшей, но на новые подвиги пока не тянуло. Сенька куда-то ушел по своим кошачьим делам, и я решила еще немного понежиться в постельке.
Но мне не дали. Стук в окно заставил меня подняться.
– Войдите! – крикнула я, спуская ноги с кровати.
– Негоже мне, матушка, в чужой дом входить, – раздалось под окном.
Я высунулась, недоумевая, кто бы это мог быть. Под окошком стоял леший собственной персоной. Когда я его видела первый и последний раз, еще осенью, он был похож на высушенный куст акации, обглоданный тлей, а сейчас весь так и цвел. Причем в прямом смысле этого слова. На веточках-ручках распускались нежно-зеленые листочки, коряжки-ножки обросли травкой, голова и тело (что было одним целым) больше походили на бревно с воробьиным гнездом наверху. Прямо икебана ходячая. Я чуть не вывалилась из окна, увидев такое чудо. Отвисшая челюсть, наверное, перевешивала.
– Благодарствую тебе, матушка. – И леший отвесил мне земной поклон. – Избавила вотчину мою от злой напасти. Чуть не извела нас проклятая сила чужеродная, а люди злобные чуть не добили. Мой долг перед тобой челом бить и пожелания твои аки свои исполнять.
– Ой, ну что вы, – смутилась я. – Вы в дом проходите, а то неудобно так разговаривать-то.
– Нет, – категорично отказался леший. – Не можу я в дома людские ходить, не положено мне. Сама-то, гляжу, оклемалась, горемычная.
– Да ничего вроде, – пожала я плечами. – Это вы меня с поляны вытащили?
– А то кто же? А я тоскою сердешной извелся весь, покуда животинка твоя не уверила меня, что опасность болезная стороною прошла и тебя никоим боком не задела. А то не отблагодаривши тебя остаться в вечном долгу не подобает хозяину леса. Ента ужасная серость смертоносная все силы у вверенного мне леса поотымала, да и дальше пошла бы, не остановимшись на ентом. Но ты пособила, живота своего не пожалемши.
– Спасибо вам, – искренне поблагодарила я. Если бы не леший, лежать бы мне и дальше на той поляне, в чернозем превращаясь.
– Не за что, – снова поклонился мой ветвистый спаситель. – Весь лесной народ тебе челом бить велел за столь благое дело. Мы ведь первыми страдаем от таковых магических нападений, потому как магию хорошо чувствуем.
– А кто же навел такую страшную порчу? – задала я мучивший меня вопрос.
– Про то мне, к прискорбию, не ведомо. Я только в своем лесу хозяин, а то шло не от нас. Но я буду зорко блюсти, чтобы никакая напасть больше не приключилась.
– Жаль. Интересно узнать, откуда ветер дует.
– Не беспокойся, матушка, теперича все в норму войдет А тебе позволь совет приподнесть.
– Какой?
– Наследием бабкиным по уму распорядись, на благое дело. Душа у тебя добрая, справедливая, не поддайся коварным искушениям. Да вот от меня подарочек маленький прими.
И леший протянул мне в своей цветущей ручке веревочку с маленьким прозрачным камнем и еще раз поклонился в пояс.
– А теперь позволь откланяться. Дела вотчинные ждать не велят. Ежели понадоблюсь – зови.
И не успела я открыть рот, чтобы хоть попрощаться и спросить, что это за камень такой, как леший исчез. Провалился сквозь землю. Я свесилась, высматривая то место, где мгновение назад он стоял, но так и не нашла следов провала. Даже травка не примята.
– Про какое такое наследие он говорил? – пробормотала я, критически оглядывая ветхое строение и машинально напяливая на шею тесемочку с камнем. – Даже антиквары вряд ли позарятся.
Я вдруг почувствовала, что ужасно проголодалась.
Чего бы такого съесть? Грибочков, что ль, маринованных достать?
Не в состоянии больше бороться с обильным слюноотделением и воплем голодного желудка, я влезла в погреб. Переставляя банки с вареньем и солеными огурцами, выискивая запропастившиеся куда-то грибы, я оперлась о земляную стенку погреба. Вокруг моей ладони с легким шипением тут же побежала огненная полоска, очерчивая прямоугольник размером с печную заслонку. От неожиданности я чуть не свалилась с полки, где успела удобно устроиться, чтобы не надо было тянуться в глубины нескончаемых банок, и только чудом удержалась. Едва я убрала руку, полоска исчезла, не оставив даже намека на потайную дверцу. Стратегические пищевые запасы сразу же перестали меня интересовать, уступив место здоровому молодому любопытству. Я спрыгнула на пол и, снова положив руку на стену в том же месте, стала ждать повторения удивительного явления. Долго ждать меня не заставили. Огонек очертил дверцу, и она бесшумно отъехала в сторону, открыв передо мной странный набор предметов, от которых веяло стариной и магией. В полумраке было плохо видно, что скрывается в тайнике, и я зажгла парочку магических светильников. Презрев все правила техники безопасности, я чуть ли не с головой влезла в тайник и вытащила тяжеленный меч, по счастью не уронив его на ноги, старую потрепанную книгу и несколько холщовых мешочков. Меня никто при этом кощунственном разграблении не укусил, не испепелил и не разорвал в клочья. Значит – мое. В противном случае от меня бы уже одни головешки остались.
