Тридцать один Ученик - Смеклоф Роман (читать книги онлайн без txt) 📗

Когда мы добрались до стражи и вошли под арку крепостной стены, текло в три ручья, и я еле шевелился.

— Нам сюда, — подсказал боцман, свернув за ворота.

— Ползите, кильки горемычные, — злорадно бросил дядя в сторону по-черепашьи бредущих гостей и, нахлобучив шляпу, засеменил вверх по лестнице.

Мы поднялись на стену. Минули два лестничных марша и, через приворотную башню, спустились в тупик к сверкающему во всю стену полупрозрачному порталу.

— Строго по одному! — наказал Чича и первым исчез сквозь сиянии.

Дядя юркнул за ним. Я пропустил фею, с поникшими крыльями.

— Надо её подбодрить, — потребовал Евлампий.

— Точно, — пробормотал я. — Скажи, что её запекут в торте, поэтому беспокоится больше не о чем.

— Ты бесчувственный мерзавец, — прошипел голем.

— Мерзавец Оливье, а я бессовестный себялюбец.

— Точно подмечено.

— Да? Жаль, не я придумал, — дурашливо признался я. — Меня так в академии прозвали. Говорили, что меня волнует только мусор, а на достопочтенных магов наплевать.

Фея исчезла в портале, и я хотел пуститься следом, но голем дёрнул за цепочку.

— Что ещё? — разозлился я.

— Надо её предупредить, — закричал Евлампий.

— Мы же договорились! — напомнил я.

— О чём? Подождать и подумать? Да! Мы не договаривались смотреть, как Оливье приготовит из неё торт!

— Но…

— Никаких но! — завопил голем. — Мы не можем так поступить! Да, она не идеальная. Скорее, наоборот, но мы все равно…

— Постараемся её спасти, — сдался я.

Я так не думал, но спорить с големом, особенно когда он такой накрученный, бесполезно.

— Нам нужен план, — яростно крикнул Евлампий.

— Согласен, но пока его нет…

— У меня есть, — возразил голем. — Во-первых, переодеть, в пижаме бежать только позориться…

Я не стал слушать его заумь и бросился в портал, надеясь попасть в беснующуюся толпу, чтобы зануду не было слышно.

Иногда мечты сбываются! На кухне, в которую нас занесло, я не услышал бы Евлампия ори он во всю каменную глотку. Огромная, даже больше, чем в академии. Чистая, блестящая и звонкая, как гигантское ведро. От воплей сотен поваров, шипения огня, лопанья кипящей воды, стука ножей по разделочным доскам, топота и песен закладывало уши. Да, повара пели. Страшно фальшивили, и всё время поминали Мировой ураган, который дал летучим обезьянам всё что им нужно, а королю ещё больше.

Оливье спорил с рыжей обезьяной в белоснежном колпаке, вытесняя её из-за стола.

— Самый большой огневой пенёк мой! — кричал он, закинув холщовый мешок на стол. — Да, кишкодёр! Скажи это министру. Королю! Его летающей бабушке! Что пасть раззявил, быстро ко мне!

Последние слова предназначались мне.

— Просей муку! — рявкнул дядя, когда я подбежал, и сунул пачку.

Я не мог найти боцмана и фею и глупо оглядывался.

— Куда пропала Людмила? — опередив меня, уточнил Евлампий.

— Ты ещё понаглей, валун, я из тебя надгробие сделаю! — заорал Оливье. — Наряжается она!

Голем надувшись умолк, а я раздобыл сито и протряхивал муку, озираясь. Кухня скворчала, кипела, пузырилась и била в нос миллиардом манящих запахов. А повара и подмастерья, не глядя, виртуозно разламывали, распиливали, разрезали, чистили, мыли, жарили и парили. Да ещё и пели, а самые шустрые даже пританцовывали. Клянусь, они бы и с закрытыми глазами справлялись точно так же. Меня бы заставили петь, сразу отрезал бы себе пару пальцев на руках, а если бы танцевал так ещё и на ногах. Я ещё тот виртуоз!

Не успел я просеять муку, как Оливье заставил отделять желтки от белков. Пришлось броситься в бой, с венчиком наперевес, и взбивать, взбивать, взбивать и взбивать.

— Как только фея вернётся, мы ей всё расскажем, — забубнил Евлампий.

— Прямо всё? — уточнил я, орудуя венчиком.

— Иначе будет слишком поздно. Она же умеет летать!

— На этих прозрачных крылышках? — ужаснулся я, иногда так и подмывает над ним поиздеваться. — Может наперегонки с летучими обезьянами покружить!

— Опять шутка? Неужели тебе её не жалко? — рассвирепел голем.

— За что? — удивился я.

— Она живая! Говорит, думает, мечтает.

— Ты тоже болтаешь без умолку, но ваще не живой, — съязвил я.

Голем фыркнул:

— Твердолобый! Мы говорим о смерти!

Махнув свободной рукой, я не стал отвечать. Пусть с кем-нибудь бессмертным о смерти разговаривает, с другим големом, например.

— Я настаиваю, — не успокоился Евлампий.

— А я руки умываю! — замотал я головой, очищая пальцы об венчик.

Желтки, сахар и разогретое сливочное масло уже превратились в однородную массу и жутко липли. Дядя сунул мне лимон с миндалем, нахмурив недовольный глаз. Я пожал плечами, а голем в рот воды набрал.

— Шустрее, крысёныш, — прикрикнул Оливье. — Дарвин не вечная гидра, век ждать не будет!

Я закивал, состругивая цедру. Отчаянные спасения не для меня! Я пас, у меня любимая работа! А голем хочет предупреждать, флаг ему в руки, барабан на шею и пусть поёт и марширует вместе с королевскими поварами. А у меня слуха нет.

Я засуетился, забегал. Одной рукой домешивал тесто, второй дорезал лимон, третьей чесал затылок, как мог показывал, что очень занят. Даже перелил всё в здоровенный кувшин. Я-то думал, что пироги в формах выпекают, ну в горшках на худой конец, а тут здоровенный кувшин, хоть ставь здоровенный букет. Ну, дяде виднее, он же маэстро.

— Чего так долго! — причитал Оливье. — Стол на сто гостей накрыть быстрее, чем одну фею нарядить! Чтоб мне с добычей затонуть, я больше не выдержу!

На кухне наступила неожиданная тишина. Слышно было, как горох на тарелке перекатывается.

— Чего они? — занервничал я, косясь на поваров.

— Тоже фею ждут! — загрохотал дядя. — Любят позырить, как она барахтается.

Он ухмыльнулся:

— Такие чудики.

— Чудики? — взревел Евлампий, но его вопль потонул в ураганном свисте.

Из портала под руку с Чичей