Вкус вампира - Белянин Андрей Олегович (книги бесплатно txt) 📗
– А что мы тут будем делать? – Ева умудрилась задать вопрос каждым словом этого предложения.
В иное время я бы охотно предложил несколько вариантов того, что делают мужчина и женщина, надолго застревая в ограниченном пространстве. Но сейчас имелись дела и поважнее…
– Енот придёт ночью. Если ему удастся разбудить Вахтанга, то старое привидение даст шороху всем без суда и следствия. Грузины – не всегда гостеприимный народ, особенно когда они – привидения…
– О, так он грузин?
– Более того, грузинский царь. Был похоронен давным-давно в склепе Успенского собора, а в советское время гроб вскрыли якобы для научных целей. Что искали, непонятно, но в результате всё закопали обратно, кроме черепа… Его забрал один археолог, держал дома, потом подарил в качестве пресс-папье какому-то писателю, тот кому-то ещё, в конце концов, череп и вовсе пропал. Так вот Вахтанг Шестой до сих пор его ищет.
– Ух ты… конечно, при таких проблемах с головой трудно оставаться дружелюбным, – уважительно протянула понятливая сибирячка. – А нас потом выпустят?
– Когда потом?
– Ну, когда этот грузин придёт и всех отсюда выгонит.
– Честно говоря, вряд ли…
Она не успела мне ответить, хотя явно собиралась. Думаю, что-то очень оптимистичное, видимо, ей показалось, что я боюсь… За передней дверью раздались шаркающие шаги. Короткий лязг железа – и на чёрном фоне прорезалась узкая щель, не большее чем для писем и газет в почтовом ящике. На мгновение блеснул оранжевый свет, и скрипучий голос произнёс:
– Ты всё-таки пришёл, Титовский…
Я счёл недостойным отвечать на глупые вопросы. Ева наверняка разинула рот, но каким-то чудом сдержалась. После нескольких секунд напряжённого молчания голос зазвучал вновь:
– Ты всё время встаёшь у меня на дороге. Неужели ты так до сих пор и не понял, против какой силы дерзнул выступить?! Хорошо, я попробую объяснить…
Пусть пробует. Пожав плечами, я уселся прямо на пол у самой двери и приготовился слушать. Охотница, так и не дождавшись приглашения, обиженно плюхнулась рядом. Сидеть вдвоём было уютнее и теплее…
– Знай же, что я – Барон! – Потом он очень долго молчал, видимо выдерживая сценическую паузу. – Я – Барон! Для всех Лишённых Тени я – отец, царь, бог и господин! Моя рука – Меч карающий, моя воля – воля Рока, моё слово – Истина, ибо нет ничего свыше.
Этого нам ещё не хватало… Престарелый психопат с явно выраженной манией величия! И ему все подчиняются, его боятся, ему служат?! Вот уж действительно, велик не тот, кто велик, а тот, кто сумеет убедить остальных в собственном величии!
– Я призван тем, чьё имя и есть ЗЛО, принести огонь и серу в этот беспечный город. Свет и Тьма всегда будут противостоять друг другу, в мире вампиров нет места людям. Тебе никогда не постичь глубинное величие моих планов!
Ева, сидя рядом, скорбно покачала головой. По-моему, у неё тоже появились сомнения в умственной состоятельности нашего противника. Столько зловещих фраз, таинственных подходов, запугиваний и шантажа… и в результате – обычный псих! Впрочем, те же психи иногда проявляют редкое здравомыслие в некоторых узкоспецифических аспектах. Например, на стезе преступности…
– Иди же за мной! Служи мне верно, и спасёшься! Ты будешь править этим городом под моей рукой. Всё, что залито солнцем, ты возьмёшь себе, мне же отдашь – ночь. И никто не посмеет противиться нашей власти!
Я с трудом подавил зевок. Потянулся до хруста в суставах, повернул голову к узкой щели в двери. И негромко сказал:
– Отпусти Сабрину.
– Ты не ответил на моё предложение… – вкрадчиво напомнил голос.
– Это был ответ. Отпусти Сабрину и беги. Я пришёл убить тебя.
– Меня?! Безумец… – Голос попытался изобразить соответствующий хохот, но он получился каким-то вялым и бесцветным. Судя по всему, его приберегали для особо торжественных случаев, используя крайне редко, так что он несколько поистёрся. – Приведите её!
Первый приказ дважды переспрашивался не особо сообразительными мятными прихлебателями. Держу пари, в непосредственном подчинении настоящих вампиров Барон не держит – боится… Многие страшные вещи на свете совершаются из боязни быть непонятым, смешным, убитым, да мало ли?
– Он ведь не отдаст нам Сабрину? – с надеждой подёргала меня за рукав заскучавшая охотница.
– Конечно, нет, – успокоил я. – Сейчас её позовут, поставят с той стороны и заставят плакать, а сами будут грязно наслаждаться нашими душевными муками.
– Знаете, только не обижайтесь, а… Я как-то была лучшего мнения о вампирах. Ну, они мне такими значимыми представлялись – Дети Ночи, Владыки Ужаса, Стражи Боли, Клыки Смерти, ещё какие-то названия страшные… Фильмы, книги, истории жуткие – и ведь главное, правда всё! Всё, что сама видела, своими глазами, – правда! Но оборотная сторона, изнанка – ой, мама-а… Завистливые, склочные, капризные, глупые, озабоченные, наивные, ранимые – как самые обычные люди! Честно! Неужели мы с вами… тьфу, с ними, в целом очень похожи?!
– Прими мои поздравления, ты до всего доходишь собственным умом. Только не пытайся уйти в пророки и донести последнее откровение неблагодарному человечеству – тебя не поймут и не поверят.
– Точно, – поразмыслив, признала она. – Я и сама себе ещё не очень верю.
Мы глубокомысленно помолчали, каждый на свою тему. Тяжесть положения усугублялась тем, что мне в голову не приходило ни одной сколько-нибудь конструктивной мысли по поводу того, как отсюда выбраться. Надежда на доброго, раскаявшегося вампира, который нас тайно выпустит, выглядела слишком наивной даже для Евы. В смысле, она уже на такое не купится…
Я снова и снова пытался понять сумбурную трепотню Барона и не находил ничего такого, чем можно было бы прельстить общину Лишённых Тени. История знает немало примеров, когда целые города и страны попадали под влияние больного мозга диктатора или пророка, что приводило к самым катастрофическим последствиям.
Астрахань неоднократно пытались толкнуть в пламя братоубийственной войны разные заезжие мессии: националисты Татарстана, элистинские калмыки, вездесущие кавказцы, коммунисты, лимоновцы, индуистско-китайские духоборцы… Удивительный город поглощал их всех, растворяя и ассимилируя в себе без разбора, сплавляя со временем в одну, густокровно замешенную нацию – астраханцы! Каким образом это происходит, неизвестно никому. Но Барон никогда не станет астраханцем, город отторгает его. И, надеюсь, не будет на меня в обиде, если я тоже приложу руку к хирургическому отсечению этой раковой (или роковой?) опухоли…
Голосок моей возлюбленной вамп я услышал даже раньше, чем стук её каблучков. Поминутно огрызающуюся пленницу вели три или четыре мятных вампира. Ева, принюхавшись, сделала такое лицо, что я понял: впредь она «Дирол» в рот не возьмёт!
– Да, слушаю!
– Э-э… Сабрина, – неуверенно начал я, – это действительно ты?!
– Нет, это твоя навек Галина Старовойтова! – раздражённо рявкнула моя подруга с той стороны. – Дэн, какого чёрта тащишь меня сюда, отвлекая от душеспасительных мыслей?
– Но, милая…
– Никаких «но»! Слушай меня внимательно и не перебивай. Я пришла в это мрачное узилище вполне осознанно, своей волей, в трезвом уме и твёрдой памяти. Я полностью прониклась демократическими и цивилизованными идеями нашего мудрого руководителя и не позволю тебе разрушать то, что воздвигалось с таким трудом.
– Что ты несёшь?! – в отчаянии взвыл я, едва не царапая железную дверь, как соучастницу этого нелепого спектакля. Охотница прикрыла ладошками уши и покачивалась справа налево, изображая глубокую скорбь…
– А ты соображай быстрее и тогда поймёшь, ЧТО… – неожиданно спокойно, с мягким нажимом произнесла Сабрина, откашлялась и торжественно заговорила вновь: – Солнце ещё не встанет, как мне придётся расстаться с жизнью. Обычно это происходит в районе полуночи… Я не жалею об этом, ибо умру ради великой цели, с бессмертным именем Барона на устах! Он и его мятные слуги будут рядом, дабы принять мой последний вздох, когда осиновый кол Гончих пронзит мою пышную грудь… Да-да, ту самую, которую ты так любил целовать и нежить… Освежил воспоминания?
