Наколдованная любовь - Фирсанова Юлия Алексеевна (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Тильсари и нуб, двигаясь удивительно проворно, как если бы жили при половинной гравитации и считали дорогой не только тропу, но и стволы деревьев и ветки вдоль трассы, настигли приостановившихся людей.
Маленький наездник наставил палец на Ольгу и звонко объявил:
— Вот она!
Исходя из того, что каждый из путешественников точно знал, кто из них Ольга, обращение-указание Неля было адресовано кому-то другому. Но кому? Ведь поблизости никого не было. Охранная сетка Коренуса не подавала сигналов опасности.
Наверху послышался едва уловимый шорох, и прямо перед носом девушки из густого переплетения веток и широких листьев, сводом сомкнувшихся над тропой, ухнула вниз и закачалась на канате из паутины огромная туша насыщенно-желтого, как помесь одуванчика и цыпленка, цвета. Пушистый шар имел восемь скрещенных ног в желто-зеленую полоску и набор выразительных глаз оттенка гречишного меда.
Девушка инстинктивно отшатнулась назад от гигантской, в половину ее собственного роста, паучихи, наткнулась на замыкающего Коренуса, совершенно оторопевшего от такой встречи. И рухнула вместе с ним в придорожные кусты. К счастью, не ядовитые и не колючие. Да и магистр со своим «маленьким» мешочком оказался вполне подходящей подушкой для посадки на запасной аэродром.
Ламар попытался было достать меч, но сердитое шипение Аша: «Даже не вздумай с нубами в скорости тягаться, все поляжем!» — заставило рыцаря воздержаться от неразумных манипуляций с острыми предметами. Мужчины остались стоять, где стояли, избрав тактику молчаливого ожидания.
Когда Оля выбралась из кустов на тропку и помогла подняться охающему старику, паучиха по-прежнему висела между небом и землей на толстой нити, чуть покачивалась и довольно хихикала. Кажется, получила немалое удовольствие от встречи с пугливой девушкой.
— Бабушка, мы же договаривались! — укоризненно прострекотала Руж. — Я же тебе говорила, что она боится пауков.
— Если хочет принять дар, перебоится, — сварливо отозвалась бабушка арахнидов, но почему-то Оле показалось, что сварливость эта большей частью игра на публику.
А девушка с удивлением отметила, что и этой говорящей паучихи уморительной цыплячьей расцветки она тоже не страшится. Вот если бы здоровенный паук был черный, с красными глазами, рычал, сыпал угрозами, тогда бы точно перепугалась до смерти, а так только сильно удивилась.
Отряхнув джинсы в травянисто-зеленую полосочку, девушка вежливо поздоровалась:
— Доброе утро! Руж не предупредила, что хочет познакомить нас со своей бабушкой, а то мы бы подождали на поляне.
— В предупрежденьях не было нужды! Посмотри мне в глаза, двуногая девочка, я хочу понять, — вместо ответа-объяснения проворчала паучья бабуся, чуть крутанув нить и сместившись так, что ее шесть очей оказались как раз вровень с глазами Ольги.
Прежде чем девушка успела сообразить, хочет она играть в гляделки с пауком или нет, а если нет, то как бы повежливее отказаться, два карих глаза встретились со взглядом прародительницы Руж и заблудились в их глубине. Оля не тонула и не паниковала, напротив, ей было так тепло и уютно, что, когда паучиха проворчала:
— Довольно, все ясно, — землянка почувствовала нечто близкое к сожалению. — Я наблюдала и читала в душе твоей. Чистый ручей. — Огласила вердикт желтая паучья бабушка и велела: — Ты достойна, протяни руку.
Оля машинально протянула правую. Лапы, скрещенные под брюшком, разжались, выпуская на свет овальный предмет размером с грецкий орех. Тот удивительно бережно опустился на ладонь и раскрылся, выпуская на свет ярко-желтую искру камня. Камня, формой очень похожего на дольку мандарина и удивительно смахивающего на те пять разноцветных камешков, которые ныне составляли перстень Ольги.
Желтая долька не осталась лежать на ладошке, повинуясь законам гравитации. Она, как намагниченная, повторяя вчерашнюю траекторию движения фиолетового подарка махейла, устремилась к замотанному пальцу. И исчезла! Девушка растерянно уставилась на пустую ладонь.
— Повязку сними, милое дитя, — посоветовал магистр.
Оля размотала платок. Действительно, в перстне теперь было шесть камней. Последний, подаренный паучихой, сплавился со своими собратьями воедино. Родовой перстень Ламара стал еще более красив. Девушка даже залюбовалась и самую капельку пожалела о том, что вещь, когда чары с рыцаря спадут, нужно будет вернуть владельцу для будущего дарения законной невесте. А с другой стороны, зачем ей, студентке, дорогие ювелирные украшения? Все равно нигде нельзя будет носить, а хранить тайком ото всех глупо. Но, как бы то ни было, судьба перстня — дело грядущего, а за подарок в настоящем следует поблагодарить.
— Спасибо, — вежливо сказала Оля.
— Срок хранения минул, да воссияет слава Семерых! — важно изрекла большая паучиха в ответ.
Тильсари и Руж торжественно, как почетный караул, отступили за спину праматери рода восьминогих и исчезли где-то в ветвях, считая свой долг по дарам оплаченным.
— Будьте осторожны, — прежде чем совершенно бесшумно раствориться в листве наверху, заботливо посоветовала бабушка-паучиха. — В лесу бродят недобрые люди. Двое вчера вечером пытались разорить гнездо моей правнучки. Она успела одарить ядом одного из воров, второй сбежал.
В следующее мгновение на тропке остались стоять лишь четверо людей, ни пауков, ни тильсари видно уже не было. Свершив задуманное, они удалились еще более незаметно, чем объявились.
— Одарила ядом? Значит, где-то есть раненый? — обеспокоилась Оля.
— Где-то был труп, кобылица, — прозаично поправил наивную девушку Аш. — После яда нубов не выживают.
— А почему был? — растерянно переспросила землянка.
— Потому что пауки любят свежее мясо, — цинично объяснил знаток быта арахнидов. — Не пропадать же добру.
Оля позеленела. Теперь цвет личика девушки замечательно гармонировал с пейзажем.
— Хватит запугивать мою невесту всякими ужасами, сейфар! — возмущенно прогудел Ламар и, переключив атаку на мага, безапелляционно потребовал:
— Коренус, объясни наконец, что творится с моим родовым перстнем! — Рыцарь подошел к Оле и возмущенно ткнул под нос магистра руку девушки со стремительно, всего за пару дней мутировавшим украшением на пальце. — Это уже не фамильная реликвия с благородным изумрудом, а какая-то шутовская пестрая игрушка! Что за намеки сыпали в разговорах великан-недоросток и паучиха?
Пожилой маг вздохнул, огладил бородку и раскололся, убоявшись того, что, не дождавшись ответа, решительный ученичок начнет трясти, как грушу, самого магистра и вместо откровений вытряхнет весь завтрак:
— Я могу лишь предположить, Ламар.
— Так предположи! — рыкнул рыцарь, прямодушно возжаждавший конкретики.
— Мне кажется, эти камни в перстне неким внечувственным образом связаны с древней легендой. Быть может, если собрать их все, нам окажется по силам отыскать то благословенное и утраченное место, где некогда собирались Семеро и стояли Радужный Мост и Арка Мечты. То самое, о котором поведал вчера тильсари. Деванир намекнул, что камни в перстне повторяют надвратную розу. Возможно, именно они украшали когда-то центральный камень в Арке.
— А сколько должно быть камней, магистр? — робко поинтересовалась Оля, слегка удивленная напором Ламара и словами Коренуса.
— Само название «Радужный Мост» подсказывает нам ответ, ибо в радуге глаз человеческий способен различить семь цветов. Если верны предсказания, то чистое духом, бескорыстное создание сможет собрать камни воедино, и Радужный Мост вместе с Аркой Мечты обретут надежду на возрождение. Я не имею права приказывать тебе, милое дитя, но хочу обратиться с огромной просьбой. После того как побываем у Камня истины, попробуй отыскать последний камень.
— Ты считаешь, если собрать все камешки, то Мост и Арка восстановятся сами собой? — не без скепсиса хмыкнул Аш и поскреб подбородок.
— Не знаю, — честно признался магистр и принялся энергично наматывать бороденку на указательный палец. — Я не теолог и никогда вплотную не занимался изучением изначальных легенд. Однако, если следовать магическим правилам… Вдруг, если вернуть на место камешки украшения, разлетевшегося по миру, начнут собираться воедино и большие части целого, притянутые малым своим подобием. Пусть не в один миг, но все же, все же… Мне кажется, иначе не творилось бы всего того, что творится.
