Цветок мака (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна (полные книги .txt) 📗
Возвращался я к себе, еле переставляя ноги. Рассчитывать, что туранский король пойдет мне навстречу, я не мог — с ним и его старшим сыном отношения у меня не сложились. Разве что попробовать через Берни? Он попросит Шарлотту, та обратится к своему отцу. Нет, все же как замечательно, что мой брат женился на дочери Гердера. Настроение поднялось, но ненамного. Мне нужно было найти Джансу, найти и сказать ей все, что жгло меня изнутри. И совсем не было уверенности, что это получится завтра. Пусть Гердер и даст разрешение на розыск в Туране, пусть ее удастся найти в тот же день, но она ведь может и не захотеть со мной разговаривать. Она же чувствует себя несчастной и обиженной.
Уснуть у меня не получалось долго. Мне вспоминались эпизоды нашего короткого знакомства. Вот она в орочьем шатре гордо вскидывает голову и презрительно цедит сквозь зубы: «Можешь сразу меня вернуть». Вот она ставит на место этих зарвавшихся курсантов из Военной академии, а ведь у них даже мысли не возникло ей не подчиниться. Вот она мелодично смеется моему рассказу о наших с Берни шалостях. Вот она ест, привычно орудуя столовыми приборами. Где она могла такое освоить, если прожила всю жизнь в Степи? А туранский поэт? Ладно, я, меня заставляли учить столько разнообразных стихотворений, зачастую ничего, кроме отвращения, не вызывающих, но у меня это входило в программу обязательного обучения — принц обязан разбираться в таких материях и уметь поддерживать непринужденные разговоры, бросая время от времени нужные цитаты. Но она? Откуда у девушки из Степи такие знания? Кто ее родители? Кто ее учил всему этому? И почему она вынуждена была ехать одна, без подобающего сопровождения?
Ответов не было. Не было и спокойствия. Я вертелся в кровати и думал, думал. Сон все не приходил, и я с ужасом понял, что мне не хватает ее, Джансу. Вот здесь, рядом, в моей постели, чтобы можно было уткнуться в нее, вдохнуть этот изумительный запах и успокоиться, чтобы быть уверенным, что с ней все в порядке. Она ведь сейчас совсем одна. А если вдруг заболеет, она ведь такая хрупкая? Будут ли ее родственники о ней заботиться? Это чувство беспокойства было невыносимым, и самое ужасное, что от меня совсем ничего не зависело. Я достал из ее дорожного мешка ночную сорочку девушки, грубую, полотняную, и уткнулся в нее носом. Она казалась мне прекрасней любой вещи эльфийского шелка — ведь она еще хранила частицу своей хозяйки, все, что у меня было на этот момент. Так я и уснул, прижимая к себе сорочку, с четкой мыслью — пара мне Джансу или нет, но жизни мне без нее не будет.
Глава 17
Асиль
Инор Вайс радостно переложил на меня все заботы по отправлению группы, за которую отвечал, и быстро покинул кабинет ректора. Тот задумчиво посмотрел ему вслед и произнес:
— А ведь вам, инорита Монблюте, еще придется проконтролировать, чтобы он тоже не забыл отправиться. На вас надежды больше, но куратор все же он. Значит, завтра до обеда зайдите к нему пару раз, проследите, чтобы он собрался.
Я приняла это поручение безропотно, но подумала, что одним прослеживанием дело явно не обойдется, придется стоять над ним, пока все не будет уложено. Или укладывать самой. Процедуры по зачислению были проведены достаточно быстро, от подъемных я отказалась — деньги у меня все же были, и в лишних одолжениях я не нуждалась, инорита Лоренц выписала направление на заселение в общежитие и важно мне его подала вместе со списком вещей, которые следует взять с собой на практику. Экзаменационные листы она пообещала выдать несколько позже, все равно сегодня в приемную мне придется зайти не один раз. Я ее вежливо поблагодарила и отправилась решать свои неотложные дела с тем, чтобы заняться поручением лорда Гракха, более ни на что не отвлекаясь.
Комендантша общежития, инора Пфафф, довольно долго просматривала списки проживающих, решая, к кому меня подселить, и все же ей удалось подобрать в соседки девушку из группы, в которой мне предстоит учиться с осени. Наверно, это к лучшему — буду знать хоть кого-то, когда придет время занятий. Но сейчас девушки в комнате не было, лишь валялось на кровати несколько ярких платьев, проигравших в выборе одежды на сегодня, да на столе стояла чашка с чем-то недопитым. Учебников почти не было — видно, все лишнее уже отправлено назад в библиотеку, и на полках под различными углами торчали разноцветные томики любовных романов. Я сгрузила на свободную кровать выданное мне постельное белье, сероватое и с мрачными печатями в самых неожиданных местах. Делать мне здесь больше было нечего, и я отправилась закупать вещи по выданному мне списку, впрочем, следуя ему совсем не строго. Ведь жизнь моя здесь практикой не ограничится, и что-то, необходимое в дальнейшем, можно взять и сейчас, если вдруг попадется. Так что купленную первым же делом сумку я набила полностью, еле дотащила до общежития. Соседка так и не появилась. Я переоделась в новое платье, не вызывающее у меня такого острого чувства обнаженности, а старое повесила в шкаф, благо половина его была совсем пустая. Мне хотелось вообще выбросить эту клетчатую тряпку, чтобы уже ничего не напоминало об Эвальде, но потом я решила — пусть висит, о своих глупостях забывать не стоит, будет как предостережение от новых.
Весь остаток дня я пробегала по делам инора Вайса. Документов, подписанных и согласованных, у меня набралась внушительная стопка, также я договорилась на складе академии, что они подготовят все необходимое для группы по выданному мне все той же иноритой Лоренц списку к завтрашнему утру. К вечеру я с удовлетворением поняла, что успела сделать то, на что инору Вайсу отводилось гораздо больше времени. Я даже забежала к нему и напомнила, чтобы он был готов к отъезду, о котором он уже благополучно забыл. Инор согласно хмыкнул и тут же выбросил все эти «глупости» из головы. Пожалуй, придется его собирать, а то уедем мы без куратора. Так-то он, похоже, не очень-то и нужен — все документы были у меня, да и доверенность мне выписали, но вдруг ректор посчитает, что я не справилась с обязанностями, да и возможность сдать экзамены, листы на которые мне тоже были уже выписаны, откладывается на неопределенный срок. Нет уж, инор Вайс, поедете как миленький и хоть немного, но будете приглядывать за своей группой, даже если мне придется вам самой сумку складывать. Я спросила куратора, где он живет, и с облегчением узнала, что на территории Академии, в здании для преподавателей. Я уточнила у него номер апартаментов и предупредила, что подойду завтра с утра. Он рассеянно покивал головой и продолжил одной рукой помешивать темное варево в мензурке над спиртовкой, а другой перекладывать листочки с записями и схемами. О моем присутствии он забыл сразу, как я перестала говорить. Похоже, в деле отъезда группы самым сложным будет не забыть ее куратора.
Поужинала я в студенческой столовой уже перед самым ее закрытием. Популярностью она у местных обитателей не пользовалась, хотя к концу дня и мало что осталось. Разве что рыба, к которой я бы не прикоснулась, даже если бы Эвальд ее ненавидел, настолько неаппетитно она выглядела. Я выбросила из головы неуместные мысли и съела вязкую субстанцию, называемую здесь кашей. Каждую ложку приходилось пропихивать в себя силком, но я решила для себя, что все равно придется привыкать — выходить за территорию Академии я собиралась как можно реже, а значит, питаться придется тут. Не умер же еще никто от местной пищи? Впрочем, возможно, здесь очень хорошие лекари… Несмотря на все внутренние уговоры и сильный голод, съесть я смогла только половину, после чего решила, что наедаться на ночь вредно, и отставила тарелку. Да, с таким питанием к выпуску от меня лишь засушенная мумия останется.
На этот раз в комнате соседка уже была. Довольно миловидная инорита с кучей непослушных рыженьких кудряшек на голове, которым никак не лежалось в строгой прическе. На меня она посмотрела с некоторой настороженностью.
— Я думала, кого это ко мне подселили, — сказала она. — Просто голову сломала за сегодня. А ты вовсе не из наших. Как это тебя зачислили в конце года? Ты же переводом к нам?
