Особо одаренная особа - Вересень Мария (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Велий облегченно выдохнул, он явно не надеялся, что я с ним заговорю.
— Я очень за тебя волнуюсь.
— Я с самого детства гуляю по трактам и все-таки дожила до такого возраста.
— Хорошо, будь по-твоему, — сказал Велий, — но предупреждаю: постоянно выходи на связь, чтобы я знал, куда ты направляешься, где остановилась, кто тебя окружает. И еще, Верелея, если с тобой что-нибудь все-таки случится, я выкопаю тебя из могилы и задушу собственными руками!
— Ты мне тоже очень нравишься.
— В каком смысле? — напрягся маг.
— Пошляк. — Довольная собой, я убрала ракушку в карман.
Теперь, когда у меня были развязаны руки, я могла с чистой совестью заниматься тем, чем пожелаю. Раскрыла свою тетрадочку с должниками и поставила галочку напротив первого имени.
— Ан Аргыл Ойун. Медиум. Место проживания: Тутинка, — прочитала я. — Интересно, что это за Тутинка? Город, поселок, а может, вообще речка?
Название у книжки было странное, что-то вроде «Купитолосонасадереньги». Попробовала произнести это название вслух и чуть язык не сломала!
— Ладно, — решила я, — буду говорить: купи слона за деньги. Ан Аргыл Ойун поймет. Поеду на Сивке-Бурке, он лучше меня в географии разбирается.
Я сползла с кровати и, успокаивая себя мыслью, что раз в селе целых пять трактиров, то наверняка найдутся и люди, которые не спят, вышла на улицу. И оказалась права, в трактирах не спал никто.
Обзаведясь толстой тетрадью, я заявила, что готовлюсь к экзамену по культуре и мифотворчеству Змиевых Засек. И не успела глазом моргнуть, как стала своей у пьяной публики. Они гоготали над моими частушками, много и с чувством пели свои, угощали меня, вырывали из рук тетрадку, рисуя в ней никому не ведомые тропы и дороги до ближайших хуторов, заимок и охотничьих домиков, советовали, к кому обратиться по поводу ночевки и на кого сослаться. После чего тут же, делая страшные глаза, рассказывали, какие ужасные происшествия случились в тех местах, куда они меня отправляют, заканчивая все истории словами «больше их никто не видел».
Так что вернулась я уже под утро с гудящей головой, в меру пьяная, сытая и довольная, причем ничуть не потратившаяся. Уже засыпая, я успела тяпнуть ракушку и заплетающимся языком доложить:
— В Куличиках моровой девы нет. Пойду искать ее вокруг, только боюсь ноги стоптать, твои карты, оказывается, такие неподробные! — и провалилась в глубокий сон.
Проснулась я за полдень, все тело болело после вчерашнего веселья. Больше в Куличиках мне делать было нечего. Приказав себе:
— Вставай, Верея, топай дальше, — я закинула на плечи свой баул и спустилась вниз.
— Госпожа ученая, — разулыбался мне трактирщик. Конечно, пока вчера купцы меня угощали, они его, наверно, озолотили! — Тяжелая у вас работа, не щадите вы себя ради науки. — Он сочувственно покачал головой и пододвинул ко мне стакан с квасом и медовый пряник. — За счет заведения, милости просим в следующий раз.
Я съела подношение и поинтересовалась, кто едет до лесопилки Федула. Оказалось, что пильщики, которые вчера так усиленно звали с собой, уже давно уехали.
— Хотя можешь попробовать поймать Степку-углежога, он сейчас у кузнеца Акима. — Трактирщик прислушался. — О! Беги-ка на дорогу, там его Лохматка скачет.
Я припустила на улицу, но в дверях застряла, потому что навстречу мне пер здоровенный детина. Этакий незаконный сын медведя с лицом дурачка. Поняв, что дальше не протиснется, он обиженно и удивленно воззрился на меня невинными фиалковыми глазами с коровьими ресницами. Я ему была где-то по пупок. Ему и дверной проем-то был низковат. Сообразив, что сейчас приму позорную смерть, раздавленная о дверной косяк, я задушенно засипела:
— Пусти!
Парень не сдвинулся с места, и тут трактирщик, заметив нас, закричал:
— Зоря, медведь чертов! А ну выпусти ученую девку на улицу, она за Степкой-углежогом спешит!
Медведеобразный Зоря хекнул, вываливаясь на улицу, и я вывалилась вместе с ним. Покачнулась, но, увидев, что бурая лошадка углежога уже выворачивает за околицу, закричала, чтобы меня подождали. А Зоря так и стоял, обиженно таращась мне вслед, пока трактирщик не взял его за ручку, как маленького, и не завел в помещение.
— Это что за волот? — спросила я чумазого и пьяненького углежога.
— А-а-а, — осклабился он, — это Зорян у нас. Такая вот здоровенная орясина у Параськи уродилась, только головой слаб, ни черта не умеет, шляется круглый год по трактам, подковы людям на потеху гнет, а те его кормят. Может ведро хмельного выпить, опосля на руки встанет и не падает.
— А далеко до лесопилки? — поинтересовалась я, зарываясь в тетради. Такого умного слова, как масштаб, мои трактирные знакомцы не знали, вся тетрадь пестрела словами «недалече», «рядышком», «туточки» и мелконькими уточнениями «упились со сватом», «полдня ползли, устали, а какой-то там Федул две седмицы добирался, насилу вышел».
Углежог почесал голову под шапкой и честно признался, что пешком и трезвый на лесопилку не ходил ни разу. Насчет расстояний, это надо у Лохматки спрашивать. Но на памяти углежога лошадь с ним разговаривала лишь один раз после трехдневного запоя. Сунув под голову мешок, я немного подремала, пока мы не добрались до лесопилки.
Заимка оказалась на удивление большой. Тут были и склады, и бараки работников, и большой хозяйский дом. Весной здесь, должно быть, очень грязно и мусорно. Мы проехали мимо штабелей бревен, и Степка, махнув рукой в сторону двора, пожелал всего хорошего. Я спрыгнула, оправила шубку и бодро зашагала к дому. Снег вперемешку с опилками скрипел как-то деревянно. Хозяин заимки, некий Дормидонт Степанович, стоял на крыльце, и я сразу поняла, что этому дяденьке лучше говорить правду, а то погонит в шею. Благо Грамотка от Конклава магов у меня была, хоть и припрятанная. Печать Конклава его впечатлила, а вот я не очень.
— И что такая пигалица будет с моровой девой делать?
— Да уж сделаю что-нибудь, — усмехнулась я. — Чума-то тоже не с сосну ростом, а целые города берет.
Дормидонт Степанович хмыкнул, но в дом пригласил и предложил отобедать. Услыхав, зачем я появилась на тракте, семейство Дормидонта разахалось, история о мертвых деревнях уже облетела все Засеки. Отобрав у меня тетрадь, хозяин тщательно ознакомился со всем тем, что у меня там было нарисовано, внеся исправления и отмечая разноцветными чернилами, куда идти не стоит, поскольку с хозяевами хуторов виделся недавно, куда сходить нужно обязательно, и те места, о которых ходит дурная слава и в одиночку соваться вообще не стоит.
Как ни спешила я отправиться в путь, но пришлось отдать долг гостьи, рассказывая свежие новости из далекого Вежа, показала шубку и пару сногсшибательных платьев хозяйским дочкам и хозяйке, вызвав вздох зависти у оных и зубовный скрежет у Дормидонта Степановича. Ох, и придется же ему раскошелиться по весне! Хотя бы потому, что платья мне достали демоны и расшила сама Березина, так что равных им все равно не найти. Дормидонт, как хозяин хваткий, сразу это сообразил и предложил купить мое добро у меня немедля, но я отказалась, намекая, что в деньгах не нуждаюсь, и поспешила откланяться.
Ближе всех из отмеченных Дормидонтом был хуторок Медовый, о бортниках которого давненько ничего не было слышно. Мне дали работника с санями и наказом вернуть его, если я решу ехать дальше. А я попросила, чтобы о моем визите особо не распространялись, не хотела, чтобы молва летела по тракту впереди меня. Так мы стояли и кланялись друг другу, я уже совершенно собрал ась идти, когда в дверях меня вдруг притиснул здоровенный мужик, я пискнула, подняла глаза и столкнулась с коровьим взглядом Зори. Судя по его виду, парень сюда бежал бегом.
— Ты чего это, Зорян? — удивился Дормидонт. — Никак в гости пожаловал?
Я с трудом вывалилась наружу, а хозяйка ласково взяла детину за руку и повела к столу. Зоря радостно, на манер Васьки загукал, а девки Дормидонтовы заулыбались.
