Ржевский 7 (СИ) - Афанасьев Семён (книги без регистрации полные версии TXT, FB2) 📗
— Уймись, — Серёга гневно смотрит на меня.
— Третий пункт, твоя должность. — Сам напросился. — Внутренняя разведка. Слушай, а что у нас за страна такая, что против собственного народа разведку вести надо⁈ — очень качественно изображаю удивление.
Когда я делаю такое лицо, собеседников обычно только что не подбрасывает.
Аплодисменты и смех с задних рядов указывают, что линию веду точно.
— Четвёртое, — ещё один палец. — Незаконный эдикт твоего босса, который я лично отменил.
— Оружие? — на лбу графа появляется глубокая вертикальная борозда.
— Угу. Владение оружием, защита своей жизни и свободы — святое право каждого свободного человека. Нет его лишь у рабов. — Опять выдерживаю паузу.
Она очень хорошо ложится на звенящую тишину в зале. Представляю, какие тарарамы творятся сейчас на других концах каналов связи, которые по амулетам следят за происходящим тут.
Ну а чё, резонанс штука такая. Если само явление с точки зрения науки знаешь, то и в другой сфере им тоже воспользуешься успешно.
Я физику знаю хорошо.
— Merde, — бросает Воронцов, меняя язык.
Дальше говорит исключительно на нём.
А-а-а, понял. Точнее, из памяти предшественника прогрузилось: большинство простого народу эту речь не понимает, в отличие от аристократов. Дима Ржевский, кстати, тоже не сильно в предмете преуспел, хотя по происхождению и должен был бы.
Быстро Серёга сориентировался. Специально говорит по-французски, типа фильтр включил: и общаемся дальше (с одной стороны), и поймёт только высшее сословие, с которым из Дворца всегда удобнее договориться (это уже с другой стороны).
От открытой решётки для заключённых слышится сдвоенный топот каблуков: не иначе, кузины Барсуковы спешат мне на помощь.
Они-то не в курсе, что лично у меня лингвистических проблем нет.
Хм, а приятно. Особенно когда они с двух сторон вот так ручки на плечи мне кладут. Главное сейчас — радоваться про себя, без идиотских улыбок во все тридцать два.
Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница малоизвестного и очень специфического учебного заведения в Киото. Сигнал передан через мост амулета Норимацу.
Исключительно из профессиональной привычки она сейчас наблюдала за обоими помещениями: и за залом суда, и за местом, где находилась Шу.
К сожалению, французского Накасонэ не знала. Как и Наджиб, и аль-Футаим, и трое сестёр Норимацу.
Его знали Барсуковы, но те находились рядом с Ржевским.
— «…ты очень пожалеешь, если сейчас же не отступишься», — к великой удаче, Светлана Левашова являлась местной дворянкой и графа Воронцова, как и эту речь, понимала отлично.
Вон, даже переводила, старательно повышая громкость, чтобы было слышно и сюда.
— А что Дима ему отвечает? — нетерпеливая принцесса даже подёргала молодую княгиню за руку.
— Он какую-то поговорку сказал, — Левашова задумалась. — Я по отдельности слова понимаю, а в сумме по нолям.
— По отдельности слова какие?
— «Несправедливость всегда будет нервно оглядываться, пока на белом свете есть Гасконь. Не мной сказано, но соблюдать буду».
— Что это значит? — аль-Футаим переглянулась со своей менталисткой.
Та лишь руками развела.
— Ну, гасконцы — это почти испанцы, — принялась рассуждать субтильная переводчица. — Сама Гасконь — дальний юг, конец той страны, дальше горы.
— А испанцы что за народ? — предсказуемо заинтересовалась Норимацу-младшая.
— Вспыльчивые, нищие, с завышенной самооценкой по причине хронической бедности всего региона в течение столетий. Оттого болезненно чувствительные ко всему, что могут счесть несправедливостью.
— Гасконцы что, такие же?
— Даже больше! У испанцев вся страна плюс-минус ровная экономически, а у гасконцев есть богатые провинции-соотечественники! Которые, к-хм, считают их болтунами, хвастунами и драчунами.
— Понятно, — Шу флегматично кивнула. — Когда в кармане ни копейки, свою состоятельность приходится доказывать по другим поводам. Как самураи времён закона о пробе меча.
— Считается, что гасконцы очень остро реагируют на всё неправильное, особенно в свой адрес, — быстро продолжила Левашова. — За мордобоем, выстрелом или дуэлью на клинках дело не станет сто раз из ста, если с чем-то не согласны. Кстати! Дима по-французски почему-то именно с гасконским акцентом говорит! И на их диалекте! Смотрится весьма органично, — озадаченно завершила она. — Хотя языка настолько хорошо вроде никогда не знал. По крайней мере, не демонстрировал и старательно скрывал.
Ариса застыла с чашкой над столом, озадачившись собственным предыдущим наблюдением.
— А теперь? — на том конце канала синхронно напряглась и менталистка.
— А теперь прямо как настоящий выглядит! — удивилась Светлана. — Если б не цвет глаз и волос… Даже интересно, когда он так во французском подтянулся.
Накасонэ давно поняла: да, Ржевский образован на зависть.
В очень специфических плоскостях, в весьма странном наборе и сочетании предметов — но его глубоким теоретическим знаниям (и офигеть какой уникальной тактико-специальной и практической подготовке!) позавидовали бы даже преподаватели того заведения, где японка училась.
Может быть, не все, но многие.
В прошлый раз она дважды обратила внимание: Дмитрий парадоксальным образом говорит на любых языках баб, которых он хочет (или планирует) трахнуть. Причём на специфических диалектах (окинавский, магрибский, шэньсийский).
Это было занятно и загадочно одновременно, но в то же время где-то объяснимо. Японка ещё планировала задать ему прямой вопрос на досуге.
Сейчас же Ржевский заговорил на одном языке с Воронцовым. Что бы это значило?
Тем более, напарник по миссии — в ориентации однозначно гетеро, ярый приверженец женщин и только женщин. Где-то до воинственности: вон, весьма красноречиво шарахался даже от где-то андрогинной Левашовой.
Хотя та весьма привлекательная тёлка, со всех сторон. На своеобразный вкус, но тем не менее.
Ариса ещё отметила: в Японии Светлана Левашова вполне могла б стать секс-бомбой в определённого рода заведениях. В тех из них, где пожившие мужики предпочитают тип лоли, а не фигуристых и буферастых самок, окружавших Ржевского (теперь уже в роли жён).
Воронцов сейчас подмывал такую хорошую теорию… в следующее мгновение Ариса решительным образом выбросила гадость из головы, не стала её додумывать и твёрдо остановилась на том, что причиной странного лингвистического кругозора партнёра по миссии является исключительно уникальный субъективный багаж.
А не женщины, которых Ржевский хочет это самое.
Хотя признавать собственный промах в анализе было досадно.
Надо его спросить про языки. Вот прямо сразу, как из суда выберется.
Японка повернулась к зеркалу. Повинуясь порыву, она спустила до пупа топ и половину минуты задумчиво смотрела на собственные молочные железы в отражении, лихорадочно прокручивая версию с разных сторон. Для очистки совести, напоследок.
Глава 6
— Дима, а когда это ты так французский выучил⁈ — Наталья и Виктория сжимают мои плечи пальцами, каждая со своей стороны.
Демаскируя меня своими лингвистическими замечаниями так, что дальше некуда. Впрочем, правда никому в голову по-любому не взбредёт, а для менталистов я непрозрачен.
Чёрт, что бы им такое ответить искромётное? Как назло, ничего подходящего в голову не приходит: предшественник в языках был не силён, даже во французском (впрочем, как и во всём прочем. Ха, каламбур).
— Ты ж на зимнем балу у нас два слова связать не мог⁈ — удивляется рыжая.
— Точнее сказать, только два слова и мог связать, — хихикает блондинка. — Но я эти слова сейчас воспроизводить вслух не буду.
— Выучил, — честно хлопаю глазами.
Ну а что, где неправда.
— Бонжур, граф! Какими судьбами на наш сабантуй? Что вы здесь потеряли? — Магессы на первый взгляд добродушно улыбаются Воронцову.
