Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
- Да, папенька помог с деньгами, - соврала с легкостью, и Альрик отвернулся к окну, не сдержав улыбку.
Ну и пусть не срастается выкройка моих доходов. Отец считает, что я тяну висоры из Мэла, или, вернее, из Мелёшина-старшего. Мэл считает, что у меня темные делишки с профессором. Стопятнадцатый считает, что родитель внял голосу добродетели и сменил гнев на милость, подкинув деньжат. А Альрик ничего не считает, потому что знает правду. Утешу совесть тем, что Генрих Генрихович не догадается похвалить отца за проявление заботы о собственной дочери. Он человек деликатный и во внутрисемейные отношения не встревает.
- Отчего же только в субботу? - сказал профессор, не отводя взгляда от окна. - Я тоже заметил, что Эва Карловна покорила столичное общество на "Лицах года". Поздравляю вашего батюшку с высоким назначением, - добавил, обернувшись ко мне.
- Спасибо.
- Вас не затронули беспорядки в развлекательном центре? - озаботился декан. - Юноша, с которым вы присутствовали на приеме, попал в неприятности. Вчера мы отправили характеристику в Департамент правопорядка от администрации института.
- Спасибо за беспокойство, - поблагодарила я еще раз. - Беспорядки не затронули.
Скажу правду, и Альрик как пить дать потащит на закрытый пятый этаж для проведения анализов и просвечивания внутренностей. А Пете, видать, пришлось несладко в казенных аппартаментах отделения.
- В том же клубе пострадал четверокурсник с факультета элементарной висорики. Отравление ядовитыми парами. Обожжены трахея и пищевод. Куда катится мир? - посетовал Стопятнадцатый. - Молодежь беспечна и не задумывается о последствиях.
- Думаю, у юноши, сопровождавшего Эву Карловну на прием, был повод покуражиться, - встрял с улыбкой Альрик. - Точнее, ему было перед кем показать кураж.
Я потупилась. Острое чутье подвело профессора. Чемпион полез на ринг не из-за меня, а ради грудастой девицы из лимузина.
- Сомневаюсь, что ты совершил бы безрассудный поступок, - похвалил коллегу Генрих Генрихович. - К сожалению, осмотрительность и зрелость поступков приходят с опытом и прожитыми годами.
- Никогда не поздно совершать безрассудства, особенно ради кого-то, - развеселился Альрик и подмигнул мне.
Его хорошее настроение било через край. Наверное, по результатам сегодняшнего экзамена на потоке выявилось немало отличников, что несказанно обрадовало профессора. Залихватское поведение коллеги заметил и декан.
- Не узнаю тебя. Последние два дня был мрачнее тучи. Поругался с Нинеллой Леопардовной, довел до слез трех лаборанток, устроил второкурсникам допрос с пристрастием на защите курсовых проектов. Между прочим, они пожаловались на тебя. Коллективно. Что изменилось?
- Не высыпался, - отозвался весело Альрик, и я вздрогнула. - С Нинеллой всего лишь поспорил и даже голоса не повысил, лаборантки запортили результаты двухмесячного эксперимента, а второкурсники попищали, зато подготовились и сдали экзамен с хорошими результатами.
Все-таки интуиция меня не подвела. Профессор доволен итогами сессии по своему предмету. А ведь он тоже плохо спит, как и я. Наверное, выматывается на работе: проводит бесконечные опыты, телепортируя невзрачный камешек, и учит непутевых студентов, вбивая в них знания. Задать ли вопрос о моем сне?
- Как здоровье Евстигневы Ромельевны? - спросила вместо этого.
- Хорошо. Можно сказать, прекрасно, - прогудел декан. - Идет на поправку семимильными шагами.
- А что с этим?... С крылатым? - помахала я руками, иллюстрируя, и Альрик, не сдержавшись, беззвучно рассмеялся.
- Взгляните, - протянул пачку фотографий и продублировал мои движения: - Вот оно, ваше... крылатое.
На снимках было изображено нечто черное, бесформенное, слипшееся в кашу.
- Разве это крылатик?
- Без подпитки вис-возмущениями он постепенно убывает в размерах. Потеряна способность передвигаться и чувствовать вибрации. Надеюсь, вскоре мы утилизируем летуна, - заявил оптимистично профессор. - Эва Карловна, не смотрите укоризненно. Это неживое создание. Механизм, способный наносить увечья и истреблять. Я бы поэкспериментировал с ним, но Генрих Генрихович запретил. А то, глядишь, мы с вами надели бы на нежить уздечку... То есть нацепили бы ошейник с поводком и отправились на прогулку, а наш личный дракон летел бы сверху.
Что-то у Альрика вообще нездорово разыгралось воображение из-за хорошего настроения. Даже мне не пришла бы в голову подобная фантазия.
- Это тебе во сне приснилось? - полюбопытствовал Стопятнадцатый.
- И это, и многое другое, - подтвердил профессор.
- И мне тоже снятся сны, - вставила я. - Цветные, с запахами и звуками.
- Отлично, - улыбнулся профессор, оттолкнувшись от стола, о который опирался. - Сновидения - отголоски реальных событий. Главное, чтобы вам не снились кошмары. Генрих Генрихович, мне пора. До сих пор не погасил ведомость у Монтеморта.
- До свидания, - попрощалась я с Альриком. Наверное, к лучшему, что не ляпнула о лесе и его хозяине, не то меня засмеяли бы в хорошем настроении.
- Всего хорошего, Эва Карловна, и обращайтесь при любых ухудшениях здоровья, - напомнил профессор и похромал к двери. Взявшись за ручку, он внезапно обернулся, втягивая носом. Посмотрев на меня с удивлением и несколько недоуменно, мужчина встряхнул головой, точно отогнал какую-то мысль, и вышел.
И чем здесь может пахнуть? Вроде бы не от меня: духами не мазалась, душ с утра принимала, платье новое. В помещении спертый воздух, как и в приемной. Пыль, книги, половинка засохшего ванильного печенья, укатившаяся когда-то под шкаф. Кофе, выпитый около часа назад. Одеколон декана, туалетная вода Альрика, и в составе букета ароматов тонкий хвойный запах. Мне сразу вспомнился лес. Точно, дежа вю.
Профессор велел не стесняться и обращаться по любому вопросу. Считается ли ухудшением самочувствия сон о лесе, пробудивший телесную жажду? При желании необычную реакцию на сновидение можно легко объяснить. Сны - это отражение реальности, в которой Мэл занял главенствующее место, стремительно и внезапно. Серая крыскина особь, недополучившая родительской любви и ласки, к половозрелому возрасту дорвалась до физических удовольствий и открыла для себя мир чувственных ощущений. Каждое прикосновение к Мэлу - агрессивно-жалящее или томительно-неспешное - пробегало током по телу, натягивая оголенные нервы резонирующими струнами. Неудивительно, что в такие моменты у меня отключалась память. Организм требовал компенсацию, и немалую, за годы мытарств и затюканного существования, и поэтому жадничал, не отпуская сознание даже во сне. Ну, и как после такого анализа рассказывать Стопятнадцатому при свете дня о похождениях в чащобе?
