Академия магии Южного королевства. Избранным вход запрещен! - Тишакова Валерия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
– А чем вас Марта не устраивает? Бумаги составит, покушать принесет, в постель уложит и рядом пристроится.
– Я смотрю, для вас моя половая жизнь – больная тема?
– Если вы не в курсе, ваша половая жизнь каким-то непорочным образом стала моей!
Граф поганенько хмыкнул, видно, вспомнил явление сына во время любовных утех с Мартой. А ведь недели не прошло, как жену похоронил! Веселый вдовец.
– Хватит о личном. У меня для вас два варианта развития событий. Первый. Вы соглашаетесь на работу со мной, и я вас выпускаю. Снимая все обвинения. Второй вариант. Вы продолжаете упрямиться, и я с большим удовольствием отправляю вас доживать свои дни в камеру.
– Вы так и не объяснили, с чего такая щедрость? Насколько я помню, бесплатный сыр только в мышеловке, – поделилась я с ним мудростью своего мира, немного подумала и добавила: – И то только для второй мыши.
– Вы знаете всех, кто посещал ректора. Мне нужно, чтобы вы продолжали следить за визитерами. И собирать сведения для меня.
– Допустим, я согласна. Только как вы всю эту эпопею с моим арестом объясните?
Граф встал и обошел вокруг стола. Остановившись за моей спиной, он наклонился к моему уху.
– Зачем? Все объяснят за нас. Охрана!
Вдруг он подхватил меня за талию и, развернув, усадил на стол.
– Что вы задума…
Окончание фразы поглотил поцелуй. Я удивилась бы меньше, если б этот граф ректората исполнил мазурку, честное слово! От шока, причем весьма некультурного, я забыла, как надо сопротивляться. Со стороны выглядело, будто я в восторге.
Кожа остро ощущала прикосновения чужой руки. Я сделала вялую попытку прекратить этот спектакль, но куда мне тягаться со взрослым мужчиной, уложившим не одну секретаршу? Одна рука графа скользнула вверх, вдоль пуговичек на блузке, и сжала грудь, вторая запуталась в волосах. Поцелуй закончился, и я глубоко вздохнула. Не знаю зачем, то ли чтобы закричать, то ли еще что… Но губы прикоснулись к шее, а рука потянула за волосы, заставляя выгнуться.
Представляю картину, открывшуюся охраннику. Я полулежу на столе, целуюсь с главой сыска, а его рука шарит у меня по груди. А единственное, о чем думала я, так это о том, что крепление для кандалов на столе больно впивается мне в копчик.
– А не соврала, действительно третий размер, – шепнул мне граф и тут же прикрикнул на охранника. – Чего уставился? Госпожу Туманову освободить и доставить домой со всеми почестями.
Уже в дверях я услышала:
– Жду завтра на рабочем месте. Не опаздывай.
Глава 4
Наконец-то родное общежитие! Родные лестницы с коваными перилами и обшарпанные стены с растрескавшейся краской и царапинами на штукатурке! Родные папоротники, украшающие лестничные пролеты. А вот надпись «проститутка» белой краской на моей двери, как я очень надеялась, сродниться со мной не успела. Вот заразы! А мне теперь это художество закрашивать? Так заново напишут, на чистом-то холсте, благодать! Нет, тут надо действовать тоньше. Я замерла напротив своей двери, как турист напротив Моны Лизы в Лувре. Даже стойку эксперта приняла. Хм, а потеки краски уже высохли, значит, написали давно. Ну заразы. Не побоюсь этого слова – змеюки. Надо будет со своих гостей плату брать, как за поход в террариум.
Честно говоря, я бы плюнула и пошла отсыпаться, если бы краем глаза не заметила на ручке двери преподавательницы этикета маленький белый отпечаток. О, нашелся художник! Честно говоря, у меня появилось дикое желание поднять его работы в цене. Прибить, проще говоря. Но, увы, повторная экскурсия в тюрьму в мои планы не входила. Значит, будем мстить по всем заветам Остапа Бендера, то есть чтя уголовный кодекс. Где-то у меня бутылка наливки была…
Захватив из комнаты универсальный предмет договора с дворником, я быстренько побежала в его каморку под лестницей. Обменяв литр на литр и кисточку, я вернулась к двери. А уж там от души, с размахом приписала «живет рядом» и нарисовала стрелочку к двери почтенной дамы. Жизнь-то налаживается.
Дома меня ждали засохшие цветы, пустой холодильный шкаф и тонкий слой пыли на всех горизонтальных поверхностях. Зато видно, что никто не попытался спереть у меня предметы обстановки, чтобы толкнуть их под видом «любимых безделушек кровавой убийцы». Плюнув на уборку, я завалилась в ванну. Все, решено, в ближайший час отращиваю жабры и развиваю дзен. Но, увы, процесс деградации обратно в земноводное был прерван на начальной стадии.
Возмущенное лицо старой карги меня несказанно порадовало. Ну, и какие претензии?
Не успела я открыть дверь, как меня чуть не снесло звуковой волной.
– Возмутительно! Как вы можете писать подобную мерзость?!
А ты, выходит, писала благую весть? «Ура, я живу рядом с проституткой! Завидуйте!» Но вслух сказала:
– Я не писала, а слегка подправила.
– Я выражаю свою гражданскую позицию!
– Называя меня проституткой?
Я всем своим видом показала недоумение, достойное «Оскара», и перешла в наступление:
– А где указаны ФИО данной путаны? Между прочим, всего в паре кварталов от нас в этом направлении находится публичный дом! Представляете, совсем рядом с Академией! С этим оплотом знаний! Какое непотребство!
Старушка подавилась ответной репликой. Видно, она не была наслышана о моих перепалках с графом, которые превратились в своеобразные академические анекдоты. Чую, в моих стендап шоу скоро появится новый монолог.
Клацнув вхолостую вставной челюстью, Карла Людвин решила пойти другим путем. Любимым путем всех склочных пенсионерок, а именно – запугать меня проблемами с законом, и заверещала:
– Уберите эту похабень! Или я напишу жалобу, и вас привлекут за порчу казенного имущества!
– Да? После въезда сюда я заменила изношенную дверь на железную. Документы и чеки могу показать. Так что эта дверь – моя личная собственность. Что хочу, то и пишу! Доброй ночи!
А все-таки хорошо, что дверь железная. Хлопает будь здоров. Так что точку в разговоре я поставила жирную и громкую.
Вода в ванне успела остыть, к моему глубочайшему сожалению. Новую набирать было лень. Пойду холодильный шкаф напугаю. Может, выдаст что-нибудь съестное.
Увы, в самом углу шкафа я нашла единственную морковь, но есть ее побоялась. Было гнусное чувство, что я съем ее, а она съест меня на манер личинки чужого. Уж больно страшный вид приобрела морковь за время своего прозябания в недрах шкафа. Ладно, после шести есть вредно.
В дверь опять постучали. На этот раз соседка потрясала перед моим носом какой-то бумажкой.
– Спасибо, туалетная бумага у меня есть. Чего еще изволите?
– Это приказ о вашем выселении!
Какой еще приказ? Почему он у нее, а не на доске объявлений? Да и увольнять меня граф не собирался. Даже совсем наоборот. Что-то расходится с имеющейся у меня информацией.
– Кем подписан? Можно взглянуть?
Ух ты! Даже печать не поленилась срисовать. Ну, старушка – аферистка.
– Знаете, если судить по этим документам, выселили меня год назад. Когда меня еще и в помине здесь не было. Печать-то просроченная. Так что единственное, чем ценна эта бумага, так это мягкостью и впитываемостью.
Эх, не знала предприимчивая бабуля, что каждый год ректор слегка изменяет печать во избежание подлога документов. Трещинку или скол переносит. Щербинка в правом углу была в прошлом году, а теперь она по центру. Так что если знать, куда смотреть, то можно с легкостью определить истинный возраст документа, и это почти исключает подачу бумаг так называемым «задним числом».
– Я не потерплю соседства со шлюхой, а тем более с уголовницей! – развлекала тараканов на лестнице дама пенсионного возраста.
– Я что, вас развращу? – меня заметно передернуло, когда я представила процесс развращения. – Так будьте уверены, вы не в моем вкусе. Наклонностей лесбиянки-геронтофилки у себя никогда не находила.
– Ты сидела в тюрьме! И я не знаю, что ты делала со своим любовником, чтобы он вытащил тебя оттуда.
