Внучка бабы Яги - Коростышевская Татьяна Георгиевна (книги txt) 📗
— Да ты бы меня не заметила, даже если б я песни пел… Ходишь по лесу, будто на прогулке.
— Зачем следил за мной? — Грозно сдвинув брови, я склонилась над студентом.
Молниеносная подсечка, перекат, и вот уже я лежу на спине, а надо мной нависает разозленный Зигфрид.
— Во-первых, не следил, а охранял…
— Тьфу, видала я таких охранников… Сами с усами. — Я пыталась вывернуться, уперев руки ему в грудь, и прятала глаза. — Отпусти!
Ладонями я чувствовала гладкую прохладу его кожи, напряжение мышц и то, как часто бьется его сердце. Парень так и не переоделся, под распахнутым камзолом ничего не было надето. Пару мгновений я думала, что он не даст мне подняться. Я твердо встретила внимательный взгляд серых глаз и повторила:
— Отпусти, больно же.
— Кхе-кхе, не помешал? — раздался голос.
Зигфрид ловко вскочил на ноги и поднял меня, ухватив за запястья. Леший смотрел неприветливо, исподлобья.
— Здоров будь, дедушка, — пробормотала я смущенно.
— Виделись, — ответствовал лешак. — Нашли время любиться. Когда тут такие дела творятся. Эх…
— Упустила я твою милку, след потеряла, — повинилась я. — Найдешь?
— Отчего ж не найти… Дело нехитрое.
Студент чинно поклонился:
— Здравствуй, хозяин.
— А это кто у нас тут такой умный? Из каких краев? Какого чина-звания? Ты учти, абы кому мы Лутоню не отдадим. — Дедушка глядел на Зигфрида, как дите малое на масленичный шест, высоко задрав голову.
— Швабский барон фон Кляйнерманн.
— А папеньку у нас часом не Олафом кличут? Слыхал-слыхал…
Студент кивнул. Было видно, что он приятно удивлен.
Видя мое недоумение, леший пояснил:
— Отец твоего милого — главный егермейстер у ихнего кронпринца. Толковый мужик, очень его вальдгайсты — местные лешие уважают. Папеньку, а не правителя… Кронпринц у них как раз… Тьфу, чего это я в политику ударился?
Мне стало понятно, почему Зигфрид с такой легкостью меня выследил. Видимо, с детства с отцом привычный по лесам ходить. А лешак между тем вовсю сворачивал разговор:
— Ну, как говорится, приятно было познакомиться, будете у нас — не проходите мимо. Рубецалю при случае от меня привет передавай. Скажешь, Ляксей Междуречный велел кланяться и про должок напомнить. Лутоня, пошли.
Леший взял меня за руку.
— Нет уж, дорогой хозяин, я здесь не останусь, — ухватился за другую мою руку Зигфрид. — Эта барышня находится под моей охраной и никуда без меня не пойдет.
Я почувствовала себя частью хоровода, ноги сами собой вознамерились пуститься в пляс.
— В нашем деле чужаков не надо, — дернул меня леший.
— А это теперь и мое дело, — потянул на себя студент.
Я мотала головой, как деревянный болванчик. Ёжкин кот! Вот нашла коса на камень, а я посередке на манер пучка травы. Сейчас эти забияки меня напополам разорвут! Вон и рубаха как-то подозрительно трещит.
— Значит, так. — С усилием я выдернула руки. — Успокойтесь!
— А чего он за тебя хватается? — не унимался леший.
— Пока я не выясню, что происходит, никто с места не двинется, — стоял на своем барон.
Переговоры зашли в тупик. Я лихорадочно раздумывала, как поступить. С одной стороны, время не терпит. Матрена, беззащитная и беременная, в руках загадочного рогача. Куда и зачем ее повели, я не выяснила. С другой — использовать студента вслепую как-то не по-людски. Зигфрид кажется мне человеком порядочным и надежным. А поддержка сильного мужчины, к тому же боевого мага, может понадобиться. Я же не знаю, с чем или с кем нам придется столкнуться…
— Дедушка, дай мне пару минут, — решилась я. — Нам с бароном поговорить надо.
Леший обиженно насупился:
— Матрену к Идоловой поляне ведут. Я сразу вас всех засек, как только в лес вошли…
— Ух ты, — прикинула я. — Это ж совсем в другой стороне. Такой крюк делать придется. Нагоним?
— Отчего ж не нагнать… Сейчас, пока ты тут ворковать да любезничать будешь, я лешачью тропу наведу. Вмиг домчимся.
Я повернулась к Зигфриду:
— Ты — хороший огневик?
Парень пожал плечами:
— Неплохой.
— Боевым заклинаниям обучен? Можешь при случае чего-нибудь сотворить?
Барон протянул в мою сторону ладонь, на которой расцветал оранжево-синий огненный цветок. Я завороженно, забыв дышать, глядела на чужое колдовство. В лицо пахнуло раскаленным воздухом.
— Эй, заканчивай! — закричал леший, отвлекаясь от своей волшбы. — Мне только пожара в лесу не хватало!
Парень сжал кулак. Послышалось шипение. На миг я ослепла. Поморгала, привыкая к изменившемуся освещению. Его глаза за стеклышками очков оказались близко-близко, не отвести взгляда, не спрятать. В глубине зрачков бушевало затухающее пламя.
— Ну что, девочка, пришло время посвятить меня в твои загадочные дела?
И я рассказала: и про беременную дуру Матрену, и про свои опыты с волшебным гребнем, и про договор с хозяином леса… Он внимательно слушал, иногда кивая.
— Ты не передумал помогать мне? — спросила я, закончив рассказ.
Зигфрид улыбнулся:
— Фройляйн Ягг так просто от меня не отделается. Только один вопрос. Как ты узнала, что я адепт огня?
Я пожала плечами:
— Догадалась.
— Все готово, — в нетерпении приплясывал на месте леший. — Ну что, пошли или как?
— Барон идет с нами, — проговорила я, ступая в молочный туман лешаковской тропы.
Запахло тиной и болотной сыростью. Сразу стало трудно дышать, сочащийся влагой воздух, казалось, забивал легкие. Я шла первой, положившись на хозяйскую волшбу. Позади негромко переговаривались провожатые. За пределами дороги ничего не было видно, будто движешься внутри белесой пульсирующей кишки.
— А невеста у тебя, добрый молодец, дома имеется? — с места в карьер пустился в расспросы дедушка.
— Кому и кобыла невеста, — отшутился студент.
Леший задумчиво почмокал губами, потом обстоятельно продолжил:
— А откель ты так справно по-нашему научился говорить?
— Матушка моя из этих мест, она и научила. Может, знаете, Магда, урожденная Цурбригген.
— Отчего ж не знать, знаю я Чуркиных, они, почитай, годков тридцать тому корчму на тракте держали. И родительницу твою хорошо помню. Девка — огонь, здоровущая, любой парень ей по плечо был. — Леший мечтательно вздохнул. — Никак не могла себе под стать в наших краях пару найти… Ушла пешком, с котомкой за плечами — лучшую долю искать. Вот ведь как ее жизнь закрутила… А папанька твой аристократический как нарисовался?
— Во время осады Вормса романскими войсками мутер так ловко орудовала отобранным у какого-то солдата двуручником, что отец не устоял. — В голосе Зигфрида послышалась нежность. — Сразу после победы увез ее в свое имение и стал увлеченно заниматься продолжением рода Кляйнерманнов.
А студент-то родителей любит… У меня аж слезы на глаза навернулись, надеюсь, от умиления, а не от зависти. Я-то своих и не помню почти, только бабуля у меня и есть.
Леший хлопнул в ладоши:
— Ну говорю же — бой-девка! А в огневики ты как подался?
— Как все, — ответил Зигфрид. — Поджег случайно замок, местный маг сказал — способности, надо учиться. В нашем княжестве наставника не сыскалось. Отец написал ректору Квадрилиума, меня вызвали на экзамен…
Под ногами приятно поскрипывала галька. Неужто от самой речки окатыши таскал? Да подбирал по цветам — коричневатые, зеленые, бурые… А вот этот плоский стеклянно-прозрачный белый опал я сегодня видела. Да никак ушлый хозяин дорогу закольцевал, чтоб мы подольше шли?! Видимо, любопытство дедушкино разыгралось не на шутку, если вместо того, чтоб к своей любушке спешить, он допросы устраивает.
— Долго еще? — обернулась я к шушукающейся парочке.
— Да нет, почти на месте. — Леший усиленно сигнализировал бровями, чтоб я не перебивала.
Подумаешь, не очень-то и хотелось! Надувшись, я зашагала дальше.
— А невеста у тебя, добрый молодец, дома имеется?
Я навострила ушки. Где-то я уже это слышала… За моей спиной воцарилось многозначительное молчание. Либо студент собирается с духом, либо… Я резко повернулась. Ёжкин кот! На тропинке я стояла одна. Туман молочными струйками растекался по утоптанной траве, прячась под корнями деревьев. Я растерянно завертела головой, пытаясь определить, где нахожусь. Та-а-ак! Вот приметный куст бородавчатого бересклета, а вот одинокая голубая сосенка, неведомо какими ветрами занесенная в наши края, — до Идоловой поляны рукой подать. Я почти у цели, а Зигфрид остался там — на закольцованной лешачьей тропе, где морок, прикинувшийся лесным хозяином, будет бесконечно задавать ему одни и те же вопросы. Что делать? Скандалом ничего не добьешься. Колдовство лесное так устроено, что снять его может только человек, против которого оно направлялось. Так что или Зигфрид сам разберется, или я брошусь в ноги хозяину, чтоб сжалился. А иначе никак.
