Ночная кобылка - Пирс Энтони (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Но Аймбри была все-таки ночной кобылкой с полуторавековым опытом, что было значительно длиннее жизни Всадника. Аймбри знала намного больше, чем любая лошадь, с которой Всаднику приходилось когда-нибудь иметь дело. Снова встав на дыбы, ночная кобылка с новым упорством наскочила на врага. К тому же теперь Аймбри знала, что отсюда Всадник не сумеет убежать — перейдя из освещенной тронной залы в любую из соседних, где света не было, Всадник только ухудшит свое положение, так как темнота для Аймбри — родная стихия. Еще несколько мгновений, и Всаднику конец — кобылка достанет его либо копытами, либо зубами, либо просто всей массой своего тела.
Всадник быстро упал и откатился в сторону со своим обычным проворством. Было видно, что он не ожидал от кобылки такого напора и такой ярости. Он недооценил ее так же, как и она не принимала в расчет дневного коня, полагая, что внутри тела не могут более скрываться никакие черты и невыясненные способности. Всадник же привык к покорным карфагенским лошадям, которые терпеливо переносили все выходки своих седоков, потому что полагали, что так оно и должно быть. Теперь Всадник стоял на четвереньках, а Аймбри уже нацелилась снова, чтобы добить врага окончательно. Всадник был уже утомлен и потому двигался еле-еле, да, теперь он был во власти ночной кобылки.
Вдруг Всадник перевоплотился — теперь перед Аймбри стоял дневной конь — массивный, белый, такой прекрасный, такой мужественный. Как-то подсознательно она всегда считала, что ее друг-конь и ее враг-мужчина не имеют между собой ничего общего, но теперь это чувство рассеялось.
Аймбри заколебалась. Ярко выраженный мужской тип этого великолепного экземпляра приковывал ее внимание, как удар молнии. Природа снова заговорила внутри Аймбри, властно внушая ей необходимость продолжения рода, а это был единственный жеребец, которого она знала в Ксанте. Если она сейчас уничтожит его, то, возможно, она упустит единственную возможность стать матерью.
Но он ведь был ее заклятым врагом, и она хорошо осознавала это. Если бы у нее были какие-то сомнения на этот счет, то они были бы развеяны тем самым медным браслетом, который был закреплен на передней левой ноге коня, как раз возле щиколотки. Раньше она полагала, что этот браслет был своеобразным клеймом, которое Всадник навесил на своего жеребца, теперь стало очевидно, что это было нечто иное. Да, форма хозяина изменилась, но вот форма его браслета осталась прежней. Как слепо она раньше верила во все, что это чудовище говорило ей! Она так долго позволяла обманывать себя, полагая, что лошадь никогда не может быть ее врагом!
Теперь-то она хорошо знала сущность Всадника — но все ее существо теперь протестовала против убийства! Ни одна кобыла не в состоянии противодействовать и игнорировать присутствие жеребца, особенно когда наступает период зачатия потомства. Сейчас сопротивляться этому было для нее так же невозможно, как мужчине — ударить очаровательную женщину. Сделать это было просто не под силу. Это было уже не дело ума — это было нечто химическое, физиологическое. У лошадей же работа ума, если она есть, вовсе не вмешивается в позыв природы. Раньше Аймбри считала, что это преимущество лошадей перед людьми, но теперь получалось так, что это больше похоже на некое стихийное бедствие, если не хуже.
Дневной конь тем временем повернулся к ней, поднимая вверх свою большую голову. Он фыркнул с выражением превосходства. Он почуял свою силу над кобылкой! Теперь было уже не важно, что оба они знали, что на самом деле они смертельные враги, даже, если угодно, соперники-претенденты на королевский трон Ксанта, хотя было ясно, что Всадник нарочно тянет время, дожидаясь, пока карфагеняне проломят стену и придут ему на помощь. Он задерживал и отвлекал ее насколько это было возможно, используя и человеческую, и конскую свою внешность. Теперь природа распоряжалась ночной кобылкой так же, как тогда, когда яркий свет в тронной зале ослепил ее!
— Аймбри! Не давай ему одурачить себя! — крикнул прямо в ухо ночной кобылке Джордан. Он все еще сидел на ее спине, Аймбри за это время совсем о нем забыла. Между тем привидение продолжало:
— Ни один мужчина не стоит таких переживаний! Я хорошо знаю это, я сам был когда-то мужчиной, который погубил чудную девушку, и теперь обречен на вековые страдания из-за моей непростительной глупости. Не позволяй себе совершить подобную глупость!
Аймбри все еще продолжала стоять, как приросшая к полу, ее ноздри чутко улавливали запахи, и понимала, что ведет она себя по-идиотски глупо, как, впрочем, всегда ведут себя почти все женщины в присутствии интересного мужчины. Аймбри также хорошо осознавала последствия, которые повлечет за собой ее теперешнее бездействие. Но тем не менее она не могла двигаться — позыв природы в эти мгновения был особенно сильным.
Дневной конь приблизился к Аймбри и легонько укусил ее в шею. Аймбри стояла, по-прежнему не шевелясь. Она почувствовала легкую боль, но это была не простая боль, нечто особенно лошадиное, чего любая лошадь ждет от жеребца. Да, дневной конь несомненно контролировал ситуацию, поскольку сама природа была теперь на его стороне.
Конь медленно обошел по кругу Аймбри, продолжая тянуть время. Хотя это тоже, впрочем, было частью ритуала природного таинства. Осторожно обнюхав Аймбри со всех сторон, он фыркнул с напускным равнодушием. Да, он был господином положения! Привидение Джордан между тем слетело со спины ночной кобылки, убедившись, что она прекратила борьбу. Слабо мерцающие глаза Аймбри остановились на валявшейся на полу коробочке, той самой, на которой было написано «ПАНДОРА». Все, что ей сейчас нужно было сделать, это преодолеть расстояние в три шага до ящичка и легонько толкнуть его ногой, освободив то, что в нем заперто — но даже на эти три коротких шага у Аймбри не было больше сил.
Со стороны наружной стены тем временем раздался сильный скрежет. Скорее всего, карфагеняне наконец-то пробили последнее препятствие. Аймбри сделала резкое движение, пытаясь освободиться от состояния сковавшего ее оцепенения, но дневной конь снова фыркнул, как бы успокаивая ее. Да, Аймбри была сейчас просто не в состоянии бороться с этим врагом, хотя все ее внутренне существо протестовало против этого безрассудства. Как сильно она недооценила свою подверженность природным инстинктам!
— Эй, командир, где вы? — раздался откуда-то снаружи крик какого-то жителя Мандении.
Дневной конь моментально превратился снова в человека.
— Я тут, в тронном зале! — крикнул он.
Но этот крик разрушил все его чары. Аймбри сделала гигантский прыжок в сторону своего врага, подобно расправившейся пружине, которую долго удерживали в сжатом состоянии. Но едва только Аймбри приблизилась к ненавистному врагу и подготовилась нанести удар, Всадник снова превратился в коня. Он выразительно выгнул свою мускулистую шею, такой сильный и мужественный. Левое копыто его при этом гулко ударило в каменный настил пола.
Аймбри, снова застыв на месте несмотря на все свои колоссальные усилия, бросила взгляд на это копыто — и вот он, тот самый медный браслет, который красноречиво говорил, кто его хозяин и чем он уже столь печально знаменит.
Аймбри подняла переднее копыто и ударила по ноге дневного коня, целя как раз в этот браслет. Удар этот был не разящим и вообще почти безвредным, но важность его заключалась в том, что теперь Аймбри снова сопротивлялась. Его постоянные превращения из человека в лошадь и обратно, а также явное ожидание союзников из Мандении все-таки подействовали на Аймбри отрезвляюще. Он не был лошадью в человеческом обличье, он был человеком в обличии лошади. А Аймбри в любом случае не могла иметь потомство от человека, в каком бы облике он ни находился. Теперь она точно знала, что в любом случае он не одного с ней конского рода. Это доказывал медный браслет.
Дневной конь издал пронзительный крик, скорее от гнева, нежели от боли. Он снова топнул о пол передним копытом, стараясь показать кобылке свое превосходство и заставить ее смиренно переносить происходящее.
