ВИА «Орден Единорога» - Лукьянова Наталья Гераниновна (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
ГЛАВА 24
Идет бычок, качается…Или нет?.. Идет качок, бычается… Да нет… Все-таки бычок. Вздыхает на ходу…
Лерка поднималась по лестнице общежития. Сегодня ей было труднее, чем всегда справиться с этой, казалось бы, привычной и несложной задачей. Но в том-то и дело, что шла Лерка на четвереньках. Потому. Что пьяная была. Точнее, буда… Или как там? Пьяная есть? В общем, Лерка пьяная и по лестнице ей подниматься трудно. Трудно справиться со всеми четырьмя конечностями потому что.
Предположим, одну конечность (вопрос: которую? Правую? Левую? Переднюю? Заднюю? Пятую?) ставим на верхнюю ступеньку, тогда на нижней остается еще… Сколько там остается? Где остается?
Упругая грудка качается в топике, норовя выпасть и остаться на лестнице, как остались уже на нижней ступеньке люминесцентные босоножки на платформе. Общежитские неухоженные дети грязно смеются, подглядывая в обтянутый узкой и слишком короткой юбчонкой тыл. Ну вот, обломала наманикюренный ноготок — больно.
Зато не так больно где-то внутри. Мысли всякие, от которых было больно, все спутались в голове — перепутались, заблудились и сгинули. И вот она ни о чем не думает, идет бычок, качается.
Несет откуда-то мочой, блевотиной и хлоркой, маленькие Леркины ладошки шлепают по грязи, нанесенной за день десятками ног. Вот остановился рядом кто-то из соседок, и Лерка рассказывает, делится своей прекрасной трагедией: Игорек разбился на машине, и у нее с горя случился выкидыш, ну, конечно, когда он умирал у нее на руках и говорил о вечной своей любви, у нее от горя случился выкидыш. Соседка сочувственно кивает, ни капли не веря, помогает было Лерке доползти до следующего этажа, но тут у нее начинает на плите выкипать белье, и Лерка вновь одна штурмует ступеньки.
«Бедный мой! Бедный мой и единственный возлюбленный!»— хнычет Лерка, но жалеть-то есть причина лишь себя. Прошла уже неделя с того утра, когда возле входа в общагу остановилась представительная, хотя изрядно запыленная «волга», из недр ее появились трое солидных и мрачных мужчин, оказавшихся отцом, дядей и старшим братом Игорька. Мужики, справившись на вахте, без затруднения нашли Лерку и были с ней очень уважительны и ласковы. Они сдержанно порадовались внуку (Лерка вот уже пять недель была беременна), устало посетовали на непутевость младшего родственника (все трое — люди солидные: двое ментов, причем шишки какие-то, а третий — военный), в семье, как говорится, не без урода, узнали где отыскать блудного сына, ушедшего из дома, как оказалось полгода назад, и вскоре привезли его к ней, найдя где-то на рынке. «Ой, папа!»— удивился младший сын, будучи окружен, и взят под локотки, — «А я только сегодня хотел вам позвонить!». Папа прорычал что-то сквозь зубы, про «всесоюзный розыск»и «мать при смерти», купил пельмени, и вечер закончился мирно в обсуждении дальнейших планов на жизнь. Ночью Лерка и Лика не спали: караулили «волгу», чтобы никто не украл ее. А утром, пообещав через пару дней забрать ее к себе, ведь ребенку нужен отец и, вообще, нормальные условия для жизни, а здесь оставаться опасно — мало ли какие должки захотят предъявить Лерке Игоревы солнцекамские дружки, отец, брат и дядя увезли Игорька в Краснодар. Лерка неделю собирала вещи, но потом поняла, что неспроста не оставили ей ни адреса, ни телефона, и пошла на аборт. А теперь вот, напившись с подругами, которым вдохновенно наврала про автокатастрофу, поднимается она по лестнице на четвереньках и наступает грязными ладошками и коленками в ободранной лайкре на лужицы, оставленные собственными слезами, стекающими вместе с тушью по носу.
— Poor baby… — произнес кто-то над Леркиной головой и две большие руки с лианами натруженных сухожилий подняли ее высоко над ступеньками, Лерка попыталась сфокусировать взгляд и поняла, что допилась до негров. Точнее, до одного единственного негра.
ГЛАВА 25
— Зачем же дело стало, господин террорист? — сурово сдвинула брови Ася. — Солнцекамск — город маленький — за день обежать можно…
Рэн вскинул ультрамариновые глаза, полные безысходной тоски и мольбы, Ася потупилась: если бы не раскосость и цвет, глаза мальчишки очень были бы похожи на глаза ее мужа, какими они бывали в самые горькие минуты
Но, довольно, — решился Рэн, его и так похоже опять принимают за ненормального. Как все-таки не гибко сознание у людей из этого мира, у себя в Шансонтильи они довольно легко смирились с иномирностью Беаты.
— Я понимаю. Вы подозреваете, что я не вполне в своем уме. Что же, сейчас я скажу вам кое-что, что вызовет у вас еще большие подозрения. А если вы не откажете мне в душевном здоровье, то объявите проходимцем. Однако, что-то выдает мне в вас людей благородного душевного склада, а возможно и происхождения… — тут Рэн покосился на висевший на стене рядом с портретом какой-то юной леди, сочувственно глядящей на Рэна, полутораручник, — …Меч у вас, правда, какой-то странный… ну, ладно… По крайней мере, я не думаю, что, вздумай после своего рассказа или сейчас я уйти — вы станете меня удерживать силой, и вообще предпримите какие-то вредящие мне действия. Кстати, благодарю вас, господа, за помощь и за еду, простите, что так сдержанно… Волнуюсь, признаться…
«Что говорит! И говорит, как пишет,»— с веселой улыбкой переглянулись хозяева.
— … Мое имя — Рэндэлл О' Ди Мэй, эсквайер . Я не из этого мира, как и, подозреваю и надеюсь, те загадочные личности, что устраивают все эти анти-пиво-наркотические погромы. Очень уж по описанию напоминают они мне моих друзей: сэра Сандонато Сан-Эйро и его Друпикуса, и Шеза, и дядюшку Луи… Правда, те — духи, и я ничего не понимаю… Как я попал сюда — понятия не имею. Что я делаю здесь? Ищу свою невесту. Ну, по крайней мере, — тут паренек заметно смутился, — по крайней мере, я надеюсь, она не откажется стать моей невестой… Ее зовут Беатриче Гарвей, точнее здесь ее звали Катя. Катя Первакова. Она здесь неподалеку в интернате жила. Сирота. Так случилось, что она с помощью Белого Рыцаря Энтра попала в наш мир. Мы все подружились. У нас даже своя рок-группа была… есть…Есть. А потом она пропала. Вернулась сюда. Скорее всего… И вот я ищу ее.
— Оупс! — хлопнула себя по обтянутым джинсами коленкам Ася, — ха-ха! Господа писатели-фантасты! Вот тут-то мы и похохочем! Ну как вам такая байда?!!
Мужчины замерли в комически-глубокомысленных позах.
— Мню, — произнес наконец задумчиво Борис, томно поглядывая из-под полуопущенных ресниц. — Допустим.
— Ага, — подняла черные брови Ася (она была тоненькой, крашенной в платиновую блондинку, с татарскими скулами и выглядела очень юной, хотя скоро ей должно было стукнуть все тридцать). — Боречка, а еще что-нибудь умное? Ты же единственный математик, а значит — единственный здравомыслящий человек в компании биолога, незаконченного филолога и совсем уж законченной художницы. (Не люблю это слово!)
— Я говорю: допустим. И посмотрим, что дальше молодой человек скажет и чего он хочет.
Рэн взлохматил свою стриженную шевелюру:
— Самая большая проблема даже не в том, что я неважно ориентируюсь в вашем мире. Слава богу, немного приспособился. Проблема в том, что я уже успел здесь вляпаться! И если я появлюсь тут на улице… О, Боже! Сейчас вы меня еще и за преступника примите! Послушайте! Их было около десяти, пьяных, вооруженных битыми бутылками, и если бы я не оборонялся… Но, клянусь! Я не убил никого из этих ваших ублюдков! — в отчаянии выругался он.
— А ну-ка, скажи еще что-нибудь по-своему? — заинтересовался (если можно так сказать о человеке, и так заинтересованном до предела) Родион, а Дмитрий неожиданно выхватил из кармана складень-кнопочник. В мгновение ока Рэн оказался у стены, сорвал с подвески меч. Прыжок, и не заточенное рыжевато-черное лезвие качается возле горла Димы. Аська взвизгнула и схватила табуретку. Дима усмехнулся и бросил ножик на пол. Рэн подхватил его и отступил, не понимающе хмурясь.
— Альта суэна кельт… — пробормотал он.
