За оградой есть Огранда - Волков Алексей Алексеевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
— Не нужны мне твои люди, — отмахнулся Антошка. Он был несколько разочарован заданием, которое явно не сулило громкой славы, но на попятную идти не собирался. — Сам справлюсь. Подумаешь, трудность — с мужиков положенное стрясти!
— Ты не хвались раньше времени. Народ у нас прижимистый. Им со своим расстаться — нож острый, а то, что это собственному князю пойдет, даже дела нет.
— У меня они враз подобреют и внуков в этом духе воспитывать будут, — пообещал Антошка. — Сейчас уже поздно, а завтра с утра я к ним прямиком и направлюсь. Ты только, куда ехать, укажи.
— На северо-северо-запад, — после краткого раздумья сообщил Берендей, но это было уже выше Антошкиного понимания.
— К черту твои запады и северы! Ты мне лучше пальцем покажи.
Берендей немедленно поднял палец и принялся рассматривать его так, словно никогда не видел.
— Слушай, а чего это их стало два? — с некоторым изумлением спросил царь.
— Допились, — печально вздохнул в ответ Иванов и с мужеством обреченного потянулся к кубку.
8
Наутро ехать никуда не хотелось, но делать было уже нечего. Сразу после завтрака Антошка напялил на себя боевое снаряжение, взгромоздился на коня и в последний раз посмотрел на покидаемый дворец.
И тут дыхание у него сперло от волнения, а глаза едва не полезли на лоб.
В знакомом розоватом окне стояла прекрасная принцесса и очень нежно махала кому-то платочком.
Антошка мгновенно огляделся в поисках счастливого соперника. Непроизвольно зачесались кулаки, словно руки были давно немыты, но эту чесотку могло унять только прикосновение к чьей-либо наглой морде.
Не то к радости, не то к горю, двор был почти пуст. Несколько слуг вяло ковырялись по углам, выполняя работу или делая вид, что только выполняют ее, да у ворот лениво прохаживалась дежурная стража. На окно, к немалому изумлению Иванова, никто из них не смотрел, словно не видел чудного видения.
И тут до Антошки очень медленно стало доходить, кому машет на прощание принцесса.
Как ни невероятно, но именно ему. Хотя бы потому, что больше махать в данный момент некому.
Понимание вызвало в душе Иванова восторг, знакомый в молодости едва ли не каждому мужчине, но, тем не менее, именуемый почему-то щенячьим. Душа победно взвыла, тело неожиданно стало легким, а голова пошла кругом, словно ее владелец залпом осушил литр первача. Утро резко наполнилось красками и звуками, люди вокруг стали милыми, и даже последнего уборщика захотелось расцеловать, словно он превратился в смазливенькую уборщицу.
А еще захотелось броситься обратно во дворец, пасть к ногам разлюбезной принцессы, однако, как твердо сознавал Антошка, путь к ней лежал через не желающее платить дань село.
Ожидание подарка не менее приятно, чем сам момент вручения. Иванов готов был совершить во имя Василисы настоящий подвиг, по сравнению с которым порученное дело выглядело жалким и неубедительным, но раз князю нужно именно это...
Антошка изобразил воздушный поцелуй, победно вскинул руку вверх и дал коню шпоры.
Конь рванул с места так, что Антошка едва не вылетел из седла и лишь каким-то чудом удержался на спине коварного животного.
Промелькнули ворота, и по сторонам понеслись куда-то назад деревянные дома. Горожане проворно отпрыгивали к их стенам, стремясь спастись от сумасшедшего всадника. Судя по всему, практика в такого рода делах у них была немалая, и ни один житель под копыта коня не попал.
Еще одни ворота — и Антошка оказался на воле. На его счастье, село Жадинка лежало на одной из двух дорог царства. Дорога вела ко второму по величине городу с деревенским названием Краюхин. Но что поделать, когда это действительно был край населенной людьми земли? Дальше лежали сплошные леса, в которых водились белки, соболя, лисы, песцы и охотники. Ценные меха постоянно требовались покупателям, и потому в сезон их везли и везли в столицу, а затем и дальше.
Сама дорога представляла собой кое-как утоптанную копытами и ногами до полной бестравности землю с более глубокими тележными колеями по бокам. В остальном же она ничем не отличалась от окружающей местности. Те же непрерывные колдобины, канавы, те же самые камни, словно нарочно брошенные неведомыми хулиганами прямо на проезжую часть. Это была не дорога в прямом смысле, а скорее указание пути, да и то, судя по бесконечным, ничем не обоснованным петлям, проложенное пьяным матросом Железняком при его знаменитом походе на Одессу.
Антошка послушно описывал петли, частенько кружась на одном месте, но под впечатлением прощания принцессой не замечал этого. На его счастье, дождей давно не было, и по дороге можно было даже ехать. Да и кружить все-таки намного лучше, чем блуждать.
Конь давно успокоился и перешел на шаг. Иванов не замечал и этого. Он был полностью погружен в сладострастные грезы, и лишь изредка выплывал из них в реальность и озирался по сторонам в поисках требуемой деревни. Не обнаружив искомого, он вновь скрывался в своих мечтах, где любовь была обильно переплетена с почестями, а череда праздников — с чередой невероятных приключений и спасений миров.
Но мечтами сыт не будешь. В лучшем случае их можно использовать в качестве приправы к более реальной пище. Антошка очнулся от натурального, невыдуманного голода. Судя по тому, что солнце повисло почти над самой головой и оттуда старательно нагревало доспехи, времени с момента отправления прошло немало. Завтракал-то Иванов если не с первыми, так со вторыми или третьими петухами, и по причине некоторого нездоровья и желания поспать особого аппетита не испытывал.
Спать теперь не хотелось, но от голода живот прилип к спине так плотно, что требовалась двойная порция для восстановления исконного положения и еще столько же — для его достойного наполнения.
Перед настойчивыми требованиями желудка отступила даже любовь. Как ни хотелось Антошке побыстрее выполнить единственное условие Берендея и вернуться к милой Василисушке, пришлось сделать привал.
Хорошо, что захваченный с собой мешок был доверху полон продовольствием. В противном случае вполне серьезная опасность грозила коню. Ведь лучше идти пешком сытому, чем ехать голодному.
Но дворцовые слуги постарались на славу. Антошка прикинул количество продуктов и на радостях даже поделился со своим скакуном круто посоленной горбушкой. Себе богатырь скромно оставил остальное: сало, окорок, пару холодных куриц, копченого осетра, два десятка вареных яиц, соленые огурцы, небольшие, размером с тарелку для второго пироги с капустой, яблоками, творогом, мясом и вареньем и укрытую на самом дне литровую бутыль с самогоном.
Солнце жарило так, что Иванов практически не притронулся к благородному напитку. Выпил чарочку для аппетита и бодрости и сразу усиленно налег на закуску. Оторваться от нее оказалось невозможным. Лишь изредка, прожевывая очередной кусок, Антошка озирался по сторонам, смотрел, не подкрадываются ли откуда-нибудь разбойники, странствующие злодеи, кочевые орды и прочий голодный люд.
Вокруг было спокойно. Только конь старательно жевал траву, не обращая ни малейшего внимания на своего господина, да высоко в небе порою маячили какие-то птицы. Может, те самые журавли, которым положено летать, пока синицы устроились на руках, а может, и какие-то соколоподобные хищники. Все равно в подобных пустяках Антошка не разбирался и из всех пернатых, кроме голубя, воробья и вороны, с уверенностью узнал бы разве что пингвина. Но вряд ли последние рискнули так далеко залететь от родной Антарктиды, и, значит, в небе кружились явно не они.
Голод не тетка, но и сытость — тоже коварный родственник. Изрядно отяжелевший Антошка решил малость поберечь своего коня, дать ему отдохнуть, а сам пока прилег в тени раскидистого дерева и принялся обдумывать предстоящее.
Проснулся он от ярко бившего в глаза солнца, коварно переменившего положение на небе, дабы не дать богатырю поразмышлять как следует. Иванов попробовал переползти в тень, чтобы потрудиться умственно дальше, но кольчуга была раскалена, словно плита, а тело выделило столько пота, что одежда прилипла к ему едва ли не намертво.
