Детективное агентство Дирка Джентли - Адамс Дуглас Ноэль (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Несколькими минутами позже человек, притаившийся за камнями, перестав втирать в лицо пыль, поднялся во весь рост, потянулся и, отряхивая одежду, тоже направился к двери.
6
Читавший, несомненно, придерживался канонов той школы декламаторского искусства, которая полагает, что значимость и величие стиха наилучшим образом передаются с помощью доведенной до абсурда экспрессии. Голос чтеца то драматически взмывал ввысь, то стремительно падал, и тогда казалось, будто слова в испуге разбегаются, стремясь поскорее нырнуть в какое-нибудь укрытие.
Ричард, расслабившись, откинулся на стуле. Слова поэмы, хорошо знакомые каждому питомцу колледжа св. Седда, не обременяли память.
К традиционным чтениям поэмы «Кубла Хан» в колледже относились серьезно и торжественно, несмотря на то что всем было известно, что великая поэма родилась в фантасмагорических сновидениях поэта под воздействием сильных болеутоляющих средств.
Рукопись ее бережно хранилась в библиотеке колледжа и извлекалась из сейфов лишь для того, чтобы быть прочитанной на юбилейном обеде в память о великом Сэмюэле Тейлоре Кольридже.
Ричард гадал, надолго ли затянется эта церемония, но, взглянув украдкой на читавшего декана, с тревогой понял, что тот полон решимости ни на йоту не отступать от установленного ритуала. Манера декламации с завыванием вначале раздражала Ричарда, но затем, как ни странно, стала успокаивать. Его взгляд лениво остановился на ручейке растаявшего воска, стекавшего со свечи, которая неверным светом освещала остатки трапезы на столе.
Несколько глотков красного вина, выпитые за обедом, приятно согрели и расслабили тело, и вскоре мысли Ричарда разбежались. Почему-то вспомнился вопрос, неожиданно заданный профессором в конце обеда, и Ричард сам задумался над ним. Действительно, куда подевался его бывший… Да и был ли он его другом? Вспомнилась не сама его персона, а скорее цепь самых невероятных событий и обстоятельств, связанных с ним. В самой мысли о возможности подобных друзей не было ничего невероятного, но суть была в том, что их дружба противоречила всякому принципу совместимости.
Свлад Чьелли, известный в колледже как Дирк. Нет, скорее печально известный. О нем говорили, его общества искали, это верно. Но это не имело ничего общего с популярностью. Нельзя сказать, что катастрофа на автостраде популярна, потому что все сбегаются на нее поглазеть. Никто, однако, не стремится подойти слишком близко к бушующему пламени.
Так было и со Свладом Чьелли, бесславно знаменитым Дирком, в его студенческие годы.
От среднего кембриджского студента Дирка отличало более плотное телосложение и пристрастие к головным уборам, хотя из таковых он имел всего лишь одну-единственную шляпу, но умудрялся носить ее с шиком, обычно мало присущим молодым людям его возраста. Эта шляпа заслуживала того, чтобы сказать о ней особо. Темно-бордового цвета, круглая, с прямыми полями и низкой тульей, она ежесекундно могла менять свое место на голове владельца, неизменно, однако, сохраняя горизонтальное положение. По элегантности формы и дерзости принимаемых положений ей следовало бы быть не банальным головным убором, а, скажем, предметом интерьера. Например, она великолепно смотрелась бы как абажур на ночной лампе.
Свлад Чьелли как магнит притягивал к себе всех, кто готов был слушать его бесконечные опровержения того, что, согласно неизвестно кем пущенным слухам, с ним якобы происходило. Правда, иного источника слухов, кроме его собственных опровержений, установить так и не удалось.
Все слухи неизбежно связывались с некоей таинственной силой, которую он унаследовал от матери, уроженки далекой Трансильвании. Он не подтверждал, более того, горячо и гневно опровергал все домыслы, считая их сущей выдумкой, нелепицей, нонсенсом.
Так, например, он категорически отрицал, что в его роду могла быть такая нечисть, как летучие мыши-вампиры, и грозился привлечь к ответу каждого, кто посмел бы утверждать подобное. И тем не менее его широкое кожаное пальто с разлетающимися полами делало его удивительно похожим на летучую мышь, а в своей спальне он установил гимнастический снаряд странной формы, на котором временами висел, как он утверждал, для укрепления позвоночника. Иногда днем, а чаще по вечерам, он позволял невзначай застать себя висящим на снаряде вниз головой. Он не видел в этом ничего из ряда вон выходящего и не связывал это с распространяемыми о нем сплетнями.
С помощью верно рассчитанных опровержений ему удалось создать вокруг себя некий ореол таинственности, иногда порождавший самые невероятные догадки, как то, что он медиум, маг, телепат, вещун, ясновидящий и даже «психосасическая» летучая мышь-вампир. Что означает слово «психосасическая», никто, разумеется, не знал. Дирк просто сам его выдумал и сам же решительно отрицал, что знает, что это такое.
Дирк всегда был без гроша в кармане. Но в один прекрасный день все переменилось.
И все с легкой подачи его сокурсника, соседа по комнате, студента по имени Мендер. Если на то пошло, Дирк сам его заприметил и выбрал соседом, угадав в нем доверчивую и простодушную натуру.
Именно Мендер обнаружил, что, выпив, Дирк разговаривает во сне. Но главное даже не в этом — с кем такого не бывает. Главное в том, что он говорил во сне. Например: «Открытие торговых путей…» м-м… — невнятное бормотание — «…стало поворотным моментом в истории развития империи…» х-р-р… «Студент, отвечайте!»
Услышав впервые сонное бормотание Дирка, Мендер замер на постели. Было это перед самыми экзаменами, и то, что бормотал во сне Дирк, чертовски напоминало билеты по экономической истории.
Тихонько встав, Мендер осторожно приблизился к постели Дирка, но ничего, кроме нескольких отрывочных фраз о Шлезвиг-Гольштейне и франко-прусской войне, более не разобрал, ибо Дирк уткнулся лицом в подушку.
Новость, однако, распространилась немедленно — тихо, незаметно, но неумолимо, как пожар в саванне.
Весь последующий месяц Дирка наперебой приглашали в гости, щедро кормили и поили в надежде, что во сне он выдаст тайну билетов предстоящей экзаменационной сессии. Но, странным образом, чем обильнее были яства и чем тоньше вина, тем меньше он вещал в свою подушку.
