Реквием для хора с оркестром - Твердов Антон (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
— Еще бы, — хмыкнул кто-то.
Никита замолчал.
— Голоса какие-то, — осторожно сказал он. — А когда голос есть, того, кто говорит, не видно, значит, я и вправду спятил. Как это так — голос есть, а говорящего нет.
— И говорящий есть, — услышал Никита. — И голос…
— Голос слышу, — озираясь, проговорил Никита, минуту помедлив, — а говорящего не вижу…
— А то, что ты не видишь, не значит, что меня нет, — ответил голос. — На Вал Ляю ты тоже не видишь, а он есть…
Никита понятия не имел ни о каком На Вал Ляю, но голос говорил вполне осмысленные вещи, поддерживал так сказать диалог. Никита еще раз огляделся по сторонам и, не заметив никого, ущипнул себя за бедро. И так и не понял — почувствовал он боль или нет. Потом снова прислушался — было тихо. Никита мотнул головой. Опять привиделось? То есть прислышилось?
— Эй! — позвал он, глядя в низкое рваное и какое-то очень чужое небо. — А кто такой этот На Вал Ляю?
Минуту не было ответа — Никита почти уже убедился в том, что его только что посетила очередная галлюцинация, теперь оборвавшаяся, как вдруг гаденький и тоненький голосок зазвучал снова:
— Ты что На Вал Ляю не знаешь?
— Нет, — снова вздрогнув, ответил Никита.
— Ну и дурак, — хихикнул голос.
И замолчал.
Никита подумал немного и внезапно понял, что совсем перестал бояться. Видимо, он уже настолько запутался и устал от постоянно меняющегося кошмара, в который попал, что давно перешагнул порог способности к удивлению или страху и теперь ждал развития событий с некоторым даже интересом.
— Сам дурак, — запоздало отозвался Никита. — И вообще, ты показался бы. А то так разговаривать неудобно.
Проговорив эти слова, Никита уставился на глухо нависшее над ним — словно драконье брюхо — чужое небо и стал ждать продолжения. Ждал он совсем недолго — примерно спустя минуту после того, как он произнес последнюю фразу, прямо у него над головой из пустого свистящего воздуха соткался маленький человечек со сморщенным младенческим личиком, украшенным, впрочем, массивными клыками. На безволосой головке человечка торчала пара совершенно козлиных рожек, а за спиной трепыхались серые, словно запыленные, крылья, очень похожие на гусиные, только немного побольше. В воздухе мгновенно распространился резкий запах серы и давно не чищенного птичника.
— Ну? — осведомился человечек тоненьким гаденьким голоском. — Так лучше?
Облизнув пересохшие губы, Никита поколебался, прежде чем ответить. Вообще-то разговаривать, не видя лица собеседника, не особенно приятно, но и смотреть на жутковатую мордочку рогатого младенца — тоже особенной радости Никите не доставляло.
— Да, — тем не менее сказал Никита. — Так лучше, пожалуй…
Человечек опустился чуть ниже, оглядел тесную клетку, в которой был заключен Никита, и присел на сплетение цепей, как будто сел на качели. Поерзал немного, устраиваясь поудобнее, потом удовлетворенно вздохнул.
Никита опасливо посмотрел на крылатого и отодвинулся слегка в сторону, чтобы не сидеть прямо под ним. Хоть человечек, на котором, кстати, не наблюдалось даже намека на какую-либо одежду, ни первичными, ни вторичными половыми признаками не обладал — как пластмассовый пупсик, все же кто его знает… Крылатые, они… У голубей тоже с первого взгляда ничего заметить нельзя, а вот обгадить сверху очень даже могут…
Человечек усмехнулся и поджал под себя маленькие пухлые ножки.
— Ну, — обратился он к Никите. — Рассказывай.
— О чем? — спросил, в свою очередь, Никита и отодвинулся еще дальше к краю клетки, забранному прочными прутьями — ржавые цепи опасно заскрипели, а клетка под тяжестью тела Никиты наклонилась немного в сторону.
— Как это о чем? — удивился человечек. — Тебе что, нечего рассказать? Надо же! Болтается в Смирилище и рассказать ему нечего…
— В Смирилище… — пробормотал Никита, догадываясь, что крылатый называет так, видимо, его клетку.
— Ну да, в Смирилище, — подтвердил человечек и топнул ножкой по креплению цепей. — В Смирилище просто так не попадают. Надо очень постараться, чтобы здесь оказаться. А я, как все цутики и полуцутики, просто обожаю интересные истории слушать. Ну, давай, чего там ты натворил?
«Цутики, — крутилось в голове у Никиты, — полуцутики… Куда я попал? С ума я, конечно, сошел, но не настолько же… Просто не верится, что у меня в голове такой бред мог родиться. И что этому уродцу рассказывать?»
— Началось все… дня два, наверное, назад, — осторожно начал Никита. — Или больше. Или меньше, не помню. Лежал я дома на диване и нажрался водки. Так, незаметно получилось — пил да пил по стакану, а потом вдруг — р-раз и пьяный…
— Постой-постой! — прервал вдруг его крылатый. — Как ты говоришь… на диване лежал дома… Это где?
— В Саратове, — сказал Никита.
— В Саратове, — повторил крылатый, и узкие припухшие глазки его при этом блеснули. — Давай, давай, очень интересно…
Никита кивнул и продолжал. Через несколько минут неожиданно для себя увлекся так, что пересказал крылатому все события, которые случились с ним за последнее время — обстоятельно и подробно, словно рассказывал это самому себе, чтобы разобраться наконец, что с ним происходит.
— Ну а потом налетают на меня три мужика, — тараторил Никита, размахивая руками так, что клетка раскачивалась из стороны в сторону, — а у каждого мужика, представляешь себе, по две головы…
— Ну, — ковыряя крохотным пальчиком в оттопыренной ноздре, комментировал крылатый совершенно спокойно, будто бы ничего удивительного в том, что у мужиков вместо одной головы было две, он не видел, — ифриты. Серьезные ребята. Сразу могли бы тебя в капусту порубить…
— Так я одному вклепал в грудины, — азартно продолжал Никита, — ножик отобрал…
— Ятаган? — теперь уже с явным удивлением в голосе переспросил крылатый, вытирая пальчик о крохотное бедро. — У ифрита ятаган отобрал?
— Ага… Тяжелый ножик такой… Начал отмахиваться от двоих оставшихся…
Крылатый выслушал рассказ Никиты до того самого места, где в качестве одного из персонажей появился он сам, а потом задумчиво протянул:
— Кого только в этом мире не встретишь… Значит, ты только что сюда попал? И уже умудрился в Смирилище угодить?
— Умудрился, — вздохнул утомившийся Никита. — Только вот никак не могу до сих пор понять — куда я попал? И как мне отсюда выбраться? А? Как?
Никита адресовал этот вопрос крылатому, но тот не слышал, явно о чем-то задумавшись. Никита вздохнул, отвел на секунду глаза, а когда вновь взглянул на крылатого, того уже не было.
— Ничего себе, — присвистнул Никита. — Эй! Ты где? Опять невидимым стал?
Никакого ответа он не получил.
— Весело, — самому себе сказал Никита. — Никто мне помочь не может. Даже объяснить… И этот фраер…
Он поднял голову. Налетевший невесть откуда ветер гудел в звеньях цепи, но клетка пока раскачивалась не особенно сильно. Никита лег на живот и подполз к краю. Просунул голову между толстых прутьев и снова посмотрел вниз. Серый ствол чудовищного дерева пронзал громадный пласт абсолютной пустоты и исчезал в маслянистом тумане, неподвижном и от этого, казалось, еще более страшном. Никита опять подумал вдруг о том, каково будет грохнуться с такой высоты, и передернул плечами.
Ветер тем временем все усиливался. Цепи, на которых держалась клетка, уже вполне ощутимо подрагивали, да и сама клетка начала медленно раскачиваться из стороны в сторону. Грубый деревянный пол под ногами Никиты тошнотворно колебался. Провисшее небо, проснувшись, угрожающе зашевелилось.
Никита огляделся. Гигантское пустое пространство — и сверху, и снизу. А он посередине — совсем один и совсем беспомощный. Он сглотнул.
Не зная, что предпринять теперь, он переполз в центр клетки и, как мог прочно, утвердился там.
«Смирилище, — вспомнилось ему. — Придумают же такое…»
В надсадное гудение запутавшегося в ржавых цепях ветра стали вплетаться какие-то посторонние звуки.
Никита живо перевернулся на спину — так оно и есть — прямо у него над головой медленно и очень неправдоподобно, как в мультипликационном фильме, из пустого и гулкого воздуха материализовался крылатый недоносок. Как он там себя называл — цутик? Или полуцутик? Теперь крылатый выглядел возбужденным до крайности — он прятал глаза, хихикал и потирал крохотные ручонки.
