Двенадцать подвигов Рабин Гута - Лютый Алексей (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Что это с ними? – хмыкнув, поинтересовался Попов, толкнув Гомера в бок. – С ума, что ли, все посходили?
– Дивны обычаи чуждых Элладе народов, – удивленно посмотрев на него, нараспев продекламировал поэт. – В жарком Египте, к примеру, вон, женщины мочатся стоя. Но, чтобы люди словам олимпийских богов не внимали – это, простите меня, ни в какие ворота не лезет!
– Опять?! – с угрозой зарычал на него Рабинович. Гомер поперхнулся. – Язык нормальный забыл или своего лишиться хочешь?
– Нет! – сразу на все три вопроса ответил поэт. – Вы же сами слышали, что сказал Гермес. Прежнее обещание всеобщего счастья и благоденствия победителю в войне, которое посулил Арес, отменяется. Артемида указала более простой путь к процветанию. Теперь не нужно никуда ходить походами и штурмовать города. Чтобы быть счастливым, достаточно просто отправиться на охоту. Вот теперь все эллины и переквалифицируются из воинов в загонщиков дичи…
– Что-то хренота какая-то получается, – неодоуменно перебил его Жомов. – Охота – это, конечно, круто, но и в армии, по-моему, классно служить. Я думаю, тут…
О чем думал Ваня и думал ли он вообще, история умалчивает, поскольку именно этот момент выбрал очередной греческий катаклизм для того, чтобы предстать пред ясные очи воинско-охотничьей толпы и путешественников между мирами. Неизвестно откуда на абсолютно ясном небе вдруг появилось небольшое облачко ядовито-зеленоватого оттенка. Под завывания невидимого хора, исполняющего арию бурчащего желудка из оперы о прободной язве, неизвестная газообразная субстанция начала катастрофически быстро увеличиваться в размерах, стремясь опуститься прямо на головы оторопевших людей. Можно подумать, Гермесовой пыли им было недостаточно! Оторопевший Жомов несколько секунд взирал на зеленое облако, а потом, словно очнувшись от сна, дико заорал:
– Взво-о-о-од! Газы!!! – и, не найдя на боку противогаза, сорвал с головы кепку и закрыл ею рот.
Видя, что никто из его друзей даже не пошевелился, радетельный Ваня подскочил к Попову и, стащив с него фуражку, попытался запихать ее в бездонную пасть криминалиста. Не удалось. Кокарда помешала! Но Жомов не растерялся. Легонько стукнув Андрюшу по затылку, омоновец уговорил его упасть мордой вниз, прямо в котомки со съестными припасами. Согласитесь, для Попова это был куда более приятный наполнитель рта, чем форменная фуражка.
Следующей жертвой Жомова стал Рабинович. С ним Ваня уже не слишком церемонился. Видимо, не решившись на новый эксперимент с фуражкой, Жомов в одно мгновение сорвал с себя китель и, накинув его на голову ничего не подозревавшего Сени, затянул рукава вокруг горла кинолога. Удовлетворившись результатом своих заботливых действий, Ваня обернулся по сторонам, выискивая новую жертву. В опускающемся на землю мутно-зеленоватом тумане в поле его зрения оказались только Гомер и Мурзик.
Жомов – настоящий друг. Решив, что грек в состоянии заткнуть себе пасть самостоятельно, омоновец бросился оказывать первую помощь псу. Вот только Мурзик почему-то не захотел попасть в лапы садиста, перекрывавшего доступ кислорода всем живым существам, попадавшимся ему под руку. Удивленно посмотрев на Жомова, пес мотнул головой, словно стряхивая с шерсти воду, и припустил в глубь равнины, подальше от дороги и озверевшего омоновца, соответственно. Несколько секунд Ваня гнался за кобелем, а затем, резко остановившись, швырнул на землю кепку, которой затыкал до сего момента рот, и истошно заорал:
– Да остановись ты, глупая псина! Подохнешь ведь, как собака. Это же иприт!
Глава 3
Сами знаете, что я – пес не из пугливых. Могу и на бандита с ножом броситься, могу один и толпу фанатов ЦСКА разогнать, а могу и с рогатиной на медведя пойти, если, конечно, эту рогатину в руках такой же медведь, например, как Ваня Жомов, держит, но уж как напугал меня в этот раз наш бравый омоновец, вы и представить себе не можете!
Да вы сами посудите. Сижу я спокойно на травке, обиду на Сеню вынашиваю за то, что он мне грека пытался скормить, а тут сначала пылью обсыпали, как штангиста тальком, затем с неба зеленое облако со странным запахом каких-то сгоревших трав на землю оседать стало, а тут еще и огромный омоновец взбесился. Честное слово, думал, у него куда-то крыша поехала. На разборки с солнцевскими, например! Пасть себе кепкой заткнул, Попова в нокаут отправил, Рабиновича моего душить принялся, а затем и за меня решил взяться. Думаю, все! Припомнил мне друг Ванюша, как я его в отделе отвлекал, чтобы Попову водки больше досталось.
Сами знаете, что люди во многом на собак похожи. Вот, например, в стрессовых ситуациях один человек теряется и плачет, а другой, наоборот, кому-нибудь настроение испортить норовит. У нас, у псов, все точно так же. Вот только водку мы не пьем! Если бы я был не породистый кобель немецкой овчарки, а какой-нибудь там щенок дворовой шавки, то, наверное, когда Ваня на меня помчался с бешеными глазами и растопыренными в разные стороны медвежьими лапами (в смысле, лапы были жомовские, только они у него здоровые, как у медведя!), хвост бы поджал и заскулил. А так мне Ваню покусать захотелось. Ну, вы сами понимаете, что кусать убогого – грех великий, вот я и решил сбежать от этого греха подальше.
Бегу, оглядываюсь. Мне бы о чем-нибудь вечном на прощанье, пока меня это взбесившийся танк не затоптал, подумать.
Но вдруг Жомов про иприт заорал, и я от неожиданности так резко затормозил, что едва через голову не перекувыркнулся. Диагноз сразу поставил – военно-патриотический невроз! Даже психиатра не потребовалось. Да вы и сами посудите, откуда в Элладе иприт? Конечно, в Греции, говорят, все есть, но не до такой же степени! Вот я и решил вернуться, чтобы Ваню в чувство привести и напомнить, в каком мы мире находимся. А этот здоровый лось и рад моему маневру. Свалился на меня сверху, к земле придавил, и морду мою норовит себе под брюхо засунуть. А что, я давно не нюхал, как форма омоновская пахнет? Вот и пришлось его слегка укусить. Ваня подскочил вверх, а тут и мой Рабинович на помощь подоспел.
– Ты что, баран безрогий, совсем офонарел? – завопил он, хватая Жомова за грудки. – Мало тебе на людей кидаться, так еще и кобеля решил мне покалечить? Тебя какая муха укусила?
– Так ведь иприт же, – растерянно залопотал Ваня, кивая головой в сторону медленно рассеивающегося зеленого облака.
– Ну да. Иприт. А я – акын казахский, – кивнув головой, согласился мой Сеня и вдруг рявкнул: – Какой иприт, идиот ты славянский? Откуда в Древней Греции иприт? Да единственные отравляющие вещества массового поражения, которые тут могут оказаться, это поповские выхлопные газы!
– Вот только не нужно, Сеня, все на меня валить. От вас от самих воняет порядочно, – огрызнулся на Рабиновича Андрюша, сумевший, наконец, выбраться из кучи местной снеди, а затем посмотрел на Жомова. – Ванечка, родной! За такие ласки я когда-нибудь ночью огрею тебя медным тазом по башке, чтобы ты на своей шкуре испытал, какой кайф люди от твоих подзатыльников получают…
А вот это вряд ли! То есть вряд ли Андрюша когда-нибудь Жомова по башке тазом стукнет из-за мягкости собственного характера. А вот с первой частью фразы я с ним был абсолютно согласен. В данный момент от всех троих друзей пахло совершенно одинаково: дорожной пылью, жжеными травами, потом, вяленым мясом и чесноком. В общем, ароматец еще тот. Как только люди его не чувствуют?
Я фыркнул и отвернулся от моих излишне ароматизированных друзей в сторону. Чтобы дышалось полегче. А затем посмотрел на дорогу, надеясь понять, что там все-таки происходит. Ванин «иприт» постепенно рассеивался, и моим глазам предстали греческие аборигены, растерянно застывшие в самых разнообразных позах. И уж поверьте, у эллинов такая забавная финальная сцена античного «Ревизора» получилась, что я не сразу и заметил одинокую хрупкую фигурку, возникшую прямо посреди дороги. А уж когда увидел ее, то не тявкнуть от удивления, как щенок спаниеля перед драной кошкой, честное слово, не мог. Трое моих спутников тут же обернулись на лай и, мгновенно оборвав споры, застыли, подобно эллинам. Правда, греки просто находились в состоянии недоумения, а мои менты от удивления и вовсе рты пораззявили.