Возвращение (СИ) - Лэй Лана (книги полностью бесплатно txt) 📗
Глава 27 — Секреты жизни
Однако сон не спешил обрадовать меня безмятежностью. Вновь и вновь перед глазами возникали картины странного леса, сплошь увитого цветами. Я и сама была цветком, жадно раскрывающимся навстречу желтому солнцу, ловящим свежие порывы ветра и прохладу брызг росы. Мыслей и чувств не осталось, лишь ощущение поглощенности природной стихией, самой простой и в то же время всеохватывающей радости. Я тянулась вверх навстречу разлетающимся сквозь крону живительным лучам света.
В других снах я снова превращалась в птицу, парящую в лазоревой и бездонной небесной стихии, щекочущую облака крыльями, играющую с задорным ветром и поющую невообразимо прекрасные трели. Эти сны мне нравились больше всего, от них веяло неведомой ранее свободой. Они были как глоток свежего горного воздуха и как бесконечность земли, раскинувшейся внизу.
В третьих снах все обрывалось. Именно они заставляли меня с криком подскакивать в кровати и побуждали подпрыгивать еще и Ратмира, который тотчас принимался обнимать меня и совсем по-отцовски успокаивать. Но избавиться от кошмаров я не могла, а самого тирана в этих снах никогда не было. Поэтому, засыпая в очередной раз, я мысленно просила небесных духов лишь об одном — не показывать мне оранжевых снов. Иногда они слышали меня, а в другой раз — нет…
Оранжевыми я называла сны из-за ярко-оранжевого взрыва, которыми они непременно заканчивались. Точнее, это была полоса огня, сметающая все на своем пути. Происхождение полосы мне так и не удалось установить, потому что в наступающем хаосе я лишь успевала предпринять безуспешную попытку бегства. Начинались, правда, сны всегда благожелательно. Раз за разом я смотрела эволюцию живых существ, будучи в их шкуре, либо просто носилась по лесу в разных обличьях. Иногда меня окружали непонятные люди, восхищенно осматривающиеся вокруг. Ну а потом… потом… неизбежно слышался хлопок, рождающий огненную стену. Уже который раз я пыталась заговорить с людьми из сна, но они отделывались лишь поверхностными фразами.
Вот и в этот день мне не повезло подскочить с испариной на лбу и быть тут же заключенной в крепкие мужские объятия.
— Тише, Алёнушка, тише… — шептал он мне прямо в ухо, а я подергивалась от щекочущего дыхания. — Посмотри, какая ты у меня красивая, у тебя глаза позеленели!
— А?.. — отозвалась я, явно не показывая чудеса сообразительности. Он вручил мне в руки небольшое увитое лилиями из желтого металла зеркало. Я всмотрелась в свое всклокоченное и осунувшееся изображение. И точно… мой благородный серый (как я его называла про себя) превратился в цвет болотной тины. Хмыкнула. — Отлично… И чего же мне еще ждать? Того, что у меня вырастет рыбий хвост или волчий клык?
— Жди счастья, только счастья, птичка моя! — ворковал он нежно и я уже почти привыкла к этой вдруг открывшейся в деспоте слащавости. — Процесс идет, и полным ходом!
— Процесс потери мною неприкосновенности и личного самосознания! — обычно рявкала я что-нибудь такое, поумнее.
— Нет, что ты! Процесс обретения связей с лесом, да и только! Прости, Алёна, но это происходит так. Через ослабление. Иначе твои защитные силы, твое сознание не впустило бы лес в твой внутренний мир. Поэтому после ритуала человек сильно ослабевает, хм-м-м… в твоем случае после близости со мной…
— То есть, ты хочешь оставить меня без разума?
— Твой разум отступает на второй план, впуская в жизнь нечто совсем новое. Другой опыт, глубинное знание. И чем сильнее ты сопротивляешься, тем слабее становишься, тем больше спишь и больше болеешь. Прими это, Алёна. Прими как можно глубже внутри своей души. Я тобой… Я всегда буду рядом. Прими меня, впусти меня в свою жизнь… И станет легче, — просил он настойчиво, приблизив свое лицо с пронизывающими насквозь темными ореховыми глазами, отчего у меня внутри неизбежно рождалась волна. Словно во мне существовало незримое место, которое с таким чувством реагировало на его приближение. Словно он касался чего-то особенного внутри меня, самого близкого, сокровенного… И это место заставляло меня бороться с дрожью под прицелом настойчивых глаз… Дрожью внутреннего напряжения, невнятной тоски и… желания.
— Не могу! — разводила я руками. — Не могу так сразу. Нужно время, чтобы принять…
— Я буду с тобой все это время! — жарко обещал он, а я и не сомневалась. Будет…
Признаться, за те две недели, что я провела в кровати, я сильно привязалась к Ратмиру. Уже не казалось назойливым его постоянное присутствие, его слишком частое желание что-нибудь сделать для меня. Напротив, я начинала испытывать непонятную тоску и беспокойство в те короткие промежутки времени, когда он куда-то уходил. Стыдно было осознавать, что со мной происходит.
Иногда я набиралась мужества признаться себе, что наш брак превращается в самый настоящий, а отнюдь не фиктивный, как мне хотелось бы думать. Я заметила, что каждый раз, когда он касался меня, я замирала… будто в немой надежде на что-то большее. Пожалуй, мне хотелось более настойчивых прикосновений, потерять контроль и снова раствориться в нем. Но Ратмир словно поставил заслонку между нами, за которую ему было запрещено заходить. Он берег меня… А я уже была не рада такому бережному обращению.
Мы были рядом все время и я использовала эту возможность, чтобы в очередной раз расспросить Ратмира о тайнах леса.
— И все-таки, признайся, что все, что здесь происходит — это просто эволюция! Ускоренная — да, но по естественным законам адаптации к окружающей среде! — наверное в сотый раз приставала я к Ратмиру с вопросом. И он в сотый раз улыбался и мотал головой.
— Нет, Алёнушка, не так. Конвалюция. Это не просто адаптация… Вернее — это вовсе не адаптация. А обращение к высшим законам, что есть в нас.
— Это так недоказуемо! — твердила я, откусывая яблоко.
— А кто сказал, что наш внутренний стержень, или то, что привело нас в этот мир, нуждается в доказательствах?! — отвечал он, потрепав меня за щеку. Просто семейная идиллия, я до сих пор не верила своим глазам.
— Ну-у-у… — обычно мямлила я. — В науке все нуждается в доказательствах. Иначе это попросту не существует!
Он смеялся так звонко, так заразительно, что я начинала улыбаться в ответ, осознавая свою собственную глупость.
— Хорошо, хорошо, существует! — примиряюще поднимала я руки. — Раз мы это видим собственными глазами… Но это требует строгого объяснения! Что значит оживление, конвалюция эта? Как понять, кем мы являемся на самом деле и к чему приведет этот процесс?
— Не знаю, Алёнушка, не знаю… — разводил он руками. — Быть может, наша душа может совершать больше подвигов благодаря этому? Или она понимает свое предназначение и открывается навстречу миру? Становится более утонченной и более разумной? Кто знает… Проверь сама! Ты же ученый!
— Ты тоже! — кидала в него подушку. — Столько лет здесь, а до сих пор не имеешь своей собственной теории!
— Возможно, я хочу, чтобы ты создала свою! — еще чуть-чуть и нахал покажет мне язык.
— Обязательно создам! — только, боюсь, тебе не понравится мое желание поделиться ею с ученым советом.
А когда мы не шутили, я снова дергала его за руку, раз за разом прося рассказать мне те обрывочные сведения, которые были известны о процессе формирования леса и жизни его обитателей. И как-то лежа в кровати перед ночным сном, при свете желтой слабой лампы он заговорил, а я заслушалась, ощущая спиной его теплую грудь и такое… надежное сердцебиение. Казалось, что Ратмир всегда был рядом со мной, а раньше я жила, не осознавая своих истинных потребностей…
— Это было давно… Наш род уже тогда владел этими землями, когда прадед моего деда, достопочтенный Арх, в голодное послекатастрофное время занялся раскопками земель. С целью найти ценные минералы и обеспечить выживание своей деревни. Да что там выживание… Сами земли были под угрозой изъятия, хотя ничем ценным, кроме древесины, не обладали. Он нашел скальный разлом недалеко от озера и, используя подручные средства, Арх и его семья с достойным упорством принялись расширять пещеру и вскапывать почву.
