Иван-Царевич и С.Волк - Багдерина Светлана Анатольевна (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Иван декламировал, как с кровью отдирал от горячего сердца истекающие любовью куски, и обнажались предсердия и желудочки, кипящей страстью брызжа на неосторожных.
Монстера закрыла лицо подушкой, и плечи ее, одетые в черный газ, мелко вздрагивали.
закончил царевич взрывом эмоций и рухнул на ковер лицом вниз, замерев у бархатных туфелек колдуньи.
Монстера была не в силах говорить, и только изредка всхлипывала, вытирая самой маленькой из подушек расплывшуюся тушь.
– Язон... Язон... Милый мой... Сколько мужчин побывало в этих стенах... Но ты один... Один... Такой... Никто... Я не забуду... Никогда раньше... Поднимись... Я все тебе расскажу... И помогу... И еще погадаю... Какой ты... Это невероятно... КАК ТЫ МЕНЯ РАССМЕШИЛ!!!..
Возбужденный гаданием Монстеры Иван убежал в свою комнату во дворце, суровые часовые, пробурчав нечто невнятное себе под нос, заснули на своих постах, и даже исходящий злостью и желчью Ксенофоб забылся за точильным камнем, выронив из рук свои любимый боевой топор.
И никто-никто не слышал и не видел, как в святая-святых сокровищницы – внутреннее хранилище – легкой тенью просочилась таинственная фигура в черном плаще и из зачерненного сажей медного кувшина вылила до капли в чашу с зубами дракона какую-то тягучую мутноватую жидкость, подозрительно похожую на сахарный сироп.
Это и был тот единственный способ пройти через смертельно опасное испытание и остаться живым, о котором Монстера поведала царевичу.
Ведь даже малые дети в Гаттерии знают, что ночью начинается и властвует безраздельно страшная болезнь кариес.
Из пораженных за ночь кариесом зубов дракона выросли хилые, уродливые, еле стоящие на ногах воины – кариозные монстры.
Что творилось на апидроме – ни в сказке сказать, ни в мифе описать.
Возмущенная толпа стала кидать на арену косточки от фруктов, куски подсолнухов, огрызки яблок...
Один из таких огрызков и решил исход так и не начавшегося сражения, попав в плечо командиру. Тот повалился, увлекая за собой одного, другого, третьего...
"Принцип домино," – покачал головой Иванушка, с жалостью и сочувствием наблюдая, как беспомощная и бестолковая куча-мала делала безуспешные попытки распутаться и приподняться.
Монстера, медленно смакуя цифры, досчитала до десяти и объявила победу стеллиандра за неявкой соперника.
Если бы Ивану сказали раньше, он никогда бы не поверил, что десять стеллиандров могут перекричать многотысячный апидром, да еще с большим запасом. С восторженным ревом земляки Язона подхватили царевича на руки и стали его качать, так, что дух захватывало, а завтрак настойчиво просился наружу.
И быть бы ему на вершине счастья, да только не давали покоя вчерашние слова Монстеры: "С этим испытанием я тебе помогу, а вот против дракона не подействуют ни моя хитрость, ни моя магия. Только говорят мне карты, что место твоей смерти не здесь, и время твое не пришло еще, и только поэтому знаю я, что пройдешь ты и это испытание, хоть и не ведомо мне, как и какой ценой. Но помни, Язон-царевич, что карты и ошибаться могут, даже у меня. Так что, берегись..."
На следующее утро гомонящая, жадная до зрелищ толпа окружила у стен дворца стеллиандров, царя и гвардейцев и повлекла их вверх по пыльным улицам Мзиури, к голой желтой скале, нависающей над морем.
Впрочем, по мере приближения к ее подножию голоса гаттерийцев как-то сами собой становились все глуше и тише, пока совсем не смолкли, и тогда Иванушка понял, что они пришли.
По лицу Ксенофоба было ясно, что он считает, что это путешествие для выскочки-стеллиандра было без обратного билета.
– Ты знаешь, Язон, почему еще задолго до приближения к драконьей скале замолкла толпа? А почему среди дворцовой челяди нет палача? – голос Ксенофоба источал кипящую ненависть и приторный яд. – А почему вот уже несколько сотен лет мы даже не утруждаем себя тем, чтобы получше перепрятать нашу национальную реликвию, ты тоже не знаешь?..
– Потому, что сами не можете забрать ее оттуда? – рассеяно предположил Иван, тревожным взглядом окидывая негостеприимную гору цвета золотого самородка.
Ксенофоб зашелся от ярости, и Иван понял, что угадал. И почему во дворце не существовало должности придворного палача, он понял тоже.
Потому что, как старая картина – мушиным навозом, гора была усеяна человеческими черепами. Костей видно не было – может, для этого нужно было подойти поближе. Хотя царевич охотно принес бы в жертву свое любопытство, лишь бы быть от этого зловещего места как можно подальше.
И как можно быстрее.
Потому, что на самой верхушке скалы часть крутого уступа зашевелилась, заворочалась и расправила золотистые крылья.
Толпа ахнула и подалась назад, едва не утащив за собой и героя, и злодея дня.
– Там, на самой вершине скалы, есть пещера. В пещере – золотое руно. Иди. Желаю тебе оставить твои кости где-нибудь неподалеку, чтобы их можно было потом забрать и закопать под порогом дворца, чтобы всякий проходящий топтал их, а твоя душа не знала покоя под их ногами, – огласил напутственное слово царь и, неприятно осклабившись, шепотом добавил:
– Но если даже ты сумеешь добыть руно, не думай, что ты с ним далеко уйдешь. Клянусь, оно рано или поздно займет свое место на моих плечах.
Иван поморщился от такого вероломства, закусил губу и решительно шагнул вперед.
– Удачи тебе, Язон! – выкрикнул, перекрывая рокот толпы Ирак. – Мы все равно будем ждать твоего возвращения! Проклятый дракон подавится!
Иван, как будто налетев на невидимую стену, остановился, повернулся и пошел назад. Гаттерийцы завыли, заулюлюкали, засвистели. Тут же, как из-под земли, появился торговец тухлыми яйцами и гнилыми помидорами.
– Я хочу попрощаться со своими друзьями, – твердо заявил царевич.
– Мудрое решение, – издевательски склонил голову Ксенофоб.
Лукоморец быстро подошел к стеллиандрам и, обхватив за плечи Трисея и Ирака, тихо заговорил:
– Сейчас же уходите на корабль и забирайте с собой Язона – если у меня что-нибудь получится, боюсь, отплывать придется без прощального банкета. Ждите меня там. Если я не вернусь...
– Ион!..
– ...найдите, пожалуйста, моего друга Сергия и все ему расскажите... Как я хотел его найти... И как... погиб... – от жалости к себе у Иванушки перехватило горло. – И передайте, что было очень приятно с ним познакомиться... И с вами тоже... И страна мне ваша успела понравиться... Особенно финики...
С этими словами, чувствуя, что по рейтингу прощальных слов уходящего на верную смерть героя его сентенции не попадают и в первую сотню, он развернулся и побежал в гору, с хрустом давя хрупкие от времени и солнца кости прочными подметками сапог.
Если бы Трисей не ухватил Ирака за тунику, юноша последовал бы за своим кумиром.
"Ну, и педилы..." – в который раз подивился иолкец, мимоходом оттаскивая Ирака к кучке стеллиандров, одиноко стоящих на опушке у небольшого леска, где уже укрылись все местные зрители, и теперь трудно было сказать, больше ли в лесу деревьев или людей.
Первые ряды занимала царская семья, знать и главный передатчик. Поскольку оттесненным простолюдинам не было видно ничего, кроме спин впередистоящих, главный передатчик громко описывал, что он наблюдает, а его подручные и ученики, рассыпавшись среди народа, как по цепочке передавали его слова стоявшим позади, и каждый приукрашивал свое повествование как только мог, потому, что самый красноречивый после смерти главного передатчика, занимал его почетное и очень доходное место. Главного передатчика холили и лелеяли, и поэтому, как правило, доживал он до очень глубокой старости, зачастую уже практически слепым и глухим, но с воображением и словарным запасом, усиленными годами.
