Дело Белки - Даган Александр (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Любой грамотный тренер скажет вам, что боль в не привыкших к регулярным нагрузкам мышцах — это совсем не повод бросать тяжело дающееся упражнение. Остановитесь, и через какое-то время все придется начинать сначала. Однако, продолжив занятия, вы вскоре заметите, что ваш организм каким-то странным образом сам себя обезболивает. Что ж, грамотному тренеру, конечно, виднее. Вопрос только в том, удастся ли вам самому дожить до того светлого момента, когда боль уйдет, а способность пошевелиться еще останется. Мне не удалось. Раз за разом я менял направление, исследовал ложбину за ложбиной, подлетал к лесу и возвращался в поле, но не находил следов исчезнувших вэчекистов. Наконец понял, что еще немного, и я буду так измучен, что уже не смогу повторить подвиг греческого воина, который принес в Афины весть о великой победе над персами и умер на руках у благодарных сограждан. В смысле, умереть-то у меня получится, но вот весть я не донесу. С тем я и повернул назад и конечно же не пролетел пятисот метров, как дважды обнаружил то, что искал. Во-первых, я таки наткнулся на вэчекистов. А во-вторых, это были не просто вэчекисты, а столь необходимые Велесу пилоты и десантники, которые, подобно правоверным мусульманам, ожидающим сигнала к намазу, чинно расположились на своих роскошных коврах-самолетах и скромных ковриках-геликоптерах. Вот теперь я окончательно решил загадку покинутого лагеря. Люди не ушли. Они приготовили образцовую западню, и попасть в нее должен был не кто иной, как Велес.
Боже, как я ломанулся! Точно говорю, если бы для комаров устраивали «Формулу-1», в этот день я был бы первым. И ведь никакой помощи: ни живой воды в бак, ни попутного ветра, разве что небольшой допинг в виде пары глотков, которые я три дня назад сделал из Реки времени. Короче говоря, жаль, что мой полет никто не фиксировал. Возможно, это был бы первый случай в мировой истории, когда насекомое преодолело звуковой барьер. Мало того, в тот момент, когда со стороны передовой грянули выстрелы, я ухитрился еще и надбавить. И тем обиднее казалась реакция Велеса на доставленное сообщение.
— Шеф! — начал орать я еще на подлете. — Шеф, я нашел!
Ноль внимания. Но это еще можно было понять. Над нами как раз что-то взорвалось. Так что, думаю, я бы и сам не то что комара, Соловья-разбойника не услышал бы. Однако в следующий миг, уже почти что повиснув у него на бороде, снова крикнул:
— Шеф! Я вернулся!
И снова бог оставил мои слова без внимания. Нет, мне, конечно, было понятно, что он сейчас не под зонтиком прогуливается, а командует сражением, отдает приказы, ведет свою дружину вперед. Но как раз этого-то делать было нельзя. Согласно плану Велеса у остальных богов должно было сложиться впечатление, что наш отряд встретил яростное сопротивление, которое не может преодолеть. В конце концов Перун вычислил бы слабые и сильные места обороны вэчекистов и ввел в бой остальные войска. Тогда и у шефа появилась бы возможность под шумок спасти тех, кто у него остался. В принципе никто не обязывал его это делать. Дружинники, доставшиеся моему начальнику от брата, были нарушителями всех установленных для волшебного сообщества правил. Да и командиру своему они верность не хранили. Строго говоря, они вообще не хотели быть кому-либо верны. Так что, по сути, этот отряд оказался чем-то вроде волшебного штрафбата. В него попали те, кто особенно не хотел вступать в созданное богами ополчение. Но именно поэтому Велес и желал их сберечь. Не ради какой-то личной выгоды, а просто потому, что не мог подвести существ, которые пусть и случайно, но оказались на его попечении. Более того, он и в бой-то их вел исключительно для видимости. Вперед выпустил в основном нежить и злых духов, то есть тех, кого практически невозможно убить примитивными человеческими средствами. Рядом с собой оставил созданий с живой сущностью, да еще и прикрыл их своими божественными щитами. Ну и наконец самых неприспособленных к сражениям, вроде лесавок или шептунов, объявил резервом и велел не высовываться до особого приказания.
Теперь же задумка шефа отправлялась в тартарары. Оборона людей тоже была выстроена так, чтобы показаться слабой. Любой, кто с ней столкнулся, не мог не почувствовать, что вражеские ряды легко поддаются атаке. Силам големов следовало не отразить, а наоборот, заманить нападающих. Откуда же командованию карателей было знать, что первый пошедший в атаку отряд вовсе не собирается нападать? В результате завязавшееся сражение очень напоминало бой двух профессиональных боксеров, каждому из которых заплатили за поражение. Выглядело это просто изумительно. Велес осторожно выдвигал своих бойцов вперед. Големы начинали вяло постреливать из укрытий. Велес приказывал отряду залечь. Стрельба прекращалась. Так повторялось три, а то и четыре раза, и, вероятно, повторилось бы еще, но тут чуть ли не на голову к шефу спикировал посыльный орел Перуна, передавший гневное распоряжение главнокомандующего, коротко сводившееся к следующему: «Что за фигня?! Порви уже этих недоносков!» У Велеса не осталось выбора. Понимая, что провал на этом этапе погубит и вторую часть его плана, он поднял своих ратников и повел их навстречу судьбе.
На тот момент судьба представлялась богу встречным шквалом смертоносного огня. И нечто подобное действительно началось. Вот только почему-то большая часть пуль и снарядов попадала исключительно мимо. А все потому, что големы тупо исполняли приказ. Если бы вэчекисты не струсили и оставили в окопах хоть одного человека, он наверняка сообразил бы, что столь хилая волна атакующих недостойна созданной ловушки, и скомандовал бы стрелять на поражение. Однако големам сообразительность была чужда, поэтому они, несмотря ни на что, не оборонялись, а просто создавали видимость сопротивления. Увы, члены Велесова отряда тоже умом не отличались. Еще недавно они знали, что им суждено погибнуть, а тут вдруг ощутили себя героями, которых даже пули не берут. Иначе говоря, шеф почувствовал, что еще немного, и его хилая гвардия совсем потеряет голову, а потеряв ее, без приказа кинется штурмовать вражеские траншеи. Тут-то и объявился я со своим сообщением.
Понимая, что шеф упорно игнорирует все обращенные к нему призывы, я решился самым наглым образом нарушить субординацию и нацелился на неприкосновенное божественное ухо. Ох! Не представляю, как с точки зрения комара выглядят ушные раковины Афродиты или Хатхор, но к Велесу я туда больше ни ногой. Тем не менее в тот момент мне нельзя было идти на поводу у своих эстетических чувств. Слегка продвинувшись по мрачному, черт знает чем поросшему лабиринту, упирающемуся в тупик имени барабанной перепонки, я набрал побольше воздуха и заорал:
— Велес, это Лев! Я нашел ковры!
— Поздно! — пророкотало божество. — Убирайся из моего уха и не мешай.
— Вы не понимаете! Впереди ловушка. Просканируйте меня!
К счастью, шеф все-таки соблаговолил внять моей просьбе. Я почувствовал секундное помутнение в голове, а потом снова услышал его голос:
— Хала! — отдавал приказание бог. — Остаешься за старшего. Продвинетесь еще на полста метров и жгите все подряд. Укрепления не штурмовать!
— Как не штурмовать?! Мы же их сейчас возьмем!
— Отставить! Выполняй приказ! Если что, головой ответишь или двумя.
К тому моменту я уже вылетел из божественного уха, поэтому мог по достоинству оценить угрозу Велеса. Хала был чешуйчатой тварью с тремя башками, одна из которых сейчас спорила с командиром, а еще две, пристроившись одна к другой, поливали позиции големов ледяными пулями.
— Лев! — рыкнул шеф, отрывая меня от созерцания невиданного спаренного пулемета. — Дуй отсюда!
— Как — дуй?
— Прячься, дурень! Ты свое дело сделал! — с этими словами бог расправил плечи, взмахнул пару раз руками, как пловец, который собирается прыгнуть в бассейн, и действительно прыгнул. Только не в воду, а в землю, оставив за собой вместо расходящихся кругов узкий темный тоннель. «Ничего себе, какие штуки он, оказывается, умеет проделывать!» — подумал я и хотел было последовать за шефом под землю, тем более что он как раз велел где-нибудь спрятаться, но не смог. Весь мой запал, благодаря которому была донесена весть о судьбоносном открытии, наконец вышел. В голове зашумело, перед глазами поплыли желто-черные круги, и я, кувыркаясь, как брошенный с балкона окурок, рухнул в траву.
