Портрет кудесника в юности - Лукин Евгений Юрьевич (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

Нет, пожалуй, правильно отослал он восвояси Маркела Сотова. Оглашенный запросто мог истолковать случившееся бездуховно. То есть в прямом смысле.

Порченый

На дворе выпали осадки – хлопьями, как в колбе, – и что-то разладилось по сю сторону мутного оконного стекла. Клиенты капризничали, предсказания не сбывались, отмазки не помогали, старый колдун Ефрем Нехорошев, спихнув все дела на руки ученику, никак не желал выйти из запоя, а тут ещё в один ненастный день под дверь осторожно подсунули конвертик с повесткой в суд. Некто Кондраш подал заявление, будто после беседы с воспитанником чародея у него напрочь исчезло биополе, – и требовал теперь компенсации за причинённый ему энергетический и моральный ущерб.

«Кондраш, Кондраш… – недоумевал Глеб Портнягин, разглядывая повестку. – А! Сдаётся, это тот мордастенький. Да-да-да! Помню, помню падлу! Представился троцкистом, ворот расстегнул, ледорубчик предъявил… серебряный, животворный… Что ж он просил-то? Не иначе Льва Давыдовича вызвать… Стоп! Не он это! Не Кондраш… А Кондраш – он вроде такой… такой… Нет, не помню. Ну да всё равно падла!»

Мимо в направлении сильно початого ящика водки сомнамбулическим шагом продефилировало бездуховное тело Ефрема Нехорошева. Дух старого кудесника, надо полагать, витал сейчас где-то в тонких мирах. И хорошо, если просто витал…

Ученик чародея проводил рассеянным взглядом физическую оболочку учителя, снова вложил бумагу в конверт и, пожав плечами, отправил всё это в ящик серванта с мелким колдовским барахлом. Сгодится. Пепел любой официальной повестки, являясь сильнейшим поглотителем положительных эмоций, незаменим при изготовлении отворотных средств.

Портнягин присел на табурет, невольно копируя обычную повадку Ефрема, и призадумался. Помощи от наставника не предвиделось, а неприятности между тем следовали подозрительно правильной чередой, становясь раз от разу серьёзнее и серьёзнее. Если уж столь вопиющей ахинее, как уголовное дело о пропаже биополя, тем не менее дали ход, – значит, кто-то сильно этого хотел.

Кто?

Первое подозрение, естественно, пало на лидера православных коммунистов-выкрестов Никодима Людского, которому Глеб недели две назад имел неосторожность привидеться в ночном кошмаре и, что самое печальное, был этим мерзавцем узнан. Если же вспомнить ещё и прежние их раздоры…

Не сходя с табурета, молодой чародей закрыл глаза – и минут на десять оцепенел. Потом шевельнулся, пришёл в себя, озадаченно помассировал виски подушечками пальцев. Сведения, почёрпнутые им в астрале, мягко говоря, настораживали.

В это верилось с трудом, но Никодим Людской был на сей раз чист, аки голубица. Мало того, обнаружилось, что дело об исчезновении биополя возникло хотя и по явному недоразумению, однако без малейшего нажима со стороны. Потерпевший Кондраш, будучи сутяжным психопатом, затеял склоку вполне самостоятельно, судью никто не подкупал и не запугивал, а в заключение эспертизы просто вкралась ошибка.

Итак, ни следа вражеских козней – просто ряд дурацких случайностей и совпадений. Любой материалист на месте Глеба вздохнул бы с облегчением. Однако назубок затвержены были уроки старого колдуна, что нет на свете совпадений и что закономерность – это девичья фамилия случайности. Коротко говоря, неудачи последних дней наверняка имели не внешнюю, а внутреннюю причину, гнездившуюся в самом Глебе Портнягине.

Впрочем, ломать сейчас над этим голову не следовало – для начала небходимо было замять уголовное дело.

В тусклых безднах юридических пространств было зябко и неуютно, а внизу, в чёрном провале, подобно угольям, припорошённым сизым пеплом, мерцала страшная Мембрана, отделяющая тонкие миры от Инферно. Некие не слишком отчётливые сущности сбивались в неправдопобные стайки, называемые свидетельскими базами, и бродили окрест, шарахаясь временами от медлительных сгустков негативной энергетики, провожавших алчными взглядами нежное юридическое тело Глеба.

Нечеловечески высокая смутная фигура в струящихся одеяниях пыльного цвета склонила к Портнягину лысый ушастый череп.

– Ну? – шепнула она с проблеском любопытства.

Тот вкратце передал суть затруднения. Фигура, не разгибаясь, прикрыла дряблые веки. Задумалась. Глеб облизнул губы.

– Я… это… – сказал он, как бы оправдываясь. – Прикинул: психиатру его показать, Кондраша?.. Так ещё и за оскорбление притянет… о защите чести и достоинства… – Юноша видел, что его не слушают, но остановиться не мог и продолжал – сбивчиво, торопливо: – А потребуешь новой экспертизы – эксперты обидятся… ещё хуже напишут…

Неподвижная личина растянула безгубый рот в змеиной улыбке, затем открыла загадочные буркалы пыльного цвета – и выпрямилась. Ушла ввысь.

– Пусть представит справку, – злорадно прошелестело оттуда, – что у него и раньше было биополе…

Подобные сгустки юридической субстанции, с древних времён величаемые ярыгами, не считаются особо опасными, и всё же лучше встречаться с ними пореже, поскольку расплачиваться за консультацию приходится жизненной энергией. Но выбора у Глеба не было. Примерно ту же сумму (в пересчёте на денежные знаки) содрал бы с него и любой баклужинский адвокат с той лишь разницей, что времени на визит к нему ушло бы гораздо больше. А юному чародею необходимо было опередить очередную неприятность хотя бы на полчаса, дабы успеть обмозговать происходящее – и, если повезёт, понять.

Стиснув зубы, он решил отбросить самолюбие и начать с самого простого.

«Сглазил кто-нибудь?..» – предположил Глеб и тут же криво усмехнулся. Его теперь, пожалуй, сглазишь! Впрочем, сглаз сглазу рознь – от иного он бы сам не отказался. Одно дело, когда твой защитный энергетический кокон пробивают отрицательными эмоциями, и совсем другое, когда положительными. Раз уж на то пошло – что есть любовь? Либо сглаз, либо приворот, да ещё и с прямым откатом. Почему, например, мужья на Руси от веку жён колошматили? Именно поэтому! Знали, что любящие супруги рано или поздно друг друга сглазят, ну и береглись как могли. А в итоге порчу на баб наводили… дурачьё!

Вспомнилось вдруг, как в златые школьные годы на уроке информатики рыжая Алка Зельцер одним томным взглядом проплавила ему солидную дыру в энергетической оболочке. Два дня сквозило – ходил лох лохом, всё никак не мог залатать. Да и не хотелось, честно говоря…

Глеб нахмурился и заставил себя встряхнуться.

Порча? Уже ближе. Чтобы избавится от сглаза, здоровому человеку достаточно влезть под душ или хлопнуть полный стакан водки. С порчей этот номер не пройдёт – порчу в большинстве случаев наводят умышленно, и её так легко не излечишь – снимать надо. Проще всего, конечно, сходить в церковь и помолиться там от души. А поскольку от души сейчас никто молиться не умеет, обращаются к специалистам. Скажем, к тому же Портнягину…

Фишка, однако, в том, что проказы подобного уровня Портнягин распознал бы с лёта. Нет, тут каверза посерьёзнее – возможно, кто-то «прицепился» и нагло сосёт из него прану. Жизненные силы, говоря по-нашему. Отсюда и неудачи. Глеб, правда, никогда не слыхал, чтобы жертвами порчи такого рода становились ученики чародеев. Сам порченый, допустим, энергетическую «пиявку» увидеть не сможет – точно так же как любой человек не замечает своих недостатков, пока ему на них не укажут. Но ведь где ученик – там и учитель! А уж этому-то выявить порчу – как два пальца об астрал…

Стенные ходики привирали уже на полтора часа. Глеб поморщился, покинул физическое тело и попробовал прямо сквозь циферблат вынуть увлёкшегося барабашку. Тот заверещал и за что-то там уцепился. Сопротивление не помогло. Портнягин намотал зациклившуюся энергетику на торчащий из стены железный костыль и, снова придав ей вращательное движение, остановился в задумчивости перед древним трюмо, под толстым стеклом которого как бы расплывались радужные нефтяные лужицы.