Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Три вещи не умеет делать Мечтатель: улыбаться, интриговать, рисковать, — отозвалась Мелита с легкой улыбкой. — Это так раньше говорили. Но если Мечтатель и подал им ту идею, то он… знаешь… как надпись над дверью в Особую Комнату.
Нольдиус свел брови, вспоминая эту самую надпись — «Не то, чем кажется». Но Мелита уже махнула рукой и предложила, блестя зубами:
— Ладно, пошли отыщем Хета, с ним ябедничать Бестии будет как-то удобнее. Он-то профессионал.
* * *
Тени сгустились. Лунная радуга дорожкой пролегла по небу, ночь покрутилась вокруг Одонара и незаметно вкралась внутрь.
Но жизнь не остановилась. Ночной Одонар всегда был особым миром, полным тайн, тихого очарования и горьких стенаний тех, кто наткнулся в коридорах на страдающую бессонницей Бестию. На этот раз ее жертвой стал сам директор: Фелла вылетела на него из-за угла со свистом. Обычно с таким свистом, только немного тише, вылетал ее боевой серп из ножен. Экстер, который только что покинул свой кабинет, шарахнулся от нее в полутьме коридора и не сразу узнал, а потом нерешительно позвал:
— Фелла?
— За гранью, Мечтатель, — прошипела она выразительно. — Вонда был у тебя?
— Вонда? Да, был, утром… что произошло?
Бестия взяла себя в руки, хотя по ее скулам заходили желваки.
— Многое.
Мечтатель почел за лучшее попятиться и зажечь факелы по стенам.
— С Вондой что-то не так?
— Шишка на лбу от удара артефакторным кинжалом, девчонка постаралась, — Бестия отмахнулась, будто говорила о маловажных вещах. — Хуже то, что два твоих артефактора и один якобы Оплот Одонара шесть часов назад сбежали на драконе в неизвестном направлении, подделав пропуска и захватив кругленькую сумму в радужниках!
Бестия выпалила это все неподражаемым тоном: и яростным, и холодным, и насмешливым, и злорадство в нем тоже присутствовало. Но оттенки пропали даром: Экстер всего лишь округлил глаза и переспросил:
— «Якобы Оплот»?
— Прекрати считать меня дурой.
— О, — сказал Экстер и больше ничего не добавил. Кажется, он был не в силах.
— Интересно, что мне стоит сделать по этому поводу, — в размышлении продолжила Фелла. — Может, сразу подписать приказ об их исключении? Или нет, лучше бы послать весточку Магистрам — пусть они разбираются. Ведь они наверняка сочтут это изменой, так, Мечтатель? Заговором. А если они вдруг услышат, что эта троица начала свои преступные деяния сразу же, как вышла из твоего кабинета…
Экстер поправил туго стянутый у горла плащ и сделал болезненный жест, прося ее не продолжать.
— Что ты хочешь, Фелла?
— С твоей стороны довольно глупо об этом спрашивать.
Мечтатель тяжко вздохнул.
— Нет.
— Нет — что?
— Нет, я не позволю тебе занять пост директора.
— Всё, чтобы не отдавать уютное кресло?
Мечтатель выдержал ее взгляд. Что, вообще-то, было для него подвигом.
— Фелла, мы говорим об этом с тобой не в первый раз. Возможно, ты готова управлять делами артефактория, но принять на себя главенство школой при нем…
Бестия закатила глаза, и стало видно, что этот разговор действительно происходит в тысячный раз.
— Я слишком жестока, так?
— Фелла, тебе три тысячи лет, и все это время ты оставалась воином Альтау. Несмотря на мои чувства к тебе… я не могу позволить тебе занять эту должность.
— Тебе меньше трехсот, и ты в жизни не был в бою! Ты считаешь, что подходишь больше?!
— Да. Прости, но сейчас — да.
У Бестии бешено дернулись губы.
— Так мне отослать птицу к Магистрам?
— Ты можешь это сделать, но за это они не лишат меня должности.
— Знаю, — выплюнула Бестия. — За две сотни лет, что я здесь, ученички творили вещи и похуже, так? И каждый раз ты откручивался и оставался при своем. Ну, кто же из Магистров тебя так покрывает, Мечтатель? Рубиниат? Вряд ли, ты ему не очень-то нравишься, мне это досконально известно. Все они далеки от симпатий к тебе… Так может, сам Дремлющий? Какие связи твоих родителей позволили тебя поставить на это место и так долго держать на нем — связи, а, может, деньги? И как долго еще… не смей на меня так смотреть!
Мечтатель вздрогнул и отвел влюбленный взгляд.
— Прости. Я только… ты можешь считать, что Кристо и Дара помогают Максу, гм, Оплоту с выполнением его будущей миссии. В этом нет ничего преступного.
— И в подделке моей подписи? И в похищении денег?
— Им нужно было действовать срочно, и, кажется, у них были какие-то сомнения по поводу того, что ты подпишешь эти пропуски. Фелла, кажется, такое уже бывало?
Бестия выдохнула сквозь сжатые зубы. Она действительно послала бы стрижа к Магистрам, но была более чем уверена, что это ничего не даст. Иначе Мечтатель не вел бы себя так не по-своему твердо.
— Ты ведешь какую-то игру и за моей спиной, и за спиной Магистров, — это было предназначено, чтобы устрашить Мечтателя напоследок. — Когда я узнаю, какую… куда ты собрался, кстати?
Только теперь Фелла заметила, что Мечтатель закутан в плащ.
— В сад, — ответил директор и поднял не замеченную Бестией лютню. — Сегодня прекрасная луна, и погода просто великолепна для прогулки. Ты не хотела бы…
Стоило Экстеру предложить ей совместную прогулку, как половина гнева Бестии куда-то улетучилась. Правда, еще секунду завуч явно удерживала себя от рукоприкладства, но потом тряхнула головой, заявила, что у нее есть тысяча дел поважнее, и в спешном порядке ретировалась. Мечтатель продолжил свой путь по коридору.
Его терзали угрызения совести, поскольку на самом деле директор очень не любил кем-нибудь манипулировать. Особенно Феллой, в которую он был влюблен века полтора, не меньше. Но у него действительно намечалась не просто прогулка под луной, и он вынужден был использовать единственное средство, которое могло заставить Бестию отстать.
Собственную влюбленность. До мыслей Экстера, почти неизменно пребывающих в поэтических грезах, все же дошла присказка, которая ходила между учеников: «Хочешь избавиться от Бестии — позови директора и попроси его построить глазки». Грубо, но зато и подмечено верно: когда Мечтатель смотрел на предмет своих воздыханий, его бледно-голубые глаза расширялись и при отливе парика начинали казаться фиалковыми и бездонными.
Вот и еще одна причина, чтобы не улыбаться: твоя любимая шарахается от тебя, как от чумы.
Не главная причина — но всё же…
Одонар засыпал всегда тревожно, а в некоторые ночи не засыпал вовсе. Что-то шуршало вдоль стен, из пустых кабинетов доносились шаги и голоса, громче всего шептались ближе к жилому крылу. А бегали в основном до трапезной и от нее. Малышня от восьми до тринадцати лет — так называемые теорики. Ученики старшего и среднего уровня обучения спали беспробудным сном: принцип ответственности, который придумала Фелла тридцать лет назад, действовал безотказно. В том крыле, где жили ученики среднего уровня и практиканты, контроль был максимально ослаблен: артефакты-сигналки сообщали Вонде или завучу лишь о самых значительных проступках. Ученики могли не спать хоть трое суток, хоть неделю, но тогда возрастала вероятность быть размазанными по стенке во время ближайшего «уроища». Время от времени находились желающие поспорить с этой теорией: «Да не, не посплю ночку — потом наверстаю!» Каждый раз после таких попыток Экстер выговаривал Фелле за жестокость, она жала плечами, а неудачливого попирателя традиций тащили к Оззу в целебню. Вместе с конечностями на место становились и мозги: те, кто желал не спать по ночам, высыпались заранее или подстраховывались магически.
Тройка таких «подстрахованных» вынырнула прямо на директора, когда он проходил неподалеку от кабинета Фрикса. Практеры-пятнадцатилетки, артемаги. Один замер и выругался вполголоса, двое других не особенно обратили внимание на Мечтателя.
— Светлой ночи, — поприветствовал их директор на ходу. Парни удивленно застыли. — Свен, не следует использовать «Ночной жаворонок» более двух раз, красное свечение глаз может остаться навсегда…
