Таймири (СИ) - Флоренская Юлия (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Всему виной было предсказание гор. Оно не давало Ипве спать по ночам, заставляло принимать бесполезные меры и прибегать к разным ухищрениям, чтобы сжить со свету новую ученицу. Скользкая, как угорь, библиотекарша Магорта-Сакке, хотя и умолчала о пророчестве, не сумела скрыть волнения от Таймири. И теперь той только и оставалось, что строить догадки.
«Ха! — подумала она. — А может, передав мне книгу в желтом переплете, Вестница Весны тем самым препоручила мне вернуть почве плодородие? Что, если это был знак? Кроме того, мои слезы оказались волшебными! А раз так, то чем я хуже Вестницы? Надо действовать, пока Ипва не прознала про слезы и про всё остальное…»
— Слушай, Минорис, — на полуслове оборвала ее Таймири. — Тебе придется изобразить, что ты возненавидела меня лютой ненавистью и под этим предлогом вернуться к Ипве в обучение.
— З-зачем? — напряженно спросила та.
— Сама посуди. Привратница утверждает, что лишь слезы раскаявшегося в своих злодеяниях человека способны возродить к жизни нашу страну. А кто у нас самая большая злодейка? Ипва! Она прогнала Вестницу Весны, она преследует тебя и меня, она, скорее всего, потопила Ланрию в лаве…
— Я не утверждала, что Ланрию потопила именно она.
— В любом случае, от нее исходят такие отрицательные флюиды, что волей-неволей посчитаешь ее злодейкой, каких свет не видывал. И да, я кое-что вспомнила: Ниойтэ убеждена, что именно ардикта заколдовала землю страны.
— Хочешь сказать, ардикта иссушила ручьи и создала пустыни? Заставила расти столбы адуляра? Основала, наконец, массив Лунных гор?! И затем позволила кормить народ легендами?! Это звучит нелепо, — с горячностью воскликнула Минорис. — Но это вполне может быть правдой.
— Мы так мало знаем, а возможности верховной преподавательницы так велики, — подперев подбородок, пробормотала Таймири. — Как вызвать у нее чувство вины?
— Давай для начала порасспросим профессоров, видели ли они хоть раз, чтобы Ипва плакала или, на худой конец, билась головой о стенку в порыве раскаяния, — предложила Минорис.
— Это опасно. Среди них у ардикты могут быть сообщники. Поступим иначе: ты отправишься на секретное задание. И твоя цель — довести Ипву до слез.
Минорис беззаботно отдала честь, повернулась кругом и солдатским шагом вышла из комнаты. Будущая миссия представлялась ей не более чем игрой.
***
А о том, в какие игры играла ведьма Терри, не мог судить даже сам Авантигвард. Он вконец заврался и себе, и людям, которые требовали справедливости и чуть ли не приступом брали его дворец. По мнению некоторых, правитель заслуживал худшей из смертных казней. Он допустил к престолу ведьму! Эта новость уже давно облетела все города и окрестности. Люди пребывали в страхе и трепете. Сперва мужчин, а потом и женщин средь бела дня хватали на улицах, чтобы сделать рабами и рабынями. Негодование масс усмиряли, публично зачитывая поддельные акты об аресте тех или иных граждан. Если кто-то шел добиваться правды в одиночку, его отправляли на каторгу без суда и следствия.
Очень скоро улицы опустели. Из дому выходили лишь считанные смельчаки. Самые дальновидные жители заблаговременно запаслись провиантом и сидели по своим норкам тихо, как мышки. Они всё еще надеялись переждать смутные времена…
Раз в несколько недель Терри связывалась с Ипвой, и та указывала ей точное расположение новых, необработанных подземных пещер. Их сотрудничество оказалось плодотворным, и одной приносило прибыль в виде залежей светящегося адуляра, а другой — в виде золотых слитков из сокровищниц Авантигварда. Откуда, спрашивается, Ипва могла знать, где сосредоточены бесценные залежи? Две ученицы из мастерской счастья Лисса, сами того не ведая, уже приоткрыли завесу этой тайны. Да-да, Ипва — хозяйка не одной лишь мастерской, но и массива Лунных гор, и каменных лесов, и подземных пещер. Но она создает их лишь затем, чтобы разрушать. Разве так поступают истинные творцы?! Творцы с чистым сердцем, такие, как Вестница Весны, потерпели поражение. Но люди не теряли надежды и верили, что справедливость восторжествует.
***
«Справедливость восторжествует, — думала Таймири, возвращаясь из «испытательной теплицы». — Рано или поздно они поймут, что мне не пристало возиться с растениями».
Она спешила к себе, чтобы поскорее принять ванну и хорошенько отмыться от грязи и тепличных запахов. Но поравнявшись с дверью в комнату Минорис и Сэй-Тэнь, кое о чем вспомнила:
«Я ведь хотела поглядеть на барашка, которого они прихватили из Ланрии! Нельзя такое на потом откладывать».
Она вошла без стука… и застала Сэй-Тэнь за приготовлениями к отъезду. Если твоя подруга носится, спотыкаясь о стулья, и в спешке сваливает на покрывало разную снедь и одежду, тут уж сложно ошибиться: она собралась удариться в бега.
Встретившись взглядом с Таймири, Сэй-Тэнь засуетилась и невзначай поскользнулась на мокром полу, приземлившись ровно на пятую точку.
— О-ох! — закрыв лицо ладонями, простонала она. — Зачем ты здесь?
— На Лорика посмотреть, — честно призналась Таймири.
— На Лорика? Он там, за занавеской, — устало махнула рукой Сэй-Тэнь. — Мы соорудили для него небольшую ограду, чтоб не удрал.
— А сама-то ты? — спросила Таймири. — Неужто так несносна жизнь музы?
— Мне теперь никакая жизнь не в радость, — отозвалась та. — Буду бродяжничать, чтобы хоть как-то отогнать тоску. Знаешь, жизнь скитальца полна лишений — этим она и ценна. Ценна для тех, чьи лишения несоизмеримо больше.
— Тоску? Кажется, я что-то пропустила…
— Разве Минорис тебе не рассказала?
— Ах да, Норкладд!
— Не произноси при мне его имени, не то я наложу на себя руки! Честное слово! — воскликнула Сэй-Тэнь.
— Кажется, я знаю, где тебе непременно стоит побывать, — внезапно осенило Таймири. Невзирая на отчаянные протесты Сэй-Тэнь, она вытащила ее из комнаты и захлопнула дверь. — Держим курс на лестницу Има-Рина!
У загадочного кабинета всё еще стояла довольно длинная очередь. Но Таймири известила учениц, что у нее неотложный случай, и рассыпалась в таких изысканных извинениях, что никто даже и не подумал ей препятствовать.
Комкая бумажную закладку, Има-Рин озадаченно просматривал журнал посещаемости. Но едва перед ним появилась Таймири, журнал, шелестя страницами, полетел на пол.
— Вернулись! — обрадовался профессор. — В прошлый раз вы выскочили отсюда просто пулей!
— А я должна была отчитаться… прежде чем выскакивать? — Таймири приблизилась к нему настолько, что бедняге пришлось отступить.
— Нет, что вы, что вы! — замахал руками Има-Рин. — Всего лишь указать свое имя и поставить подпись.
— Так я сейчас это сделаю! — Выхватив у опешившего профессора авторучку, она расписалась в журнале прямо на полу и даже не удосужилась водворить его на место.
— А где же Сэй-Тэнь? — спохватилась она. — Куда делась?
Сэй-Тэнь в это время уже по колено стояла в морской воде и гипнотизировала горизонт.
— Вы что, хотите обрести вечный покой?! — ужаснулся Има-Рин и бросился к ней, несмотря на свою простуду. Прошлепал по линии прибоя, замочил туфли и штаны, но, тем не менее, выволок абсолютно отрешенную Сэй-Тэнь на берег моря Забвения. — Вам не туда! Вам сюда! — И он указал дрожащей рукой на лестницу.
— Какая жалость, — тихо произнесла Сэй-Тэнь. — Вечный покой — это именно то, что мне было нужно…
— Давай, — легонько подтолкнула ее Таймири. — Иди наверх и, что бы ни случилось, не отступай. Там ты найдешь свое утешение.
Та стала подниматься. Медлительно, неохотно, как будто на нее навесили вериг. Повсюду белел густой, липкий, как кисель, туман. В таком тумане теряются всякие ориентиры, и становится по-настоящему страшно. Ни неба, ни земли — ты слеп, беззащитен и одинок.
Сэй-Тэнь постояла-постояла, да и уселась, скрестив ноги, прямо в гущу молочно-белого пара.
— Если таков вечный покой, то я беру свои слова обратно, — сказала она. — Как-то уж очень здесь тоскливо и безжизненно.
