Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона (СИ) - Брэйн Даниэль (читать книги онлайн бесплатно полностью txt, fb2) 📗
Но поскольку околачиваться я должна была во вполне себе высоком ранге, то… Хм-м, как там школьникам-студентам говорят: сначала ты работаешь на репутацию, потом она на тебя, да?
А виды мне открывались интересные. Замок был вполне себе обычным замком — не таким, где всякие принцы и балы, а коричнево-серые стены, узкие окна-бойницы, камень под ногами и внутренний двор — где было хотя бы подобие военного плаца. Местами, надо сказать, это все сильно было пожевано, и я догадывалась кем. Сам административный блок был небольшим с высокой узкой башенкой, наблюдательной, что ли. А рядом располагались еще два двухэтажных барака. Именно в ту сторону мы и отправились. Казармы, да?
По идее трава во внутреннем дворе должна была быть вытоптана ногами местных военных, да и днем должны были проходить какие-то активности, не только расхлябанный бег, как я уже видела. Но пока я наблюдала тройку расслабленных парней в теньке и пару девчонок, которые что-то странное изображали руками. В общем, расслабуха.
— Это всегда так? — я покосилась на бьющих баклуши и даже ткнула пальцем. Как-то не вязался этот вид с гонором маршала. Но девица пожала плечами.
— Так запасники, лейтенант. Что нам еще делать.
К сожалению, у меня не было толкового ответа на этот вопрос, но почему-то мне казалось, что в армии так или иначе все проходят подготовку и мало кто вот так в потолок плюет. Там для того, чтобы солдат не дремал, есть старослужащие и товарищ сержант. Нет, в армии присутствует дисциплина, а здесь маршал лохмы отрастил и дрыхнет, пристроив задние конечности на стол. Каков поп, таков и приход, как говорится, но тут не служба — тут лафа. У одного из парней, например, были вполне себе кругленькие щечки, не до плеча, но все же — далеко плюнуть смог бы.
Может, потому Аннет и отправили в эту глухомань? Потому что здесь не надо толком служить? А стаж — или что там у нее — засчитается? Вместе с жалованием?
— Казарма, лейтенант! — отрапортовала девица.
— Дневальный, как твое имя? — вспомнила я.
— Рядовой Аттика Роно, лейтенант, — козырнула она.
Я кивнула и повернулась к тем самым казармам: вполне себе приятное зрелище — ближайший барак был отремонтирован, аккуратен, а через чистые окна, забранные чистыми стеклами, виднелись ровные ряды кроватей, монструозные шкафы и какие-то ширмы. А вот второй барак выглядел похуже, как если бы его жизнь трепала. Не хватило денег на реставрацию?
Естественно, я отправилась к тому, что красивее, лейтенант я или нет. Но окрик Аттики заставил меня остановиться.
— Прошу прощения, лейтенант, но ваша казарма — эта, — потупилась она, предлагая мне посетить барак с уровнем комфортности как у шалаша. Я даже немного возмутилась, но быстро проглотила все слова, которые хотели вырваться. Девица же не виновата, что маршал мне подсунул некондицию. Но я как бы ему список претензий выкачу при первой возможности. Повод есть.
Так что входила я внутрь казармы с достоинством — грудь колесом, шаг ровный — и отмечала, даже когда сама того не хотела, все минусы нового жилища. Плюсы были… ну разве что с точки зрения архитектурной ценности. Вон потолочные балки уложены красиво. А так окна нуждались в замене, да, на улице не холодно, но ночью температура опускалась, и в щели и проемы сквозило. Об этом свидетельствовали ткань, следы глины и другие попытки привести в порядок стену. А ведь здесь, скорее всего, была еще зима, и что тогда? По утрам лед из волос выцарапывать? Подобие печи я видела, но чем ее топить? И хватит ли на все помещение? Потолки здесь были высокими, больше стандартных в квартире.
Койки стояли блоками — сразу видно было, где мальчики, а где девочки. Вместо вместительных шкафов для личных вещей — какие-то плохо сколоченные тумбы, под ногами стершийся паркет, но все равно все ходили в сапогах, потому что грязища…
Хотя нет, не везде грязища, пол был средне чистый, все же здесь кое-как, но убирали. Просто чернота уже так въелась, что убирать бесполезно. У кроватей, но не везде, лежали коврики, чтобы хоть как-то утеплиться. Сами кровати заправлены нормально, пусть и не идеально, но все же какие-то нормы здесь соблюдались. Всего мест было тридцать или около того. И я хотела бы заявить, что живут здесь раздолбаи, если ли бы не мой личный жизненный опыт.
А он чуть ли не ором орал: посмотри, люди старались — коврики, тумбы, тяп-ляп ремонт. Как могли, так и делали, выше головы все равно не прыгнешь. А что еще ожидать, если гарнизон в заднице мира, рядом ни одного приличного селения, никаких увольнительных не хватит, чтобы мотаться в город. Это я на карете приехала, а топать пришлось бы порядочно до того места с кустиками и болотом. А сколько еще от той точки и до ближайшего местного магазина? Вряд ли здесь есть «Икеа» и вряд ли у всех служащих есть деньги…
А что, кстати, на все это сказал бы мой таинственный обеспеченный папа, которого почему-то даже маршал боится, хотя и виду не подает? Ой, как скверно, что я как Люк Скайуокер, понятия не имею, кто мой отец. Удивлена, возможно, я тоже буду знатно… Спросить у Аттики? «Ты не в курсе, случайно, кто мой отец?» С одной стороны, мысль была неплохая, с другой — звучало как явный наезд. Эполеты эполетами, но личный состав против себя настроить — э, нет, мне еще сидеть тут семь лет.
Вслед за нами заползли в барак с десяток парней и девчонок, испуганно на меня покосились — заметили эполеты, молча похватали одежду и мыльно-рыльные принадлежности и так же бочком испарились. Я услышала обрывки фраз «сегодня ты с водой работаешь» и «глаз выбью, будешь подглядывать». Это было мило и как-то обычно, сразу вспомнились сборы, смешанные команды, когда, казалось, не до стеснения и надо сосредоточиться на соревнованиях, но все равно…
— Они куда?
— Тренировка закончилась, в душ. Он снаружи, за казармой. — Ну вот, а я надеялась, что гигиенические процедуры будут не на свежем воздухе. — А вот и ваша комната, лейтенант.
Комнат для высшего состава было три и разницы в них особо не было. Темная, мрачная и темно-мрачная. Но все с целыми стеклами, что радовало. Крошечный закуток оказался как бы санузлом, только непонятно, откуда воду брать — квадратная высокая ванна была, мощная, глиняная, но на этом все. И дыра в полу, кокетливо прикрытая деревяшкой. Но по сравнению с тем, что было в общей казарме — дворец.
Я прикрыла глаза, потому что там за веками вспыхивали искры откровенной такой злости, но медленный счет до десяти — и приступ прошел. Я бросила вещи в темной комнате — тут, по крайней мере, было всего одно окно, дуть должно было меньше — и быстрым шагом направилась на выход из барака. Не понимающая ничего Аттика семенила за мной.
Я выскочила из казармы, почти сразу нашла узкую тропу к душу… Ага, на «душ» оно было похоже только тем, что был подвешенный на толстые деревянные балки бак, в нем дыры и из них лилась вода. Воду эту нагоняли несколько девчонок, уморительно шевеля в воздухе руками. А полный парень торчал у бака, старательно отворачиваясь, и прижимал к нему ладони, из-под которых — нет-нет — да вырывалось что-то оранжевое. Огонь? Это же не мог быть огонь? Или…
Но сейчас не странности меня волновали, не магия или что это такое, а то, что опоры у конструкции были почерневшими, ненадежными, рядом уже стояли подпорки… То есть весь этот инженерный шедевр мог свалиться на головы — и все. Первой мыслью было срочно запретить всем быть рядом, но что потом, не мыться, что ли. А на вторую мысль меня навело то, что Аттика помахала кому-то в толпе, и на нее уставились не как на врага народа, а на источник информации.
— Ты тоже живешь в этой казарме? — уточнила я.
— Да, лейтенант!
— Назначаю тебя своей помощницей, маршалу я предоставлю причину. — «Моя казарма, что хочу, то и делаю», — злобно подумала я. — Но мне нужно освоиться, а значит, мне нужна ты. Выбери себе замену на сегодня, другого дневального. Вы же меняетесь по расписанию? — и когда она кивнула, я продолжила: — Отлично, тогда его смена будет короткой. Все вопросы с маршалом — через меня. И обо всех проблемах тоже мне сообщайте. Насколько быстро я начну рассматривать эти самые проблемы, зависит от того, как быстро ты меня введешь в курс дела. Ну и насколько вы хотите что-то изменить.
