Ола и Отто. Выбор - Руда Александра (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

— Я бы хотела узнать подробности о Леване, — сказала я.

— Закономерно, — кивнул Беф. — Ты была права — Леван не учился в Университете, поэтому его познания в магии были несколько однобокими. Его Наставником и преподавателем магии был небезызвестный вам Сортон Дорни.

— Кто это? — удивился Отто.

— Помните, полтора года назад на кладбище на вас напали зомби одного полусумасшедшего некроманта?

— А-а-а, коллекционер! — вспомнила я. — Он еще зомби коллекционировал.

— Да, — сказал Беф. — Сортону принадлежат революционные разработки в области некромантии. В частности, в области управления поднятыми мертвецами и преобразования энергии. Леван уничтожил поселок ради одного — энергии смерти, которая в огромных количествах высвобождается при насильственной смерти. Это и позволило ему содержать такую армию зомби, с которой вы столкнулись.

— Но зачем? — спросил Отто.

— Потому что ему нравится делать больно, — прошептала я, сраженная этой догадкой. — Он сам мне сказал. Это плюс жажда власти — вот и получилось то, что получилось.

— Да, — кивнул Беф. — Леван с детства любил мучить все живое, поэтому родители не отдали его в Университет, а учили дома. И право наследования титула отдали не ему, а младшему брату, чем наверняка оскорбили своего нервного первенца.

— Кошмар, — сказала я. — Всегда знала, что аристократы — психи.

— Частые браки между родственниками не приводят к добру, — авторитетно заявил Отто.

Беф согласно кивнул.

— А Лим? — спросила я.

— Монтер как раз ничего не знал. Они просто с детства были знакомы с Леваном, — объяснил Наставник. — И когда некромант попросился переночевать и помочь деньгами, Лим не видел причины для отказа.

— Вы уверены? — спросила я.

— Пришлось Лима подвергнуть Заклятию Правды, — хитро улыбнулся Беф. — Он, конечно, очень возмутился и написал на меня жалобу. Но я же не мог оставить сомнения в душе моей студентки!

— Спасибо, — покраснела я.

— Теперь переходим к насущным делам, — сказал Наставник. — Эльфы дали вам заказ на двадцать артефактов два-в-одном. Можете теоретической подготовкой заниматься здесь, а вот сами артефакты вам придется делать в Гнедине. Ваша практика еще на закончена.

— О нет! — простонала я. — Опять возвращаться в глушь! За что?

Беф развел руками.

— Неприятности за неприятностями, — страдала я, выходя из кабинета. — Я уж думала, что мы навсегда вернулись в город!

— Ничего, ничего, — утешал меня Отто. — В Гнедине у тебя будет больше возможности совершить очередной подвиг и получить орден.

— Да дался мне этот орден, — сказала я чистосердечно. — Хочу спокойной жизни.

— Выходи за Иргу, — сказал полугном. — Он запрет тебя в подвале, чтобы с тобой ничего больше не случилось, и будет у тебя самая спокойная жизнь из всех возможных.

— Я сделаю подкоп и сбегу, — возразила я.

— С твоим счастьем подкоп обрушится, и нам еще придется тебя откапывать, — заметил Отто.

Я тяжело вздохнула. Неужели вожделенной спокойной жизни у меня не будет никогда?

Глава 5

СОБЛАЗНЕНИЕ ПО ВСЕМ ПРАВИЛАМ

— А-а-а-а! — заорал Отто, сползая по косяку моей двери вниз и хватаясь за сердце.

— А нечего врываться в комнату к приличной девушке не постучавшись, — ворчливо сказала я.

— Что с тобой, золотце? — слегка заикаясь, спросил полугном.

— Это супермаска из косметического салона, — сказала я. — Между прочим, стоила кучу денег.

— А называется она «Как умертвить товарища шоком»? — поинтересовался Отто.

— Она называется «Эльфийская королева», — ответила я, мельком глянув на себя в зеркало.

Более пристально смотреть на себя я боялась. Мое лицо покрывали пятна всех цветов радуги, по телу была размазана болотного цвета жижа с фиолетовыми вкраплениями, которая плюс ко всему еще и отвратно пахла. Вместе это выглядело не очень привлекательно, но мастер косметического салона клялся, что это именно то, что мне нужно, чтобы стать максимально привлекательной для своего возлюбленного. Воспоминание о братском поцелуе, которым наградил меня на прощание Ирга после того, как спас мне жизнь и имел возможность наблюдать меня в неприглядном виде, жгло мне душу. Я изо всех сил старалась стать прелестницей, чтобы заставить его относиться ко мне как к соблазнительной и желанной женщине.

— Мне обещали, что я стану очень обольстительной, — сказала я, укладываясь обратно на простыню, которой я решила пожертвовать ради красоты.

— За твои деньги тебе еще и не то пообещают, — хмыкнул Отто.

— А где твой шрам?

— Не одна ты по салонам шляешься, я в парикмахерскую сходил, они меня научили, как лучше бороду заплетать, чтобы ничего не было видно, — сказал друг, осторожно касаясь меня пальцем. — Не ядовитое?

— Нет, — сказала я с сомнением в голосе.

— Ты еще с Иргой не виделась? — поинтересовался полугном, украдкой вытирая палец об шторку на окне.

— Я хочу ему понравиться, — сказала я. — Поэтому пока не приведу себя в надлежащий вид, я к нему на глаза попадаться не хочу.

— Он это заметил, — сказал Отто, рассматривая свой послемасочный палец на свет. — Он совсем не изменился.

— Кто? Ирга?

— Да нет, палец.

— При чем здесь палец? Что тебе сказал Ирга?!

— Мы с ним встретились вчера, и он спросил, что с тобой происходит, почему ты от него прячешься. А я сказал, что ты наконец осознала, что ты его недостойна, поэтому усиленно работаешь над собой.

— Ты так и сказал? — зарычала я, и только огромные деньги, заплаченные за жижу на теле, удержали меня от смертоубийства друга.

— Приблизительно, — уклончиво ответил Отто.

— И что на это ответил Ирга?

— Сказал, что это его пугает.

Я застонала. Неужели все мои старания насмарку?

— Ладно, — смилостивился полугном. — Он сказал, что любит тебя такой, какая ты есть. Но его выражение лица сказало мне, что его это пугает.

Я с облегчением вздохнула. Значит, все не так плохо. Мы помолчали. Отто опустошал наш буфет — после отъезда на практику своего толстого соседа полугном оголодал, а я наслаждалась покалываниями во всем теле, надеясь, что это преобразит меня к лучшему.

— Слушай, — внезапно сказал Отто, — а как ты собираешься смывать с себя все это?

— Как, как! Пойду в душ… — Я осеклась.

— В душ? — заржал лучший друг. — Через три этажа в подвал? Чтобы все могли насладиться твоим видом и оценить новую, улучшенную тебя?

Я лихорадочно пыталась придумать, что мне делать. Отмывать это в комнате нельзя — я потом никогда в жизни не приведу жилище в порядок. Идти же в таком виде по общежитию, да еще и днем, когда народ возвращается с занятий на обед, — смерти подобно. Широкого халата, в который можно было бы спрятать все это безобразие, у меня не было. Покалывания постепенно перешли в зуд, и я стала поскуливать. Отто не торопясь доел пирожки, валявшиеся в буфете еще с момента нашего приезда в Чистяково, и важно сказал:

— Вставай со своей простыни, у меня есть идея. Еще средство для маски осталось?

Я кивнула. Лучший друг обмотал меня простыней, отчего я стала похожа на покойника в саване, вымазал пальцы в зеленой жиже и с видом художника, творящего шедевр, размазал это по моему лицу.

— Все, готово, идем, — сказал он, начиная подхихикивать и хватая мое полотенце. — Только обещай, что не убьешь меня за это!

Я насторожилась и, посмотрев на себя в зеркало, с трудом подавила вопль ужаса. То, что получилось, было достойно показа на уроках по некромантии для продвинутых: простыня пропиталась дорогостоящим средством и покрылась отвратительными пятнами. Из импровизированного савана торчали зеленые руки, ноги были обуты в шлепанцы, которые вполне походили на белые тапочки, а увенчивала это все физиономия неописуемого цвета с накрученной на волосы, во избежание их загрязнения, тряпкой.

Мы вышли в коридор, Отто стал напевать что-то очень трагичное и одновременно возвышенное и ритмично помахивать полотенцем. Я молча плелась рядом, пытаясь понять, что он задумал. Первый же встреченный нами в коридоре студент шарахнулся к стенке и сиплым голосом спросил: