Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Эйхгорн некоторое время смотрел на это снулым взглядом. Дела у торговца шли превосходно — дети, юные девушки, а порой и почтенные старцы буквально засыпали его монетами. Котелок ничем не подогревался, однако шоколад и не думал остывать. Очевидно, в нем или под ним лежал жаркамень.
Домой Эйхгорн вернулся с набором металлических трубок, коробкой самого дешевого шоколада и маленьким жаркамнем. Трое следующих суток он под внимательным взглядом Фисташки конструировал примитивную модель шоколадного фонтана.
Труднее всего оказалось заставить вращаться внутренний винт. За отсутствием электроприборов Эйхгорн положил в основу принцип фонтана Герона, но создать функционирующую конструкцию удалось далеко не сразу.
Но когда тот наконец заработал… Фисташка с полминуты таращилась, как шоколад стекает с каскадов, потом обмакнула в него палец, облизнула и воскликнула:
— Так ты волшебник!
— Нет, я ученый, — сухо ответил Эйхгорн.
Прикидываться волшебником ему больше не хотелось.
Готовый шоколадный фонтан удалось сбагрить все тому же торговцу сластями за два тумана и восемь денгаров. При виде диковинной игрушки у того аж глаза загорелись, и более предприимчивый человек наверняка смог бы вытрясти из него больше, но у Эйхгорна никогда не было деловой жилки.
Впрочем, и так очень неплохо. Материалы, жаркамень и шоколад обошлись всего в один туман, два денгара и пять граменов, причем половину шоколада слопала Фисташка. Инструменты Эйхгорн одолжил у старушки-арендаторши.
К тому же в Ибудуне хватало и других торговцев сластями. Слухи о новинке разошлись очень быстро, и уже на следующий день Эйхгорн получил еще два заказа.
Наверняка волшебники могут сварганить такой же фонтан, и даже эффектнее, только обойдется это на порядок дороже. А Эйхгорн, наладив производственный процесс, без труда смастерил еще несколько штук.
Правда, оставаться в Ибудуне надолго он не собирался, да и клиентская база была все-таки очень ограниченная, так что после пятого фонтана Эйхгорн продал саму технологию. Жестянщик, у которого он покупал металлические трубки и обрезки, заплатил пять туманов за действующий образец и описание его устройства.
Теперь Эйхгорн мог не думать о деньгах еще пару месяцев. Он даже сводил Фисташку в чайхану, чтобы отметить успешный бизнес-проект.
Правда, сразу же об этом пожалел. Фисташка уписывала за обе щеки, словно не ела три дня. Причем будто нарочно выбирала блюда подороже.
Каким-то образом она одновременно ухитрялась еще и болтать. Комментировала все попавшееся на глаза — интерьер, прислугу, кушанья, музыкантов… Эйхгорн ее не слушал — у него было занятие поинтереснее. Он пересчитывал рисинки в своем плове.
Непростая задача, но он не привык отступать.
Чайхана в этот раз была попроще, чем та, куда их водил дядя Ук-Хар. Да к тому же с живой музыкой, и очень неплохой. Совершенно лысый толстяк легонечко постукивал по шести крохотным барабанчикам, а в такт ему урчали две грациозно изгибающиеся фелинки. Звуки получались очень тихие и мелодичные, похожие на журчание ручья.
Потом музыканты покинули сцену, а вместо них туда вскарабкался пожилой коротышка в огромном жабо. Сначала Эйхгорн решил, что это стендапер — вид у него был нелепый, да и городить он сразу начал какую-то дичь. Но посетители слушали его с абсолютно серьезным видом.
Оказалось, что это астрологический прогноз. Коротышка перечислял знаки местного Зодиака и рассказывал, что их ожидает в ближайшие дни и как нужно действовать, чтобы судьба была благосклоннее.
Эйхгорн знал, что его зодиакальный знак — Весы. Но его это волновало меньше, чем хлебные крошки под столом. Зато Фисташка слушала астролога с раскрытым ртом, особенно напрягшись, когда тот дошел до знака Осьминога.
Но когда этот доморощенный Глоба сказал, что Осьминоги в ближайшие дни начнут выстраивать новые любовные отношения и получат возможность совершить удачную сделку, ее взгляд потух. Фисташка махнула рукой и сказала:
— Плохой астролог. Никудышный.
— Почему ты так решила? — полюбопытствовал Эйхгорн.
Сам-то он считал, что любой астролог плох просто потому, что он астролог. Но Фисташка явно имела в виду какие-то другие критерии.
— Ну он же всех меряет по одной мерке, — снисходительно произнесла она. — Вот сам подумай. В году всего четырнадцать лун. Он сейчас сделал четырнадцать предсказаний. Это что же — в ближайшие дни у людей будет всего четырнадцать судеб? У всех Осьминогов новые отношения и удачные сделки?.. Что за глупость!..
Эйхгорн взглянул на Фисташку с некоторым интересом. Она раскрылась ему с неожиданной стороны.
— Вот в прошлом году в наш Дом Воспитания приезжал один астролог… — продолжила рабыня. — Не такой, как этот, а настоящий, хороший. Мэтр Местермегази.
— Ках-Ур Местермегази?.. — переспросил Эйхгорн.
— Да. А ты его знаешь?
— Не знаком. Но мне советовали с ним поговорить.
— Поговори, поговори обязательно! Мэтр Местермегази нам всем тогда сделал предсказания! А я не верила, что он умеет предсказывать, но он рассказал про меня всю правду! Он настоящий!
— И что же он такого рассказал?
— Что я красивая, умная, добрая, честная… всю правду рассказал!
Взгляд Эйхгорна снова стал снулым. А Фисташка вздохнула и добавила:
— Но вообще-то любая астрология — это плохо.
— Согласен… — медленно кивнул Эйхгорн, — …но ты почему так думаешь?
— Будущее известно только богам. Человеку его знать негоже.
Оказалось, что Фисташка в довершение всего еще и убежденная херемианка. Для Эйхгорна это стало сюрпризом — за минувшие дни он ни разу не видел ее за молитвой или… чем там еще занимаются религиозные люди?
Так или иначе, Фисташку понесло. С чрезвычайно самоуверенным видом она принялась излагать свою точку зрения на жизнь, вселенную и все такое. И эта точка зрения более чем на девяносто процентов состояла из религиозных заблуждений.
Эйхгорн некоторое время слушал, надеясь выловить крупицу чего-то полезного. Оной так и не обнаружилось, поэтому в конце концов он поднял руку и коротко произнес:
— Достаточно.
— А что я такого сказала?! — возмутилась Фисташка. — Я просто говорю, что всякая судьба — от богов, так что если с тобой что случилось — так это боги повелели. А если чему суждено случиться, то оно случится, и даже если ты вдруг узнаешь — оно все равно случится, потому что боги…
— Достаточно, — повторил Эйхгорн.
— Да что ты меня затыкаешь-то?! — взвилась Фисташка. — Ты мне не хозя… ах да, хозяин. Но все равно. Я просто говорю, что если уж боги такую судьбу положили, то знаешь ты или не знаешь…
— Я понял твою точку зрения, — перебил Эйхгорн. — Ты уже по третьему кругу ее объясняешь.
— Ну и что? Тебе что, жалко? Я просто хочу рассказать, почему боги… вот ты сам-то херемианец?
— Нет, — коротко ответил Эйхгорн.
— А, ортодокс…
— Нет. Я вообще не севигист.
— Как это?.. А кто тогда?..
Эйхгорн хотел уже привычно ответить, что он ктототамец, но передумал. В конце концов, она всего лишь рабыня — перед ней-то к чему камуфлироваться?
— Я не верю в богов, — честно ответил он.
— Как так?! — поразилась Фисташка.
— А вот так. Бывает и такое, представь себе.
— Но как же так? — все еще не понимала Фисташка. — Ты вообще-то Ктаву читал? Ты же вроде образованный. Там все написано — и про Сальван, и про Катисто, и про…
— Послушай, религия — это как пенис, — прервал ее Эйхгорн. — Хорошо, что она у тебя есть. Хорошо, если ты в ней разбираешься. Но пожалуйста, не надо совать ее мне в лицо.
— Э-э… если религия — это пенис, то получается, что ты… евнух?.. — задумалась Фисташка.
— Хм. Действительно, в этом отношении сравнение не очень удачное. Но ты поняла, что я имею в виду.
— Что ты евнух. Я поняла. Я давно это поняла.
Вот сейчас Эйхгорну стало обидно. Он встал из-за стола, взял Фисташку за руку и коротко бросил:
— Пошли.
— Куда? — не поняла та.
