Рабин, он и в Африке Гут - Лютый Алексей (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Не знаю, как в других отделах внутренних дел, но у нас суточные дежурства делятся на два вида – дабл-мент и облегченные. В первом случае сам Кобелев является ответственным, а в «аквариуме» торчит Матрешкин. В отделении тут же объявляется чрезвычайное положение, на улицу все выходят строго по приказу, а в туалет – после согласования с начальством. Оружие и «броники» дежурный наряд не снимает всю ночь, и единственной поблажкой является только то, что в участке каску на голову не всегда нужно надевать. Нам, псам, в этом плане, конечно, легче, поскольку касок нам не положено, а ношение бронежилетов патрульными псами уставом и никакими приказами пока не предусмотрено. И слава Полкану!
Понятное дело, что облегченным дежурством считается то, во время которого ни одной из составляющих дабл-мента в отделе нет (промежуточные варианты вообще за дежурство не считаются). Так вот во время облегченных дежурств половина личного состава шатается по всяким злачным местам, удовлетворяя естественные милицейские потребности, а вторая половина их отмазывает от шальных звонков начальства. Потом они иногда меняются, но это редко, поскольку ко второй половине обычно относятся примерные семьянины, пусть таковых и подавляющее меньшинство, непьющие – тоже редкость большая, конечно, но язва желудка и проблемы с печенью даже у ментов бывают – и прочие милиционеры нетрадиционной служебной ориентации. Никто из моих друзей к таковым, естественно, не относится, поэтому во время облегченных дежурств в участке нас увидеть было практически невозможно.
Правда, поскольку Попову как эксперту суточные дежурства полагались только в экстренных случаях, а Ваня и вовсе не совсем мент, он омоновец – это для тех, кто подзабыл, то и попадали вместе в одну и ту же смену они крайне редко. Но пару случаев я точно помню. Подробно описывать эти дежурства не буду, поскольку мои откровения могут до кого-нибудь из подрастающего поколения дойти. И не делайте, уважаемые, большие глаза, и такое бывает! А я боюсь, что своим описанием похождений моих коллег в кабаках, гостиницах и саунах могу честное имя российского милиционера перед молодежью дискредитировать. Делать этого не стоит, поэтому ограничусь рассказом о финалах.
Так вот, когда под утро с нами на связь по рации вышел Егорыч, старлей пенсионного возраста со вставными челюстями, сверкающей лысиной и прогрессирующим маразмом, Ваня Жомов валялся в предбаннике вдрызг пьяный… то есть, я хотел сказать, страшно уставший. Нам с Сеней той ночью на вызов пришлось отлучаться. Ночных бабочек мы по улице гоняли. Не удивляйтесь. Теперь есть у ментов и такая обязанность, как борьба с насекомыми. Обнищавшая санэпидстанция передала. Мучились мы тогда довольно долго, но одну загнали все-таки в какой-то дом, и мой хозяин пошел соответствующую обработку проводить. Меня у дверей оставил, чтобы я поздних прохожих о возможности отравления инсектицидами предупреждал. Ну а когда Сеня свои дела закончил и мы в сауну вернулись, то оказалось, что наши товарищи успели уже напоро… устать, то есть. Вот и получилось в то раннее утро, что мой хозяин среди всего наряда был единственным относительно трезвым человеком. Он на вызов старлея и ответил.
– Тебе чего не спится, Егорыч? – это мой Сеня всегда такой недовольный, когда сразу два дела делать не успевает.
– Щас, погоди. По бумажке прочитаю, а то забыл, – я же говорил, что у старлея маразм. – Санька, – это он помощнику. – Ты бумажку не видал?.. Не-а, туалетную мне не надоть… А-а-а, вот она, прыщ ей в промежность! Слухай, Сенька, сюды, – ну и дальше тирада по поводу безвременного прибытия начальства.
Понятное дело, что мой Рабинович принялся товарищей будить. Все довольно быстро проснулись, хоть и сопротивлялись сильно, а вот с Жомовым долгое время ничего сделать не могли. И под душ его совали – даже не мычит, и в бассейн бросали – тонет. Даже водку пробовали под нос подставлять. Дескать, почувствует, что без него пьют, и проснется. Обломились! И тут один новенький «АКМС-74У» со столовой вилкой перепутал и в трехлитровую банку стволом прямо за огурцом полез. И ведь схватился, гад, за автомат как ловко, пальцем прямо на курок попал… Нет, застрелить никого не застрелил. Банку только расколошматил да стену изрешетил. Но зато и Жомова разбудил. Ваня после автоматной очереди со скамейки вскочил и приказал всем в атаку идти. Его, конечно, успокоили с трудом, ценой не одного десятка синяков и шишек, но зато поняли, как надо омоновца будить, когда он совершенно ни на что не реагирует.
Про второй случай я и вовсе рассказывать не хочу, да и о первом поведал только для того, чтобы вы разницу между мной и Жомовым поняли и не удивлялись, почему я утром первым от шума проснулся, а мои менты спокойно продолжали спать. Просто я чутче на опасность реагирую и водку ни фига не пью.
Шуметь начали где-то вдалеке, и я поначалу не мог разобрать, из-за чего, собственно говоря, весь сыр-бор происходит. Прислушиваться было лень, да и выбираться из шатра не хотелось. А все из-за того, что мне пришлось половину ночи не спать, а по барханам бегать. И не от того, что я покой хозяина стерег – какой дурак его пьяного будить станет? Просто в палатку войти было невозможно, потому что от Сениного перегара у меня не только нюх отбивало, но и уши закладывало. А в пустыне, пусть и на берегу моря, ночевать было слишком холодно. Вот мне и пришлось часть темного времени суток дремать вполуха, а остальное время бегать в четыре лапы, чтобы хоть как-то согреться.
Впрочем, об особенностях египетского микроклимата я вам уже рассказывал, поэтому дальше распинаться на эту тему не буду. В конце концов, сами можете попробовать в пустыне без одеяла и с летней шерстью заночевать. Перед рассветом я забрался все-таки в немного проветрившийся от вони Сенин шатер и попытался уснуть. Как выяснилось, тщетно, поскольку с раннего утра в лагере начался кавардак. Это позже понятно стало, почему переселенцы орут, а сначала я решил, что Рамсесова армия как-то сумела форсировать Красное море и пошла на повторный штурм. Как по-вашему, что должен делать правильный сторожевой пес, когда чувствует приближение врага?.. Кто сказал мочиться?.. Это дело над поверженным противником некоторые дегенераты осуществляют, а нормальные сторожевые псы при появлении супостата поднимают тревогу. Чем я и занялся. Причем орал во весь голос, потому как от пробуждения не один я неприятные ощущения испытывать должен.
– Тихо ты, кобель бешеный! – зашипел на меня Рабинович, выбираясь из-под одеяла. – Рахиль разбудишь.
А я что, по-твоему, хочу сделать? Вы-то с ней всю ночь под одеялом грелись, а я по барханам бегал и скорпионов пугал. Так что не все людям масленица, и теперь ваша очередь страдать!..– Тихо, я сказал, – как всегда, не понял меня Сеня. – Фу, блин!
– Не нужно, Сенечка, на песика кричать, – проворковала Рахиль, высовывая наружу немного уменьшенную копию носа моего хозяина. – Он же умный и нам что-то сказать хочет. Правда, Мурзик?
Ой, правда, лапочка моя. Верно, хвостик ты куцый! Ты, кошенция ободранная, даже представить не можешь, сколько всего я хочу вам обоим, каждому по раздельности и тебе персонально сказать… Но тут я заткнулся. Прямо не знаю, что со мной творится. Память дырявая стала. Ну все время забываю, что прежде чем начать орать, нужно у самого себя спросить, а поймет ли твою речь хоть кто-нибудь! Вот и сейчас кричу на них, а сам прекрасно знаю, что моей тирады никто не воспримет. Единственное, чего я смогу добиться своими воплями, так это очередной вспышки альфа-лидерства со стороны хозяина. И мои надежды сбылись.
– Рахиль, не лезь, – строго выговорил ей Сеня так, как будто щенка за мокрое дело на ковре отчитывал. – Ты Мурзика не знаешь, поэтому лучше помолчи. Он у меня и так распустился что-то в последнее время, а тут ты еще его баловать надумала. С ним построже нужно быть, а не сюсюкать, как с кутенком, – и тут же продемонстрировал, как именно, по его мнению, со мной нужно обращаться.
– Мурзик, фу! Сидеть, – рявкнул он на меня так, что любая шавка бы позавидовала. – Еще раз без команды голос подашь, я тебя из шатра выгоню, и на завтрак будешь мышей полевых трескать!
