Подземная Канцелярия - Мусаниф Сергей Сергеевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Скверик, в котором мне назначили встречу, я знал. Я не любитель подобной романтики, уже много лет как не любитель, но признаюсь, что совершил с Ольгой там несколько прогулок, дыша свежим ночным воздухом и наслаждаясь ощущением тьмы. Днем там должно быть полно детей и пенсионеров. По идее, охотникам они должны мешать. Но тех, кто назначил мне встречу, это не заботило, стало быть, не должно волновать и меня.
За десять минут до назначенного срока я припарковал автомобиль в неположенном месте, спрятал свой арсенал под доставшийся мне в наследство от Эдика плащ и пошел навстречу своей судьбе.
Детишек было необычно мало. То ли жаркая пора заставила родителей увезти своих отпрысков на дачи и в деревни или отправить в летние лагеря, то ли каким-то шестым чувством они поняли, что сегодня на свое излюбленное место для игр лучше не соваться. Пенсионеры… Читающие газеты старички и вяжущие на скамейках старушки являются неотъемлемым атрибутом любого скверика или аллеи, но сегодня и их было вдвое меньше обычного. Наверное, тоже что-то почувствовали.
Посреди сквера, возле статуи то ли малоизвестному поэту, то ли известному космонавту, стояли двое мужчин, так же идеально вписывающиеся в атмосферу прекрасного летнего денька, как и ваш покорный слуга. Они были в темных длинных плащах, на лицах написана мрачная решимость и… вера. Ватиканские боевики.
Один был постарше, чуть ниже ростом, чем его напарник, смуглый, с итальянскими чертами лица. Я опознал в нем отца Доминика. Его напарник был типичным славянином, волосы светлые, фигура атлетическая, военная выправка. Плащ висел на его фигуре неправильно, скрывая оружие, по размерам не предназначенное для того, чтобы быть скрытым плащом. Да и я со своими дробовиком и мечом едва ли выглядел лучше.
Я двинулся к сладкой парочке.
— Стой! — скомандовал отец Доминик, когда я был в пяти метрах от них. — Стой, где стоишь, нежить.
— Где Ольга? — Я остановился.
— Блудница в надежном месте, — сообщил отец Доминик. Глаза его горели фанатичным огнем человека, свято верящего, что бьется он за правое дело.
— И какая цена? — спросил я.
— Твоя жизнь, — ответил второй.
— А гарантии?
— Я даю тебе слово, что не убью ее, если ты сдашься, — сказал второй.
— Ты думаешь, твоего слова мне достаточно?
— Священники не лгут.
— А кролики не любят заниматься сексом, — сказал я.
Их только двое, но они слишком уверены в своих силах. Конечно, дело происходит днем, но профессионалы должны знать, что вампир и днем представляет серьезную угрозу. Если бы мертвые умели разговаривать, Эдик со товарищи могли бы много чего об этом рассказать. Стало быть, либо они не профессионалы, что я исключаю сразу, зная репутацию их предводителя, либо… Их не двое.
Я огляделся по сторонам, аккуратно, чтобы не выдать себя движением. Еще должно быть двое или трое. Где бы я сам устроил засаду? Вон там. Ага, что-то шевельнулось, хотя ветерка и нет. А еще где?
— Я не даю никаких гарантий проклятым, — сказал отец Доминик.
— А я не веду переговоров со смертными, — сообщил я.
Вон тот парень, изображающий из себя прилежного студента, слишком пристально смотрит в мою сторону, да и одет не по сезону. Под ветровкой у него что-то есть.
— И вообще, монах, откуда такая предубежденность? Может быть, мы поговорим друг с другом и изложим свои точки зрения на нашу ситуацию? Если тебе удастся убедить меня, я сдамся без боя и никто больше не пострадает. Тебе нужно только одно — доказать, что я проклят.
— Ты — дитя Сатаны!
— Вот уж неправда, — возразил я. — Я прекрасно знал своего отца, он был испанским графом, но никак не Сатаной. Скажу даже больше, я не верю в дьявола, впрочем, как не верю и в Бога. Я прожил на свете много лет и не видел ни того, ни другого, так что не могу поручиться, существуют они на самом деле или нет. Скажи, если я выпью литр святой воды, это убедит тебя в том, что я не дьявольское отродье?
— Нет!
— Я так и думал, — сказал я. — Ты слишком закоснел в своей вере, монах. Да, я вампир. Я прожил почти тысячу лет и много раз задавался одним и тем же вопросом: откуда я, что собой представляю, почему я такой, почему отличаюсь от вас? Поверь, я так и не нашел ответа. Почему ты преследуешь меня, монах?
— Потому что ты убиваешь людей, — сказал второй.
— За последние десять лет я убил меньше людей, чем СПИД и наркотики убивают за неделю, — сказал я. — Тем не менее вы не отлавливаете по паркам наркоманов и проституток и не вбиваете осиновые колья им в грудь. Вы охотитесь на вампиров, хотя согласно статистике в массе насильственных смертей гибель по вине вампира не насчитывает даже одного процента. Мы убиваем вас единицами, а вы убиваете друг друга миллионами. Дело в другом. Трудно верить в абстракции, не так ли, монах?
Я смотрел в глаза отца Доминика не отрываясь, он тоже не отводил взгляда. По щеке его стекала струйка пота. То ли климат слишком жаркий, то ли он просто нервничает. С чего бы нервничать такому профессионалу?
— Охота на вампиров представляет обширное поле для веры. Если убедить себя в том, что я — агент Сатаны, то, веря в мое существование, легко поверить в существование Сатаны, а веря в реальность Сатаны, легче поверить и в реальность его извечного противника Бога, но, если вера твоя нуждается в постоянной подпитке, это означает лишь то, что она слаба, монах, и ты сам слаб.
Я увидел слабый проблеск сомнения в глазах славянина, столь слабый, что он не давал мне и тени надежды переубедить его хоть в чем-то, столь слабый, что он не успеет разгореться в оставшиеся минуты его жизни. Дать ему еще год или два, и он может переосмыслить то, чем занимался все это время… Но давать ему время я не собирался.
— Я убиваю людей, — продолжал я. — А вы, люди, убиваете коров и не видите в том никакого преступления. Вы питаетесь плотью и кровью существ, стоящих на нижней по отношению к вашей ступени эволюции, так же поступаю и я. Или вы не верите, что я, бессмертный, не подверженный ни одному из ваших вирусов, проживающий тысячи лет, стою выше вас на лестнице, построенной самой природой? Между прочим, коровы даже не объединяются в отряды, чтобы дать отпор наглым приматам, а покорно идут под нож.
— Ересь, — высказался отец Доминик. — Во имя Отца, Сына и Святого Духа я приказываю тебе замолчать!
— Я уже замолчал, — сказал я.
Разговаривать с ними бесполезно. Если я хочу узнать, где Ольга, мне придется сразиться с ними и постараться оставить в живых хотя бы одного.
Но ты же с самого начала знал, что придется сражаться, подсказал темный голос. Тогда чего ты медлишь? Пришел убивать — убивай!
Пока я осмысливал сию рациональную идею, отряд противника перешел от слов к делу. Первым проявился студент, отбросивший книжку и метнувший в меня сосуд с какой-то жидкостью. Полагаю, это была святая вода.
Помните, что я говорил вам о суевериях? Святая вода, равно как чеснок и христианские распятия, не имеет против нас силы. Они могут подействовать лишь в одном случае на миллион, когда применяющий их человек настолько верит в надежность используемого метода, что силой своей веры превращает фантазии в реальность.
Это был не тот случай. Склянка разбилась о мое плечо, жидкость потекла по плащу. Я крутанулся вокруг своей оси, полы плаща взметнулись, как крылья диковинной птицы, и, когда я закончил разворот на сто восемьдесят градусов, оба ствола уже были в моих руках. Миг на выстрел, и резкий откат в сторону. Пуля пробила голову липового студента.
В такие моменты мир для меня замирает. Студент еще не начал падать, его организм еще не успел осознать и принять факт собственной кончины, а в то место, где я только что стоял, вонзился осиновый арбалетный болт.
Вступил в игру снайпер, которого я засек первым.
Отец Доминик сместился влево, на ходу доставая из-под плаща крупнокалиберное ружье. Не надо быть гением, чтобы догадаться, из какого металла отлиты его пули.
Его славянский приятель точно был военным. Вместо того чтобы стоять во весь рост, открытым для прицельной стрельбы, он молнией скользнул за памятник, залег на землю.
