Реквием для хора с оркестром - Твердов Антон (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
— Вот и все, — сказал Эдуард. — Теперь мы полностью реабилитированы.
— В натуре, — подтвердил Гаврилыч, хотя слово «реабилитированы» слышал впервые.
— А ловко мы его взяли, — добавил Эдуард, — не пришлось даже на куски рубить. Только голову отсекли. Но это поправимо. Ему ее приделают наши хирурги. Ненадолго. Для того чтобы он предстал перед судом, после которого он тут же попадет в Аннигилятор.
— Ага, — сказал Гаврилыч. — Таким ужасным злодеям там самое место.
И оба счастливо рассмеялись.
Ххтур и Гоурт прямо-таки обезумели от страха, когда увидели, что на них бросилось кошмарного вида существо с двумя ногами, двумя руками и одной головой. Правда, после того, как этому существу голову отрубили, выглядеть оно стало не так ужасно, но все равно Ххтур и Гоурт натерпелись страху.
Они бросились бежать по коридору, где вдоль стен тянулась длинная вереница дверей. Потом Ххтуру и Гоурту одновременно пришло на ум, что неплохо было бы спрятаться — и они, опять-таки одновременно и не сговариваясь, ломанулись в одну из дверей.
Но за дверью их ждало еще более отвратительное и пугающее зрелище.
В углу комнаты на небольшом возвышении, название которого Ххтур и Гоурт уже слышали — кровать, — они внезапно заметили существо, похожее на которое еще не встречали в этом мире. Существо обладало не четырьмя конечностями, как большинство в Первом загробном, а восемью. Оно ритмично сокращалось и издавало нечленораздельные восклицания и вздохи.
Не зная пока, что им делать дальше, Ххтур и Гоурт, трясущиеся от страха, произнесли вслух первое же всплывшее в их сознаниях слово, кажется, то самое, которое выкрикнул ужасный монстр, перед тем как ему отрубили его уродливую голову.
— Блядь! — Ххтур и Гоурт постарались передать ту экспрессию, которую монстр в это слово вкладывал при его произнесении.
То, что произошло потом, напугало приятелей так, что они разом присели на корточки и закрыли щупальцами и хоботами свои лица — пыхтящее и ритмично сокращающееся существо распалось надвое, каждая половинка теперь была очень похожа на уродливого монстра до того, как его лишили головы — половинки пыхтящего существа обладали — каждая — четырьмя конечностями, круглым предметом, сверху их туловища (голова!) и небольшим отверстием в нижней части головы (рот!), из которого стали доноситься громкие малопонятные звуки. Кроме того, Ххтур и Гоурт заметили, что половинки пыхтящего существа были без всяких оболочек — и при общей схожести имели значительные различия в районе между нижними конечностями. У одной из половинок между нижними конечностями располагалась еще одна конечность, значительно уступающая по размерам остальным четырем, а у второй половинки ничего подобного не было.
Задохнувшись от ужаса, Ххтур посмотрел на Гоурта, а Гоурт на Ххтура — и приятели дали друг другу твердое обещание при первой же возможности бежать из этого кошмарного Первого загробного туда, где наличествуют существа, хоть немного похожие на них самих.
— Ранений у меня было — видимо-невидимо, — рассказывал батька Махно притихшим слушателям, — сам удивляюсь, почему я тут не оказался намного раньше, чем… оказался. И сыпным тифом я болел, и… чем только не болел. В голову меня двенадцать раз анило! Пока я жив был, у меня во-от такенный был шрам через все лицо — с правой стороны от рта до уха…
Махно чиркнул пальцем по своему лицу, показывая.
— Только когда я здесь появился, шрам исчез. И слава богу… Что за шум? — прервав свое повествование, недовольно прищурился Махно. — Что случилось? Почему меня не слушают?
— Разведка вернулась! — доложил запыхавшийся Рододендрон, появляясь в проеме двери.
Почти сразу же после того, как его слова отзвучали в гудящем воздухе, над столом материализовались две маленькие фигурки.
— А-а! — узнал Махно. — Прокофьевны! Явились наконец. Ну, докладывайте. Куда именно ведет подземный ход?
— В ентот… — ответила Степанида Прокофьевна. — В тронный зал прямо. Там, где сидит ентот… Правитель ваш…
— На Вал Ляю? — заволновались повстанцы.
— А хрен его знает, как его зовут, — ответила за свою товарку просто-Прокофьевна. — Наверное, он самый. Прикольно у него во дворце, только почему-то дерьмом везде пахнет.
— Диспозиция? — строго спросил Махно.
— А? — не поняли бабки.
— Что в комнате-то? — спросил снова Махно. — В тронном зале?
— Я ж базарю, — заторопилась Степанида Прокофьевна. — В центре трон. Такой здоровенный стул со спинкой. Там сидит этот ваш… Навставляю — и ни хрена не делает, только ручкой по бумаге чирикает.
— На Вал Ляю, — поправил Махно. — Дальше.
— А какой он собой?! — выкрикнула Юлия, а Соловей-разбойник ревниво нахмурился.
— Скромный мужчина, — ответила старушка. — Типа Ленина. А рожа самая обыкновенная у него.
— Дальше! — потребовал Махно.
— А больше ничего в комнате… в ентом тронном зале нет, — сказала просто-Прокофьевна. — Большая такая комната, а пустая. Только картины какие-то по стенам. И один ковер на полу.
— А стража? — осведомился Махно.
— Мусоров двухголовых в соседних комнатах полно, — встряла Степанида Прокофьевна. — Там их до хрена и больше. Мы-то думали, нет никого, потому что тихо, а как шухер поднялся, так двери захлопали и сразу такая толпа ентих двухголовых набежала! Мы даже испугались, но потом вспомнили, что невидимые, и перестали бояться…
— Погоди! — приподнялся Махно. — А что за шухер-то был?
— А ты разве не сказала? — удивилась просто-Прокофьевна на свою подругу. — Самое главное-то не сказала!
— Что самое главное? Что? — заинтересовался Махно.
— Как что, — ответила просто-Прокофьевна, ужасно гордая из-за того, что первая принесла важную весть. — Нашего фраерка-то повязали.
— Какого фраерка? — шепотом спросил Махно, уже догадываясь.
— Никиту-то!
Повстанцы загомонили.
— Тихо! — рявкнул Махно. — Как так повязали? Может, не его?
— Его-его! — заговорила Степанида Прокофьевна. — Что мы Никиту, что ли, не знаем? Он на наших глазах вырос. С внучком нашим — Гошкой — играл в песочнице. Его повязали. Дело было так…
— Дело было так, — перебила просто-Прокофьевна Степаниду Прокофьевну, — вбегает спервоначалу самый ихний главный двухголовый мусор с золотыми погонами…
— Сулейман ибн Сулейман, — скривился Махно.
— Ага, сразу видно, что чурка, хоть и с двумя головами, — встряла в разговор просто-Прокофьевна, — так он как заорет: Вознесенский пойман! А Навставляю…
— На Вал Ляю…
— Вот именно — На Вал Ляю — поднимает харю от бумажек своих — видно по нему, что недоволен тем, что оторвали его, и говорит — давайте его сюда. Как он есть важный преступник, буду его самолично допрашивать. Тут ведут под руки нашего Никиту, и мы видим…
Просто-Прокофьевна покосилась на свою товарку и вдруг захихикала. Степанида Прокофьевпа, глядя на нее, засмеялась тоже, будто припомнила что-то очень смешное.
— Чего? Чего? — загомонили все. — Что дальше-то было?
— Прекратить смех! — строго приказал Махно. — Рассказывать по порядку — как там было дальше. Не понимаю, что вы нашли смешного…
— Я и рассказываю, — перехватила инициативу Степанида Прокофьевна. — Навставляю… То есть На Вал Ляю базарит — сейчас допрашивать буду, а допрашивать-то у него, у мусорины позорного, ничего не по-лу-чи-лось!…
Едва выговорив последнее слово, Степанида Прокофьевна снова расхохоталась. Захихикала и просто-Прокофьевна, но оправилась первой и сообщила:
— А не получилось потому, что Никитка наш без головы был! Голову его дополнительно несли сзади — на блюде!
— А дальше? — выдохнул потрясенный Махно.
— Не знаем, — пожали плечами старушки. — Навставляю… На Вал Ляю приказал голову ему обратно присобачить и в тюрягу отослать… Пускай, говорит, отдохнет, а потом я им самолично займусь…
Старушки замолчали.
— Та-ак… — в общей натянутой тишине проговорил Махно. — Операцию «Фаллопиевы трубы» нужно начинать как можно скорее. Никита в плену. Кто знает, может быть, палачи вытянут у него сведения о нас! Тогда мы все пропали… Кроме того, товарища, попавшего в беду, нужно спасать. Возражения есть?
