Сказание об истинно народном контролере - Курков Андрей Юрьевич (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Летчик, не услышав продолжения разговора, натянул снова шлем на голову и устремил свой взгляд вперед по ходу полета.
Добрынин же понял, что нельзя так долго отвлекать летчика, и вернулся назад, сел на свое сиденье, поднял с полу книжку и, отыскав место, на котором оборвал его чтение метеоритный дождь, дочитал рассказ.
Самолет начал снижаться. Приблизилась земля, усеянная следами человеческой деятельности. И с жадностью всматривался Добрынин в российские леса и поля. На душе теплело — не было видно внизу ничего, что могло напомнить ему о Севере, — ни снега, ни льдов, ни замерзших рек. Здесь все было по-другому, все было человечнее и роднее.
По желтым лентам проселочных дорог медленно передвигались точечки людей, едва заметные деревянные столбы, разносившие на своих проводах электричество по домам и заводам, отбрасывали недлинные тени, где-то неспеша тянули повозку две лошади. А вот и деревенька, обычная русская деревенька домов в сорок-пятьдесят, такая по якутским меркам называлась бы местной Москвой!
По-иному зазвучала песня винтов — стала она чуть тише, словно замедлили они свои обороты. И земля стала приближаться быстро и неотвратимо. Самолет стремился к посадочной полосе, за которой, разрушая замутненную линию горизонта, поднимались очертания белокаменного сердца Родины.
Наконец колеса самолета коснулись земли, и покатилась боевая машина по полосе, подпрыгивая, и от этого сотрясаясь.
Добрынин снова приник к иллюминатору, придавив одновременно ногою свою котомку, чтобы больше не отползала она.
Погода за стеклом иллюминатора была солнечной и яркой. По обе стороны от полосы густела зеленая трава, усыпанная звездочками одуванчиков. Чуть дальше строго стояли невысокие кирпичные строения с антеннами на крышах.
Самолет остановился, и пейзаж, наблюдаемый народным контролером, замер и стал как бы картиною, довольно приятной глазу.
— Приехали! — долетел до Павла Александровича бодрый голос пилота.
Услышав этот голос, Добрынин вспомнил, что «единица — ноль», поднялся с сидения и, прихватив котомку, подошел к уже открытому летчиком люку выхода.
Спрыгнув на землю, Добрынин первым делом отошел к траве и присел там на корточки. Голова у него от долгого пребывания в воздухе кружилась, а здесь еще к этому кружению добавились запахи трав, и совсем было почувствовал себя Добрынин нездоровым и нетвердо стоящим на ногах.
В ушах еще шумело, но вокруг было тихо, и тишина эта постепенно вытесняла из памяти ушей шумы прошлого. Приходило успокоение и даже негромкая радость, связанная, конечно, с тем, что долетел он, Добрынин, до Москвы без особых трудностей, преодолев вместе с летчиком все опасности перелета. И вдруг в уже окончательно наступившей в ушах Добрынина тишине что-то бибикнуло, и поднявший голову народный контролер увидел у одного из строгих кирпичных строений черную машину и человека, упорно махавшего рукой. С неохотой встал народный контролер на ноги и зашагал к машине.
Уже подойдя, рассмотрел Павел Александрович лицо человека, махавшего ему рукой, и показалось Добрынину это лицо очень знакомым. Во всяком случае, он тоже помахал рукой в ответ и искренне улыбнулся, а когда подошел вплотную, то и руку пожал этому человеку.
— С приездом вас, Павел Александрович! — говорил человек довольно восторженным голосом. — А вы совсем не изменились! Хотя столько времени прошло!
«Сколько времени?!» — подумал Добрынин, и тут же проявилась в его памяти картинка из не совсем давнего прошлого: его приезд на московский вокзал, встреча с корреспондентами, и — точно — этот человек встречал его там и отвозил на машине на служебную квартиру. Только как же его звали?!
— Ну садитесь, садитесь, пора ехать! — говорив мужчина, и тут вдруг он на мгновение замер, уловив, видимо, печать раздумий на лице народного контролера, а потом заговорил снова, еще более бодрым голосом: — Ну вы ведь меня помните, я — Виктор Степанович!
— Да, да… — Добрынин кивнул. Уселись в автомобиль. Виктор Степанович бросил взгляд на шофера, и тот сразу же завел двигатель.
— А летчик… самолет?.. — взволнованно спросил Добрынин.
— Не беспокойтесь, мы все знаем. Все будет в порядке! — ответил на это Виктор Степанович. — Да, а что у вас котомка такая набитая? Сувениры с Севера?!
Добрынина вопрос рассердил, но виду он решил не показывать — все-таки откуда этому человеку знать обо всем, что произошло с народным контролером.
Выехали на дорогу. С одной стороны от машины неслись навстречу высаженные остроконечные тополя, с другой — клены. Солнце мигало прямо в глаза ехавшим, заполняя лучами каждый просвет между деревьями.
— Вы помните мой галстук?! — спросил вдруг Виктор Степанович.
Добрынин кивнул. Конечно, он помнил.
— Такие перипетии у меня из-за него вышли! — пожаловался Виктор Степанович. — Трудно поверить!
— А что? — сдержанно поинтересовался Павел Александрович.
— Да ведь действительно краденным оказался. — Виктор Степанович тяжело вздохнул. — Я чуть всего не лишился. Хорошо, что Политбюро меня на поруки взяло. Ну а этот Петренко! Это просто поразительно, как люди перерождаются: в девятьсот пятом революцию организовывал, а в тридцать третьем у зампреда Совнаркома галстук украл!
— Его наказали? — спросил Добрынин.
— Расстреляли.
Автомобиль пронесся мимо какого-то подмосковного поселка и выехал на широкое шоссе, а по сторонам шоссе . выросли здания заводов и фабрик, украшенных портретами и транспарантами.
Виктор Степанович молчал. Добрынин тоже. Машина неожиданно въехала в тень, и на лобовое стекло упали первые капли дождя. Шофер снизил скорость. Сразу стало темнее и сумрачнее.
— Третий день дождь! — пожаловался Виктор Степанович.
Зажужжали «дворники», смахивая капли с лобового стекла.
— Даже непонятно, почему это в Мытищах солнце, а в столице дождь! — произнес Виктор Степанович.
Добрынин не ответил. Он смотрел в окно на большие серые и черные дома, на редких прохожих, идущих под зонтиками по своим делам. И вдруг что-то остановило скольжение его взгляда, и он встрепенулся.
— Остановитесь! — попросил он заторможенно, еще сам не понимая почему.
Шофер нажал на тормоза, и машину на скользкой дороге чуть занесло.
— Что, вам нехорошо? — заволновался Виктор Степанович.
— Нет, — замотал Добрынин головою. — Я хотел сюда зайти…
Виктор Степанович проследил за взглядом народного контролера и увидел широкие открытые двери центрального гастронома. Витрины этого магазина светились с такой силой, что освещали кусок улицы лучше всяких дорожных фонарей.
— Ну пойдемте, зайдем! — предложил Виктор Степанович.
В гастрономе было уютно и тепло. Его просторный зал, люстры, излучавшие свет, пирамиды неведомых товаров, яркие краски — все это напоминало Добрынину внутреннее убранство церкви и заполнило Павла Александровича внутренним благоговением. В стеклянных коробках касс . сидели красивые, все в белом, женщины, и, как показалось Добрынину, все они смотрели на него, ну и, конечно, на Виктора Степановича. Наверно, потому, что они были единственными посетителями гастронома.
— Ну что, вам что-то нравится? — спросил Виктор Степанович.
Не ответив, Добрьмин подошел поближе к высокому и чистому прилавку, за которым стояла и открыто улыбалась ему очаровательная девушка с волнистыми каштановыми волосами, стройная и розовощекая. А за девушкой на зеркальной стене висели полки, уставленные пачками и цветастыми коробками, с этих же полок струились вниз связки больших и маленьких баранок, и все это кроме прочего было украшено цветами. Там же среди этих коробок увидел Павел Александрович и одну знакомую глазу упаковочку. Рассмотрел повнимательней — точно, на упаковке был изображен красноармеец с винтовкой, а под ним хорошими жирными буквами чернело название «НА ПОСТУ». То самое печенье, которое он ел на Севере, кажется, в домике у комсомольца Цыбульника.
— У нас все очень свежее! —сладким голоском произнесла продавщица.
