Извращение желаний - Круковер Владимир Исаевич (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗

День начался весело. Я рано встал, помылся, побрился, выпил кофе. Вспомнил стишок, изображенный на коробочке из под ваксы, доставшейся мне от бабушки. Там нарисован веселый черт с сапожной щеткой в лапе и написано: «Мылся, брился, умывался – Сатана на бал собрался». И проставлены реквизиты: «Фабрика А. Штольца, Екатеринославль, 1892 год». И Сатана именно с большой буквы. Многое из детства утеряно, а вот эта коробочка всегда со мной. Чудны дела твои, господи.

В жизни мне везло на необычные происшествия. Как-то включил телевизор, а оттуда: «Выключи сию же минуту!» Я выключил, оглянулся смущенно, вновь включил. «Выключи, кому сказал» Чуть не выключил вновь, забавно совпало.

А как-то увидел низко летящего лебедя. Он летел над высоковольтными проводами, и я подумал – не задел бы. И тут лебедь задел за провод и грузно упал недалеко от меня. Я хотел подбежать, потом чего-то испугался, повернулся и быстро ушел. До сих пор щемит сердце при этом воспоминание.

Помню еще, ехал в автобусе и водитель объявил: «Поднимитесь с подножки». А маленькая девочка на переднем сидении подняла ножки и сказала маме: «Подними ножки, просят же».

Чудны господние дела! Как-то бухой в мат выпал из поезда, скатился по заснеженному откосу. Весь в синяках, а бутылка, что за пазухой грелась, цела. Глотнул из горла и поплелся на станцию. Если бы не водка – не дошел бы, холодно, я в одном пиджаке, а топать два километра.

В зоне проснулся от того, что капало теплое на голову. Посмотрел, у парня на верхней шконке горло от уха до уха вскрыто. Перелег головой наоборот, чтоб на голову не капало, заснул снова. Зона…

Впрочем, все мы в зоне, только режим у нас разный. Оборотни пристроились около государственной кормушки, живут добротно, но спят плохо – у кормушки полно других желающих, того и гляди отпихнут. Не до сна. Другие на помойках кучкуются, жратва и теплый подвал – все что нужно для жизни. Третьи – охранники. На государственном обеспечении, под защитой закона. Ну и хозяин, естественно, некто, вроде полковника Васильева. Целая свора с ним вместе: оперативники, замполиты, начальники отрядов, снабженцы. Ну а есть еще некие, вроде нейтральные. Ни нашим, ни вашим. Тем всего трудней. Их хата только на словах с краю, а на деле то те, то другие норовят их хату налогом обложить или каким еще побором.

Джентльмен это тот, кто напросившись к одинокой женщине на чай, попьет чай и прощается, считают в Британии. Джентльмен это тот, кто забрав у человека все имущество, оставляет ему жизнь, считают в России. Так что в охранниках у нас сплошные джентльмены.

А день начался вроде весело. Что ж это такие мысли в голову лезут. Уж не Сатана ли сапожный их навеял?

Я активировал свой телепатический орган и попытался найти Ыдыку Бе. Но что-то разладилось после путешествия в прошлое, к забавным богатырям. Я увидел какого-то мрачного редактора неопределенного пола, черкающего мою рукопись [41]. Это видение явно было из будущего. Редактор пробегал текст, изредка ставя пометки, а потом уселся за разгромную рецензию. Я попытался заглянуть ему в сознание, но там было мутно, ясно виделись только орфографический словарь и гонорарная ведомость. В текст рукописи он не вникал, а скользил по нему, будто бегал на коньках «снегурочках» по тонкому льду.

Что же это за рукопись? – подумал я. – Не сочинения ли? Нет, за них я уже получил аванс, теперь их в любом случае добьют до выпуска.

Неожиданно мне удалось прочитать название рукописи, сам не понимаю как – но удалось. Рукопись носила название: «Извращение желаний», в подзаголовке уточнялось: «Разтроенный Ыдыка Бе в России».

Я вновь заглянул в сознание редактора. Теперь к словарю и ведомости прибавилась чашка кофе. «Так свари и выпей», – подумал я в муть его головы. «Рад бы, да нету дома кофе», – с неожиданной четкостью пришла ответная мысль. «Купи!» – разозлился я. «Денег нет, – пришла ответная мысль, вот сдам рецензию на эту муру, получу бабки, тогда, конечно, куплю». «Сам ты мура! – обиделся я. – Все тут правда, конкретные события описаны». «Что-то у меня мозга за мозгу заходит, – возникла отвлеченная мысль моего абонента, – надо завязывать у фантастов работу брать, перехожу в отдел прикладной литературы».

Связь прервалась. Как же так, подумал я для себя лично, когда же я успел написать об этой чертовщине? Вот бы в конец заглянуть…

– Успеешь, – раздался в голове сварливый голос, походивший на сопрано Пугачевой, – вечно вы, люди, куда-то спешите. Даже на собственные похороны.

– Елена Ароновна? – обрадовался я.

– Я, я, – ответила ведьма, – сиди дома, никуда не уходи. Скоро мы все у тебя будем.

Я выглянул в окно. Вдоль двора к моему подъезду тянулась длиннущая кишка из плеч и голов разных существ. Люди и нелюди двигались так, как обычно переступают в очереди к Владимиру Ильичу, – внешне печально, строго в затылок друг другу.

44. История господина Брикмана (Калининград, ИТУ-9 – СЭЗ «Янтарь»)

Жизнь на зоне всегда насыщенна событиями. Зэки постоянно создают друг другу крупные и мелкие неприятности, насыщая эту жизнь коммунальными «разборками», а начальство добавляет жару в костер страстей. Профессор абстрагировался от этой мелочной возни, удачно прикрывая неординарность своего поведения частичной ненормальностью. Но администрация не могла себе позволить допустить отстраненности какого-то осужденного от склок дружного семейства ИТУ-9, а в сумасшествие Бармалеенко не верила. Поэтому, пока ум профессора витал в эмпириях, шкодливое подсознание Гоши активно участвовало в жизни зоны, навлекая на профессора изменение режима на «строгий усиленный». Зловещая тень БУРа уже почти покрыла недальновидный спинной мозг вместе с витающим в облаках, головным, когда педантичный майор Момот попытался вмешаться в стройное течение событий.

Майора долго мучила незавершенность его беседы с профессором. Он ведь так и не получил ответа на свой вопрос (по крайней мере, ему так казалось). Вызвав осужденного Бармалеенко вторично, майор настроился на спокойную беседу, но на всякий случай позвонил в дежурку и попросил прислать охрану.

Войдя в кабинет начальника санчасти, профессор обнаружил Толю-Жопу, равнодушно стоящего у окна и чистенького Момота, сосредоточено отлавливающего незримую грязь на колпачке авторучки. После того, как майор закончил многосложную операцию с марлевыми тампонами и спиртом и удовлетворенно положил стерилизованную авторучку на стол, профессору была заново рассказана предыстория его болезни, с небольшими научными комментариями по поводу открытия палочки Коха. После этого монолога добросовестный Момот задал основной вопрос:

– Вам все понятно, гражданин осужденный?

В кабинете наступила напряженная тишина. Даже прапорщик Ковшов прервал на миг перманентную зевоту и вперил оловянные глаза в гражданина Бармалеенко.

Активный спинной мозг не стал на этот раз советоваться с отвлеченным сознанием профессора, а сообщил бойко, почесывая волосатой ручищей излюбленное место в паху:

– Чего темнишь, начальник. В БУР упрятать хочешь, так не темни – крути вола. А чернуху мне кидать нечего, в гробу я всех вас, волков тряпичных, видал в белых галошах.

– Вы слышали, товарищ прапорщик? – монотонно спросил майор.

Толя-Жопа слышал подобное уже 20 лет. Сказанное не вызывало у него никаких эмоций. Он и сам на подобный вопрос ответил бы точно так. Поэтому прапорщик Ковшов зевнул и мотнул головой сверху вниз.

– Отконвоируйте его в дежурную часть, – приказал майор, – рапорт доставит мой санитар.