Сэр Невпопад и Золотой Город - Дэвид Питер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Кажется, власть развращает. А что касается абсолютной власти… я бы сказал, что она развращает даже более.
Я освободил свою голову от мыслей о Шейри вскоре после того, как она вместе со своими подельниками освободила крепость от своего присутствия. Я достиг того состояния, когда уже не размышлял о прошлом, а Шейри принадлежала прошлому почти полностью. Теперь мои мысли были заняты только настоящим и будущим, полным бесконечных возможностей.
Мы начали войну против Тридцати девяти степей в мрачный, унылый день. Кабаний Клык даже высказал предложение дождаться другого дня и выступить из крепости при более благоприятной погоде.
Я не желал ничего слушать. Я решил, что мне больше по душе затянутое тучами небо — оно словно даже бодрило меня.
— Нет, Кабаний Клык! — взревел я. — Готовь войска! В сей день равнины Победа дрогнут под копытами наших лошадей!
Честно говоря, лошадей у нас было не так уж много. Но их вполне хватало, чтобы произвести нужное впечатление, а изрядное количество пехоты может принести еще и не такие разрушения.
Как я и планировал, мы с грохотом и шумом выехали из крепости Бронебойсь и пустились по равнине, направляясь на юго-восток, к Тридцати девяти степям. Наш поход был спланирован и хорошо организован, он занял много дней, и за все эти дни никто ни разу не усомнился в нашей победе.
Первый бой я никогда не забуду.
Степи не имели собственных названий, только порядковый номер. Основатели союза решили, что так это непрочное объединение дольше продержится. Личные имена могут вызвать излишне националистические настроения, которые выливаются в конфликты, и поэтому степи назывались просто Первая степь, Вторая степь и так далее. Я решил быть как можно убийственнее методичным и начать с Тридевятой степи, зачищая их все в нисходящем порядке.
Так или иначе, защитники Тридевятой степи узнали о нашем приближении. Ничего удивительного — мы и не пытались скрыть ни наших передвижений, ни наших намерений. Подъезжая к Тридевятой степи, я заметил на горизонте изрядную армию. Воины стояли в ряд плечом к плечу — и конный, и пеший, последних причем было больше. Каждый имел в руке меч и не имел на лице ни тени страха. Между армиями оставалась примерно миля. Земля пересохла и потрескалась, приобретя коричневый оттенок, но росшие кое-где кусты слегка разбивали монотонную картину.
Мы остановились, и я тихо сказал Охладу и Кабаньему Клыку:
— Храбрые, сволочи, ничего не скажешь.
— Глупые, я бы сказал, — фыркнул Кабаний Клык, оглядываясь. — Унылое местечко для жизни, а они еще и драться за него собираются.
Ряды защитников Тридевятой степи раздались, и вперед выехали несколько всадников. Быстрой рысью они приблизились к нам, а я смотрел на них с нарочито бесстрастным выражением лица.
— Кажется, мироначальник, они хотят переговоров, — заметил Ох лад.
— Ну что ж, — ответил я, — не будем их разочаровывать.
Я двинул поводьями, и Энтипи поскакала вперед галопом, а за мной последовали Охлад, Кабаний Клык и Тот Парень.
Ветер бил мне в лицо, предчувствие боя будоражило кровь. Чем ближе мы подъезжали к нашим противникам, тем больше мне хотелось начать дело. Прежнему Невпопаду понравились бы препирательства, разговоры и прочее подобное общение. Новый Невпопад заботился только о том, когда и откуда начнется его следующее сражение, и сейчас, когда оно было неминуемо, каждая секунда промедления растягивалась в вечность.
Мы остановились футах в тридцати друг от друга. Я смотрел на предводителя Тридевятой степи. Не такой уж он был и могучий, но и худеньким его тоже не назовешь — голые руки казались жилистыми и мощными. Его голову украшал кожаный шлем с плюмажем, а кожаные доспехи были такие толстые, что не отразили бы только самый мощный из ударов.
Меня это не волновало. Меня не волновало ничего, кроме надвигающейся битвы.
В воздухе раздался пронзительный крик, и я поднял голову. Сверху планировал Мордант, и я подставил ему предплечье в краге. Мордант, хлопая крыльями и изящно балансируя хвостом, приземлился прямо на нее. Энтипи и другие наши лошади вполне к нему привыкли, зато лошади врагов — нет. Они в ужасе заржали и попятились, когда Мордант посмотрел на них не то весело, не то с презрением, не то со смесью обоих чувств.
— Кажется, мой зверек им не нравится, — сказал я, перекидывая ногу через луку седла и спрыгивая на землю.
Если бы, когда я был бедным увечным оруженосцем, вы сказали мне, что когда-нибудь я смогу спешиться, не задумываясь о том, как поведет себя моя правая нога, я бы решил, что вы с ума спятили. Но теперь это стало для меня настолько обычным делом, что я о нем и не думал почти.
Человек, которого я счел предводителем своих врагов, тоже спешился. Медленно снял перчатки… по традиции показывая, что у него нет оружия… сделал шаг вперед и протянул мне руку. Лицо его было смуглым, черные волосы блестели.
— Я Сулиман, — сказал он низким, немного раздраженным голосом, словно я разбудил его в неурочный час. — Иногда меня называют Сулиманом Внушительным. Вождь Тридевятой степи. Это ты мироначальник, о котором мы слышали?
Я мрачно кивнул.
— Если вы слышали обо мне, то должны знать, что вам лучше сложить оружие и сдаться мне прямо сейчас, без всяких условий.
— А если нет? — спросил Сулиман. Его лицо и голос выражали презрение. Я ощутил, как в душе у меня нарастает гнев, как снисходит на меня черный туман, разжигая мои чувства. — Если я этого не сделаю, что сделаешь ты? Завоюешь Тридцать девять степей одним жестоким наскоком? Ты веришь, что сможешь победить все степи сразу?
— Нет, — отвечал я как ни в чем не бывало.
Дурак, он и не представлял, кому бросил вызов. Честно говоря, я и сам толком не знал, кому он его бросил, но мне хотя бы ничего не угрожало.
— Нет, — усмехнувшись, продолжал я. — Я не так самонадеян, чтобы одним жестоким наскоком завоевать все степи. Я подумал, что буду брать их десятками.
Сулиман понимающе кивнул.
— Значит, ты принял десятистепную программу. Хороший выбор… но глупый. Очень глупый. — И он осмотрел меня с головы до ног, обдавая презрением. — Ты даже не потрудился надеть доспехи. Боевую побыть нанес, а не оделся.
— В доспехах слишком жарко, — объяснил я.
Он покачал головой, жалея меня.
— Ты не сможешь победить.
— Я не знаю, что значит «не сможешь»
— Это означает «не хватит сил или возможностей», — пришел мне на помощь Охлад.
Я ожег его взглядом.
— Это мне известно.
— Тогда почему… — Он запнулся, смущенный. — Извините, мироначальник.
Я что-то буркнул в виде благодарности и снова обратился к Сулиману, стоявшему с таким видом, словно собирался ждать меня целый день.
— Ты приехал обсудить условия сдачи? — спросил я его.
Он ответил мне холодным взглядом.
— Нет, конечно. Просто есть такая традиция, что командующие армиями встречаются перед битвой, надеясь, что ее как-нибудь можно…
«Хватит».
Голос прозвучал у меня в уме, в душе, и я ни секунды не стал медлить. Я выхватил меч из ножен столь стремительно, что, когда Сулиман сообразил, в чем дело, было слишком поздно. Мой клинок со свистом понесся вниз и ударил Сулимана по плечу, как раз туда, где тело не было защищено доспехом, чтобы можно было обеспечить свободу движения. Раздался жуткий звук: «Хрясь!» — и лезвие отхватило ему руку. Из отверстой раны ударила струя крови, и правая рука Сулимана со стуком упала на землю. Лицо Сулимана побелело от шока, а жизнь уходила из него вместе с кровью, бьющей из обрубка; он инстинктивно попытался схватиться за меч… но руки не было. Смотреть на это было забавно, если вам по душе такой черный юмор.
— Ты должен меня извинить, — сказал я Сулиману, упавшему на колени. — Я не очень-то соблюдаю традиции.
Спутники Сулимана злобно закричали. Они спешились тогда же, когда и их предводитель, и сейчас побежали на меня, размахивая мечами. Кабаний Клык, Охлад и Тот Парень приготовились биться с ними, но я крикнул:
