Колдун на завтрак - Белянин Андрей Олегович (электронные книги без регистрации txt) 📗
— Оставьте его в покое! — Катя вывернулась из объятий докладчика, попыталась оттолкнуть от меня рыжую ведьму и обратилась ко мне: — Ты чё пришёл? Тебя звали? Я тебя как человека просила, посиди, подежурь, а ты…
— Но, любимая…
— Да меня уволят из-за твоей любви!
— Катюха, оставь парня, какой смысл на него орать, он всё равно не в теме. — Жарковский вновь попробовал было обнять её за плечи, но, столкнувшись с моим взглядом, вовремя убрал руку.
— Что ж, хорунжий, на пять минут я тоже оставлю тебя с Хозяйкой, но не дольше. — Фифи показала острые зубки и отпустила мой рукав.
Мы с Катенькой отошли в угол, она, прижав меня к стене грудью, сначала грозно пыхтела, словно бы не зная, с чего начать, а потом вдруг тихо, по-девчоночьи расплакалась:
— Ты дурак? Совсем дурак или как? Мне и так тут… а он ещё… Дурак, дурак, дурак!
— Этот чиновник тебе нравится?
— Жарковский, что ли?! Он со мной с одного курса, жуткое хамло и косит под эстета! А ты дурак… два раза дурак… Тебя мне только тут для полного счастья не хватало!
— Сама же написала, что у тебя проблемы.
— Дура была! Поторопилась. А ты и рад стараться?! Припёрся же…
— Вот и поговорили, — буркнул я и, ни на кого не обращая внимания, обнял её, прижимая к своей груди.
Грозная Хозяйка в простеньком платьице поливала меня слезами, сбивчиво что-то бормоча. Всю суть проблемы я, конечно, не уловил, но и без подробностей было ясно — Оборотный город в беде.
— В прошлом году наши одобрили доклад этого зануды и проголосовали «за»! И, начиная с сегодняшней, на все научные конференции, симпозиумы и встречи теперь будут приглашать нечисть уже не как образец для изучения, а как полноправных партнёров. Представляешь?! Они получат право защиты, адвокатов, собственную полицию, органы контроля и непредвзятый суд присяжных. Причём набранный из своей же братии!
— Ну так… демократия?
— Демократия, с заботливо вычеркнутыми лишними «рь» в нужном месте, — горячо всхлипнула Катерина. — Но мне оно по… нижнюю чакру, если б все их шоу проходили, как раньше, в Питере, Москве, Киеве или Казани, так нет! Вон та рыжая хромая сука подала заявку на мой Оборотный город. Она гарантирует туда безопасные экскурсии студентов, проведение свадебных обрядов, оригинальное сафари на кладбище, культурно-развлекательную программу и ресторанный бизнес! И ей поверили, просят бизнес-план и готовы ставить проект на финансирование. Ты сечёшь, чем это кончится?
Ну, тут особого ума не надо… Если толпа экзальтированных невооружённых людей отправится на гулянку прямиком в мир голодной нечисти, то на месяц там действительно будет праздник. Павлушечка расширит ассортимент мясной лавки, Вдовец увеличит продажу пирогов с человечиной, вампиры сделают солидный запас крови, колдуны затарятся на год вперёд черепами, ногтями и волосами для своих чёрных ритуалов, а прочие как минимум наедятся от души. Ни один посетитель живьём оттуда не выйдет, а весь город уже под суд не отдашь. Когда виноваты все, значит, виноватых нет. Тем более если что, так и судить их будет их же нечистый суд! И вот кому такая шибко «высоконаучная» хрень могла взбрести в голову?!
— Дамы и господа! Перерыв окончен! Месье Жарковский в форме цивилизованного диспута готов ответить на все ваши вопросы.
Докладчик бодро взбежал на трибуну, снисходительно оглядел рассаживающиеся ряды и с ходу заявил:
— Мне нужен оппонент!
— Что вы, право? С вами интеллектом мериться — себя дураком выставлять, — подобострастно выкрикнул кто-то из зала.
— Спасибо, я в курсе, что я прав, но тем не менее… Смелее, вы ведь все учёные люди. Однако я готов выслушать и представителей так называемой «нечисти». Хотя толерантнее было бы назвать их всё-таки «собеседники». Красивое русское слово, без лишней вычурности, не правда ли?
— Щас я этому козлу всё скажу, — неожиданно вспыхнула Катенька, отрываясь от меня. — Платок есть? Не могу выйти на сцену с распухшим носом…
— А пусть Иловайский выйдет! — неожиданно звонко выкрикнула из другого конца залы ведьма Зайцева. — Он характерник, а значит, убийца. К кому же, как не к таким, как он, должен быть строг новый закон единства и равноправия? Или казаки по-прежнему будут убивать нас безнаказанно, руководствуясь лишь собственными пристрастиями, а нам не давая даже шанса исправиться или хотя бы объясниться?!
Под недоуменный ропот зала Жарковский приветственно сделал мне ручкой:
— Прошу вас, Иловайский, к барьеру!
Ха, гусь лапчатый с мордой крапчатой… У барьера, с дуэльными пистолетами, ты бы против меня и полминуты не выстоял, на ходу подумал я, широкими шагами продвигаясь к импровизированной трибуне. В спину раздавались смешки и фырканья, чувствовалось, что казакам здесь почему-то не рады. Но мне они все тоже с повальной любовью ни в какой позе не упёрлись, я ведь только ради Кати здесь нахожусь и обидеть её никому не позволю, ни оборзевшей нечисти, ни зарвавшейся учёной братии.
— Итак, в вашем лице мы имеем так называемого характерника — непримиримого борца с нечистью. Так вот, побойтесь Бога, Иловайский, откажитесь!
— От чего? — смутился я, потому что все присутствующие ободряюще зааплодировали.
— От всего! Откажитесь от характерничества — на деле вы никто и ничего не умеете. Откажитесь от борьбы с нечистой силой — вы ничего и в этом не понимаете, вас никто не учил, вы и близко не осознаёте, в сколь тонкие материи грубо лезете вашей казачьей пикой, нарушая веками устоявшиеся традиции быта и опыта нашего сосуществования. В будущем вам нет места, вы в курсе? В нём есть мы — учёные люди, и они — прогрессивная нечисть. А характерникам там места нет. Как и всему казачеству в целом. Вы — соринка, мусор, устаревший элемент, дестабилизирующий анахронизм. Могу повторить это дважды, если так вам будет легче для понимания. Откажитесь, побойтесь Бога!
— С чего же это мне, православному казаку, Господа Бога бояться?
— Вот откажитесь и не бойтесь! — под ещё более бурные аплодисменты закончил Жарковский и картинно раскланялся.
Присутствующие кричали ему «браво», дамы посылали воздушные поцелуи, и даже единственный человек, который здесь относился ко мне с симпатией… милая моя Катенька, сложив руки под дивной грудью, отвернулась к стене, досадуя на весь белый свет и на меня в том числе. Неужто она думает, что я испугался или мне сказать нечего?! Всё не так, звёздочка моя ясноокая, всё не так…
— Я не могу ответить вам в вашей манере… — начал было я под свист и топанье присутствующих.
— Отвечайте, как умеете, господин станичник, — смилостивился докладчик, давясь от смеха и жестами умоляя зал примолкнуть. — Я готов перевести вашу простонародную фольклорную речь на общедоступный человеческий язык! Итак?
Я одним движением выхватил пистолет, взвёл курок и тщательно прицелился Жарковскому в лоб. Шум в зале стих мгновенно.
— Глупая шутка, — побледнел оратор, — скорость пули этого допотопного самопала не гарантирует, что вы попадёте хотя бы…
— Он с тридцати шагов свечке фитиль срезает, — громко высморкавшись в кружевной платочек, объявила Катерина. — Ты чё хотел сказать, Илюха? Говори по-быстрому, стреляй его, и пошли домой. Ну хочешь, не всего стреляй, а так же только в фитиль…
— Люди добрые, — вежливо начал я, — мне тут показалось, что вы все за какой-то новый мир. Чистый, светлый, радужный, единый для всех, но почему-то без казаков. Вроде как это мы повинны в том, что нечистая сила у простого народа кровь пьёт…
— Именно так, это вы виноваты! — не сдержалась какая-то возрастная рыхлая дамочка, с короткой стрижкой, похожая на кастрюлю в розовых кружевах. — Вы бы их не трогали, и они бы в наш мир не лезли! Не надо провоцировать нечисть ответными мерами, надо быть умнее и толерантней!
— Они людей жрут, — не сводя прицела, напомнил я.
— И что?! — чувствуя поддержку, попытался продолжить Жарковский. — Вы же едите мясо животных? Вот и для них человек — это всего лишь естественная добыча, нельзя же убивать волка только за то, что он волк! Нам всем надо объединиться с ними, выбрать представителей и делегатов, собрать организационные комитеты, выставить региональных чиновников с обеих сторон на местах и решать каждый возникший вопрос коллегиально, объединённым, честным и равноправным законодательным актом, постепенно приводя условно называемую «нечисть» к уравниванию в правах на питание со всем человечеством! Они не должны голодать, и тогда смерть некой людской единицы будет понятна всем и оправдана каждым. В конце концов, как учёные, будем откровенны: человеческого сора в России ещё не на один век хватит…
