Свирепый ландграф - Белянин Андрей Олегович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Так неторопливыми рассуждениями короталась дорожка до Локхайма. Из замка выбежал чей-то мальчик, пронесся мимо меня и скрылся в небесном городе. Я ему орал, шумел, даже руки навстречу выставил – ноль внимания! Он меня не заметил. Значит, я невидим. Плохо! Попробую сорвать ромашку… Получилось! Это очень даже хорошо! Невидимость плюс возможность передвижения предметов дает отличный шанс поразвлечься. Побуду-ка я барабашкой! Сейчас пойду пощекочу Лию, щелкну по носу Веронику и вытащу стул из-под Бульдозера. А потом… О! Потом можно пойти и подсмотреть за Танитриэль в ванной. Эх! Гулять так гулять! Задержусь на пару деньков с воскрешением, но обязательно найду Раюмсдаля. Уж я ему устрою веселую ночь длительных кошмаров с фальшиво поющим привидением! Заикаться станет. По гроб жизни заречется мечтать о власти над миром. Да я ему… Такую кузькину мать покажу! Луна… Они же, наверное, думают, что она меня убила. Все все видели, но… Под горячую руку они ее на лоскуты изорвут. Ребята меня слишком любят, для моих врагов это опасно. В средневековье суровые нравы и быстрая расправа. Обязательно должен найтись кто-то, кто своей головой ответит за пролитую кровь. Пусть даже случайно, по ошибке, без злого умысла – искупительная жертва должна быть принесена. И я вполне допускаю, что в их понимании наемная убийца – самый беспроигрышный вариант. Тогда тратить время преступно! К черту Локхайм, там пока обойдутся и без меня, а я вернусь в знакомое подземелье замка Бесса. Если она жива, то в плену. Сколько помнится, в Тающем городе тюрем не было вообще. Я, запыхавшись, вбежал в злополучные ворота и нос к носу столкнулся с двумя рогатыми стражниками. Лица у обоих печальные, алебарды небрежно прислонены к стене, а на правой руке у каждого завязан пышный черный бант. Солдатня трепалась о своем…
– Ну хоть одним глазком посмотреть бы на похороны!
– Не трави душу, самому хочется. Ты же видишь, все ушли, одни мы как два дурака сидим в охране. От кого бережемся? Принц сюда вряд ли заявится – уж слишком хорошо ему тут под зад дали.
– А бабка его? Это ж такая злющая ведьма…
– Да, она особа весомая. Ей палец в рот не клади – сапог не оставит. А вынос-то когда?
– Вроде после обеда. Сейчас народ в часовне молится, потом прощание с телом. Ландграфа, слышь, хотели сначала в Серединное королевство увести, там схоронить, ближе к столице.
– Ну?
– Ну, вот и передумали! Решили, что если у нас на Темной Стороне будет стоять могила Скиминока, то на землю благословение снизойдет.
– Ух ты! Он, что же, святой был?
– А то?! У него ж отец Сан-техник!
– Не может быть? Вот горе-то… Какого человека потеряли!
Я сидел напротив этой парочки нос к носу и искренне веселился. Все равно меня не видно и не слышно. Стражи продолжали травить баланду насчет древних героев, благосклонно упомянули Лию, вспомнили свою личную отвагу в сражении у трех несостоявшихся костров… Вот уж врали! Дело-то нехитрое, солдатское. Я уже собрался уходить, но…
– А наемницу когда казнят?
– Хотели сразу после похорон обезглавить. А сейчас вроде решили пораньше, чтоб, значит, ни на что потом не отвлекаться. Голову королева Локхайма хочет отвезти в Ристайл.
– Жаль ее… В смысле, девушку жаль. По мне, так и нет в его смерти никого виноватых!
– Ты потише тут! Мало ли… Госпожа Лия, да господин Жан и ведьмочка та, длинноносая, тоже говорят, что не надо казнить. Но королева словно на дыбы встала! Она всех заставит заплатить за гибель лорда Скиминока! И наемницу, и Раюмсдаля, и даже саму Гнойленберг.
– Да… она дама строгая – скажет, что обрежет! А что ж тогда из подвала часовые ушли? Ведь сбежит пленница…
– В том-то и дело, что не сбежит. Она уж, считай, третий день как бы не в себе. Сидит в углу молча, ни ест, ни пьет. Плачет…
– По нему все бабы плачут. Ох, и шустрый, видать, мужик был, этот свирепый ландграф! Слышь, а правду говорят, будто бы сама Танитриэль к нему сваталась, а он и отказал?
Все, я слышал достаточно. Пора за работу. Так, где подвал?
Основная сложность заключается в чисто психологической подготовке. Человек определенного воспитания, узко выраженный в отдельной эпохе, здесь не выдержит. Мне повезло, я успешно совмещал в себе средневековый фатализм с ультрасовременным практическим материализмом. Только поэтому у меня не поехала крыша, я не ударился в религию, а спокойно, без суеты, делал свое дело. До подвалов дошел не сразу… И не потому, что далеко. Просто понравилось проходить сквозь стены. Нет, ей-богу, здорово! Я сквозь одну раз восемь проходил, все пытался понять, как это получается? Так и не понял. Моя рука, плотная, живая, настоящая, входила в каменную кладку, как лопата в первый снег. Я зажмуривал глаза, шагал вперед и легко оказывался по противоположную сторону стены. Я попробовал медленно, быстро, головой вперед с разбега, прыжком с места – результат один. Стены мне не преграда! Как я убедился в дальнейшем, двери и предметы тоже. Могу, например, пройти сквозь стол. А могу и не проходить, пнуть его, он зашатается. Значит, тут дело тонкое, как-то оно все регулируется. Наверное, без мысленной энергетики и кармической экстрасенсорики не обошлось…
Уф! Вот наконец и подвал. Я без труда отодвинул засов; мягко стукнув, он плавно отошел в сторону. Внутри низенького помещения, на соломе, спиной ко мне сидела знакомая фигурка. Рядом стоял табурет, на нем тарелка с хлебом и медная кружка с водой. Не густо… Она даже не обернулась на скрип двери. От сострадания у меня защемило сердце! Я на цыпочках подошел поближе… Почему? Ведь она меня не слышит и не видит. В коротких темно-каштановых волосах наемницы блестели серебряные нити. Господи, любимая… Что с тобой сделали?! Луна сидела, обхватив колени руками, упираясь в стену безжизненным взглядом. Я сел рядом, пытаясь заглянуть ей в глаза. Она много плакала… и все из-за меня. Ну почему ей достался такой несчастливый жребий? Пусть бы меня убивал кто-нибудь другой, не так обидно… Волны неожиданной нежности захлестнули мою душу. Я протянул руку и погладил ее по щеке:
– Не надо так. Все будет хорошо. Я вернусь…
Луна вздрогнула. Она меня не слышала, но недоуменно провела ладонью по щеке в том месте, где ее коснулись мои пальцы. В воодушевлении я начал бегать по комнатке, разбрасывать солому, стучать ее кружкой по стенам и от переполняющего меня счастья творить полное безобразие! Убийца испуганно вскочила на ноги. Я схватил ее за плечи, покружил в ритме вальса и, окончательно обнаглев, смело поцеловал в губы. Какое-то время она не сопротивлялась и ошарашенно молчала. Потом зажмурила глаза, сжала кулачки и робко спросила:
– Это… вы, ландграф?
– Да. Конечно, я! Кто же еще? Вы уж простите, что я без приглашения и в таком виде. Признаться, не ожидал увидеть вас сидящей в неволе, в темнице сырой…
Тьфу! Черт подери, она же меня все равно не слышит. Да, не все в жизни привидений так сладко, как казалось. Однако, Луна, как истинное дитя своего века, быстрее разобралась в ситуации:
– О, дух лорда Скиминока! Если это действительно ты, то заклинаю – дай мне знак!
Умница! Сейчас завалю знаками… Я упоенно начал крутить кружку в воздухе. Бедная наемница так и села. Ну, что же вы, милочка, сами просили…
– Милорд! Заклинаю вашу неупокоенную душу, позвольте мне умереть! Я не могу больше нести этот крест. Я одна виновата в вашей гибели… Дайте мне знать, позволительно ли мне принять казнь или убить себя самой?
– Что?! Только попробуй! – Кружка возмущенно запрыгала вверх-вниз. Мне было наплевать, что она меня не слышит. – Еще хоть раз заикнешься на эту тему, и я тебя попросту отшлепаю!
– Но… я не поняла… Вы не хотите, чтобы я была с вами на небесах?
М-м-м… Вот упрется же… Совсем человеческих слов не понимает!
– Я не хочу жить. Дайте мне знак, и я умру за вас.
Да на! Тяжелая, медная кружка с размаху припечаталась донышком к бледному лбу несчастной девушки. Глубина звука впечатляла… Луна откинулась на спину, и ее глаза, кажется, слегка сошлись на переносице. Ответ получился по-ландграфски выразительным и кратким.
