Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Эйхгорн вздохнул, набрался терпения и принялся рассказывать все по порядку. По приказу короля проводил перепись населения, почувствовал… э-э… сильное волшебство и пошел проверить. По незнанию пересек границу и оказался в Кинелии. Глубочайшие извинения, не хотел обидеть.
Королева мерно кивала, ковыряясь в ухе длинным ногтем. Судя по рассеянному взгляду, слушала она невнимательно, если вообще слушала.
— Ну хорошо, я все поняла, — наконец перебила она. — Мне только непонятно, что ты делал в той яме. Эй, вы!..
— Ваше велиство?.. — преданно заморгал первый егерь.
— Вы обыскали ту яму? Узнали, что он там зарыл?
— А-а… нет, ваше велиство…
— Идиоты, — вздохнула королева. — Меня окружают идиоты.
Эйхгорн почувствовал себя обокраденным. Он сам хотел произнести эту фразу.
— Ладно, я сейчас позеркалю этому дураку, парибульскому королю, спрошу его, зачем он меня вечно злит, — надула губы королева. — А ты пока иди отсюда, мэтр.
— Куда? — не понял Эйхгорн.
— Отец Богов, почему все вокруг такие тупые? — простонала королева. — Я же тебе парифатским языком сказала — от-сю-да! Куда хочешь иди, только недалеко, я потом позову!
Эйхгорн, уже настроившийся снова попасть за решетку, был приятно удивлен. Правда, он предпочел бы остаться и присутствовать при зеркальной беседе, но егеря уже подталкивали в спину. Он только и успел увидеть, как королева достает маленькое дальнозеркало в круглой оправе и старательно дышит на стекло.
Оказавшись во дворе, Эйхгорн остался предоставлен самому себе. Егеря ушли, стража в его сторону даже не глядела, а у челяди хватало своих дел. Любопытных пажей, как в Парибуле, здесь не нашлось — правда, вместо них оказался переизбыток фрейлин. Эти кумушки всех возрастов сразу начали дефилировать мимо Эйхгорна, бросая на него деланно небрежные взгляды, перешептываясь и периодически взрываясь хохотом.
Прошло около часа, и Эйхгорн решил, что о нем забыли. Он уже пересчитал всех людей во дворе, окна в стенах и прыгающих в пыли брабулякров. Этих последних — дважды, поскольку они постоянно перемешивались.
Хотя некоторые показались ему вялыми. На парибульских хуторах брабулякры были поэнергичнее, да и пожирнее. То ли другая порода, то ли тут их просто хуже кормят.
— Да что же это такое?! — раздался совсем рядом чей-то плачущий вопль. — Еще двое издохли! Нешто порчу кто навел?!
— Машта, а ты пойди пожалься волшебнику, — последовал ответ. — Во-он он, сарай подпирает. Пущай проведает.
Из-за угла тут же появилась кадушкообразной формы тетка. Окинув Эйхгорна скептическим взором, она осведомилась:
— Ты, что ль, волшебник-то?
Эйхгорн ничего не ответил. На нем балахон и колпак, которые более чем ясно характеризуют его профессию. Он уже успел узнать, что подобную одежду здесь носят только волшебники, так что вопрос очевидно не имеет смысла.
Конечно, на самом деле Эйхгорн просто самозванец, но это к делу не относится.
— Ты откуда тут, мэтр? — спросила тетка. — Нешто наша кралева удосужилась колдунца себе нанять? Я-то думала, она уж никогда не раскошелится! Жадоба, и-и!..
— Я придворный волшебник Парибула, — неохотно внес ясность Эйхгорн. — Здесь проездом.
— Вот упырство! — уперла руки в боки тетка. — А нам что ж, так брабулякров и хоронить почем зря?! А ну, раз стоишь тут без дела, так не стой, помоги! Поди, поди, разберись там!
Эйхгорну влезать непонятно во что не хотелось. Он бы предпочел просто покурить. Но тетка всем своим видом демонстрировала, что отказаться без скандала не получится. А судя по тому, как торопливо шмыгали мимо челядины, авторитетом она при дворе пользовалась, и немалым.
— Показывай своих брабулякров, Машта, — хмуро велел Эйхгорн.
— Ишь! — выпучила глаза тетка. — Да ты ясновидец, что ли, мэтр?!
— Немножко.
— Э-э, ты смотри, если еще что про меня знаешь — не говори никому! — не на шутку испугалась Машта. — Про конюха особича не говори, я ж не со зла!
Эйхгорн пообещал никому ничего не говорить и вошел в курятник… брабулятник. Просторное темное помещение, заваленное сеном, овсом и экскрементами. Пахло там… как в курятнике.
И брабулякры действительно выглядели хворыми. Оказалось, что по двору бегают самые здоровые и крепкие, а большинство здесь — и они явно чем-то больны. Почти все сидят неподвижно, нахохлившись и согнув гигантскую ногу. Глаза у многих затянуты бледно-серой пленкой.
В ветеринарном деле Эйхгорн разбирался чуть более, чем никак. В детстве у него были кое-какие мелкие домашние животные, но он уже тогда гадал, зачем те вообще нужны. Пищевые и рабочие породы — понятно, сторожевые собаки и почтовые голуби — понятно, а вот для чего всякие кошки, канарейки и хомяки — логика молчит.
Соответственно, Эйхгорн не представлял, с чего начинать. Несколько минут он просто стоял неподвижно, пока глаза привыкали к слабому освещению, и машинально пересчитывал птиц.
— Тридцать один экземпляр, — сделал аудиозаметку Эйхгорн.
— А было-то больше ста! — горестно всплеснула руками тетка Машта. — Потравил кто-то. Или порчу навел. Не иначе, кто из ваших же, из парибульцев — вы там, известно, сволочи все, да злыдни. Я-то уж знаю! Так что ты давай, мэтр, исправляй все быстро, а там уж и катись хоть с горы!
Эйхгорн одарил тетку снулым взглядом и поймал ближайшего брабулякра. Обычно эти нелепые создания удивительно ловко отскакивали в сторону, но этот оказался совсем вялым. Он только плаксиво закудахтал и дернул рудиментарной ногой.
— Чем кормите? — спросил Эйхгорн.
— Известно, чем. Овсом, — сердито ответила Машта. — Потравили, ей-ей, потравили! Богов не боятся, звери!
— Овес где берете?
— Так известно где. Растим. Только в этом году урожай плохой был, так мы в Кушкетии немножко купили.
— Ага, — задумчиво произнес Эйхгорн. — То есть, брабулякры стали болеть после того, как вы сменили поставщика?
— Думаешь, это они потравили-то?.. — понизила голос Машта. — Ох, так и знала! Так и знала, что овес негодный! Яду подсыпали, злыдни!
— Яду не яду, а посмотреть надо… Вы этим овсом только брабулякров кормите?
— Чего это? — нахмурилась Машта. — Овсяна кашка-то вкусная. Сами тоже едим. Я вот сегодня наварила целый чан — ела, да мужа кормила, да дочек. Хочешь, и тебе наложу?
— Нет, я как-нибудь потерплю, — отказался Эйхгорн. — Можно этот овес посмотреть?
Тетка Машта молча указала на длинное корыто у стены. Там лежал… ну да, овес. По виду — совершенно непримечательные зерна.
Эйхгорн потер несколько между пальцев, принюхался. Вроде бы ничего особенного. Может быть, заражение спорыньей или чем-то наподобие? Увы, Эйхгорн понятия не имел, как узнать точно.
— А старый овес у вас есть? — спросил он. — Тот, которым раньше кормили?
— А много надо? — нахмурилась Машта.
— Да нет, хотя бы горсточку.
— Ну столько-то найдется, пожалуй… Пошли на поварню, поищем…
Эйхгорн сунул в карман балахона горсть предположительно испорченного овса и двинул за… интересно, а кем эта тетка тут служит? Какая-то птичница, что ли? В Парибуле при королевском дворе съедобного скота не держали, и таких должностей там не было. Только два конюха, псарь и сокольничий.
Получив образец овса из старой партии, Эйхгорн принялся сравнивать зерна. Однако невооруженный глаз никаких аномалий не выявил — почти одинаковые, разве что одни чуть крупнее других.
Нужен микроскоп. Но взять его тут, конечно, негде. Не исключено, что имеются какие-то волшебные аналоги, как у многих других вещей, но вряд ли они найдутся здесь.
Теоретически Эйхгорн мог сделать микроскоп сам. Простейшую модель, какими пользовались Галилей и Левенгук. Он имел представление о том, как оплавить стеклянную нить и отшлифовать ее так, чтобы получилась линза. Выковать металлическую оправу тоже не слишком трудно.
Но это займет время. Очень много времени. Даже самый грубый микроскоп не сделать на коленке. Нужно вернуться в лабораторию, достать материалы, заказать кузнецам некоторые детали…
