Новорусская баллада - Высоцкий Михаил Владимирович (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Да, именно так. Дракон сам был потрясен – Черным Магом была моментально вычислена единственная угроза его идеальным планам, и с тех пор Олег, сам того не зная, был под постоянным магическим надзором. Однако до сей поры Черному Магу было неизвестно, на что же именно способен вампир – Олег был умен и очень редко демонстрировал свои умения, предпочитая, чтоб все проблемы решались чужими руками, пока он стоит в стороне. И тут Черному Магу пригодился дракон, рассказавший многое, очень многое про прошлую жизнь Олега – варяжского воина, Вещего Олега – князя, Вольги Святославича – героя, Волха – колдуна. Про силу десяти богатырей, про скорость лучшего скакуна, про то, что Олег летучей мышью способен обратиться.
И только когда Черным Магом был поведан его план, дракон уверовал, что Олег будет побежден. И теперь, темной ночью, он ждал, притаившись в горах, созерцая с высоты огни Свободной Сечи, где Вещий Олег доживал свои последние деньки…
Дракону сказали, что ему предстоит сыграть одну из главных ролей в ловушке для героя, однако он даже представить себе не мог, какая на самом деле роль была отведена ему Черным Магом.
Ночь прошла. Наступило утро. Богатырский отряд, проснувшись и совершив ежедневный обряд поедания завтрака, приступил к действиям по заранее оговоренному плану. То есть все разошлись кто куда, с целью смотреть, слушать и подмечать. На всякий случай, все были при оружии, однако Колян с Толяном дали «честное пацанское», что стрелять никого не станут, и вообще будут самыми настоящими пай-мальчиками. Олег тоже не маялся дурью, проведя беседу с Виртусом Магнусом, а также со всеми теми, кто, по его мнению, мог сообщить что-то интересное…
К расспросам вампира люди относились спокойно. Никто не пугался, никто ничего не скрывал больше, чем люди это обычно делают. Гостя уважали, и сами расспрашивали про дальние края, про которые только из легенд и слышали. Не стеснялись местные жители и того, что они до последнего времени открыто имели дело с альвами, и сильно огорчались, когда Олег сообщал о судьбе этого народа. «Шкода, гарні були хлопці. Терра їм пухом!» («Жаль, хорошие были ребята, земля им пухом»), – говорили местные жители.
Примерно к обеду как-то так само сложилось, что пятеро путников опять собрались в гетманском дворце, принявшись дружно делиться впечатлениями, которых набралось более чем достаточно. К счастью, Олег умел в таких случаях наводить порядок – достаточно было внимательно посмотреть в глаза каждого своим фирменным взглядом. После такого самый говорливый болтун замолкал, старательно сглатывая застрявший в горле комок.
– По одному! Будем разбираться по очереди, только прошу – не заваливайте меня информацией! Только то, что действительно важно! Колян, если тебя «вельмишановний вір фортіссімус» назвали, то это еще не повод, чтоб бить в морду и называть человека первым подозреваемым!
– Слышь, Олег, а че он ругается не по-пацански? Типа умный такой? Да мы с Толяном и били-то его не сильно, так, мозги немного вправить.
– Вообще-то он тебя «многоуважаемым богатырем» назвал… – честно перевел Олег, – Ну да ладно, чего сделано, того не изменишь. К счастью, нашлись свидетели, подтвердившие, что ваш бой был честным, один на один, равным оружием, потому по этому поводу к нам претензий нет. Я понимаю, что вы тут всех готовы в Черные Маги записать, но все же, постарайтесь определить, для начала, лишь самых-самых подозрительных! Договорились? Любослав, начинай ты, как тут с церковниками дела обстоят?
Любослав начал… За ним Всемир, Колян, Толян, сам Олег… Потом по второму кругу, определяя «самых из самых-самых» подозрительных, пока, наконец, проходясь по третьему кругу, список не сузился до разумных пределов. Из начальных трех сотен в нем осталось чуть больше двух десятков человек, что можно было считать несомненным прогрессом. Наконец Олег, одолживший у Всемира многострадальную карту-пергамент, на обратной ее стороне писчими принадлежностями стал заносить этот список со слов разведчиков. Делая после каждого пункта свои собственные коментарии. Окончательный документ выглядел следующим образом:
«Список лиц, вызвавших определенные подозрения или повышенный интерес:
Юлий Август, жрец Юпитера и Ко., подозревается в том, что «яко зверь злобен, с силами нечестивыми дело имеши, темны ритуалы кожен день проводяши, праведен гнев богов истинных вызываши, ибо сей нечестивец суть зло велико творяши» (местный волхв, обратить внимание).
Отец Леонид, епископ (?), настоятель собора пресвятой Богородицы, подозревается в том, что «сей дела темного слуга злобен грех любой за веру свою творяши, ибо ставитяши себя и веру свою поверх всего иного, яко дикарь неразумен будяши готов на костер горяч тех, кто его веру не ймет, отправляши» (религиозный фанатик, обратить внимание).
Послушник (звонарь) Иоанн (Ивашка), местный дурачок, подозревается в том, что «сей юродивый неразумен видом страшен есмь, ибо очи из зениц вылезаши, язык из уста торчаши, умом не обладаши; в час же сей слава да почет велик средь отрочиц да девиц молодых имеши, ибо девки сии за ним суть охоту справжну ведяши, дабы он их ласкаши да целоваши» (популярный среди женщин дурачок, ничего особенного).
Богомаз Сергий, художник и иконописец, подозревается в том, что «не от мира сего сей муж есмь, ибо в темен край, неведом, мыси его обиташи, средь хмари небесной виташи; яко люди слово держаши, в краю сим муж сей образа зрит, земны дела ему неведомы суть, яко малец на вопрос задан всегда отвечаши» (витающий в облаках художник, ничего особенного).
Скульптор Марк Дандрагор, подозревается в том, что «нелюдь сей талан свой от сил нечистых получаши, из тьмы черпаши, посмертие свое продаваши за славу велику, за уменье, что смертным недоступно есмь, ибо столь прекрасны образа, сей нечестивец сотворящи, токмо богам по силам создаваши, али же тем, кто во тьму посмертие свое отдаваши суть» (продавший душу творец, можно обратить внимание).
Охотник Аврилий Умбра, подозревается в том, что «стрелы воина сего сами цель всегда находят, и во тьме кромешной, и в тумане, и с глазами закрытыми. Нет и не было никогда равного ему стрелка, потому говорят многие, что чародей он, ибо не может простой человек с сотни саженей белку в глаз поразить» (может, см. Робин Гуд, ничего особенного).
Богатырь Марк Дуриноги, подозревается в том, что «силой нечеловеческой наделен, двух коней от земли оторвать может. Потому говорят в народе, что не человек он, а оборотень, что в зверя страшного лесного, медведя, обращаться может, и сила его не трудом тяжким получена, а от батюшки-косолапого, с кем его матушка покойная мужу своему изменяла» (если бы твою маму в подобном обвиняли, и не такие бы мышцы накачал, чтоб сдачи давать, ничего подозрительного).
Семен Пейдодна, авантюрист и искатель приключений, подозревается в том, что «речи ведет среди местного люда странные, в края дальние все время податься норовит, с собой зазывает, в горах, что среди остальных неприступными почитаются, немало времени проводит, на скалы крутые забираясь, упасть с которых – смерть верная! Поговаривают в народе, что сей юнец давно бы уже прочь подался, да держит его любовь тайная, безответная, к Ромул Маричке, которую зазывает он с собой в странствия, да не идет она» (наш человек, пообщаться).
Маричка Ромул, девица-красавица, «любимица» всеобщая, подозревается в том, что «яко дождь али солнце, сия дева всех, да ничья, ибо любовь свою всем, кто попросит, раздает, никого не выделяя и ничего в ответ не прося. Средь дружин славой недоброй пользуется, угрозы часто получает, гласящие, что али она мужей трогать не будет, али ей волосы все повыдергивают да в речке утопят глубокой. Но в той же час мужи почтенные за нее горой стоят, не позволяя никому Маричку тронуть, чью любовь меж собой они делят. И Семен Пейдодна первый из них, мечты тешит, дабы дева сия средь прочих выделила его, но мечты сии лишь мечтами остаются» (познакомиться!).
Центурион Августин, начальник (?) местной стражи, подозревается в том, что «сей муж, что командовать прочими поставлен, настолько глуп, что легенды о глупости его средь людей ходят, и само имя его для того, чтоб глупость обозначить, используют. Быть того не может, чтоб тут дело не темным было, ибо всякий ведает, что лишь подобные Храбру Турычу али князю пресветлому командовать достойны!» (может, простой вояка, имя таким легион, ничего особенного).
