Этот несносный Ноготков - Белов Лев (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Надо ли говорить, что уже через каких-нибудь восемнадцать минут Алик Ноготков и Женька Кряков остановились перед большими красными воротами с калиткой, рядом с которой на фоне жженого кирпича красовалась большая вывеска:
Городской клуб служебного собаководства
Под вывеской висело объявление, рассчитанное, очевидно, на самых грамотных и наиболее сознательных в мире четвероногих:
Внимание! Собакам без хозяев вход воспрещен!
Толкнув ногой калитку, Алик вошел в большой тенистый двор с высокими пирамидальными тополями. Он заметил несколько десятков женщин и мужчин, державших на поводках самых различных собак. За ним, стараясь не отставать, шествовал Женька Кряков.
В клубе ребята застали группу мужчин и женщин, которые обменивались репликами. До слуха Ноготкова донеслись такие слова, как «зонарная окраска», «ротвейлер», «густошерстая», «вольер».
— Здравствуйте,—почему-то тихо произнес Алик.
— Привет, молодые люди! — очень строго ответил плотный, средних лет мужчина. — Желаете зарегистрировать собачку?
— У нас ее нет, — вздохнул Алик.
— Но кошек мы не регистрируем, — ехидно улыбнулся мужчина.
— А у вас не найдется щенка боксера?
— Могу показать! — неожиданно поднялся из-за стола мужчина, и тут ребята заметили в его руках маленького коричневого щенка со страшной тупой мордочкой, слегка приоткрытой пастью и носом, скорее напоминавшим обрубок рога. — Червонца не пожалеете?
Алик пристально посмотрел на него, окинул взором Женьку и снова уставился на щенковладельца.
«А ты бы, жадина несчастная, взял бы и подарил мне щенка, — подумал Алик. — Я бы отказывался, а ты бы умолял взять бесплатно!»
— А дешевле, дяденька, нельзя? — жалобно произнес Кряков.
— Мы...
— Мальчик! — перебил Женьку мужчина со щенком и повернулся к Алику. — Я решил просто подарить тебе моего Боксика. На, бери его, пусть у тебя будет память о бескорыстном кинологе (Кинолог — представитель кинологии, науки о собаках и их разведении.) Радиенко!
Женька ошалело глядел на Алика и никак не мог понять, что же это такое сейчас происходит, — ведь только что с них заломили десять рублей, а теперь вроде бы отдают совсем за так эту симпатичную собачонку. И при чем тут кино — тоже непонятно.
Между тем Алик выдержал паузу, как бы раздумывая, стоит ли связываться с этим человеком, и безразличным тоном произнес:
— Спасибо, дяденька, но для меня это слишком дорогой подарок.
— Да Анатолий Алексеевич шутит, — махнула рукой сидевшая рядом девушка. — Он ведь даже внуку отказался подарить Боксика, ко дню рождения!
— А это вас не касается! — огрызнулся мужчина. — Внуку не дам! Возьми же, мальчик! У этого Боксика мама и папа, оба дедушки, обе бабушки, прадедушки и прабабушки были медалистами!
— Нет, нет, спасибо! — упорствовал Ноготков.
— Умоляю тебя, возьми, пожалуйста, дорогой. Не обижай меня!
И тут произошла сцена, которую наверняка запомнили на всю жизнь все, кто находился в правлении клуба. Радиенко упал на колени и прополз метра полтора, держа на вытянутых руках взвизгивающего щенка. Глаза кинолога увлажнились от слез!
— Встаньте, я согласен! — величественно произнес Ноготков.
Радиенко поспешно поднялся, отдал дрожащими руками щенка Ноготкову и, отряхнувшись, сел на прежнее место за стол.
Что же касается коллег Радиенко, то на их лицах появилась такая мина, словно секунду назад в их присутствии самая обыкновенная комнатная муха превратилась в дикого индийского слона.
— Так кто проиграл пари? — спросил Ноготков, когда ребята очутились на улице. — Ты теперь о корове не мечтаешь?
С этими словами Ноготков протянул щенка Женьке.
— A как же ты? — спросил Женька, прижимая к груди теплое тельце. — Мы же спорили на боксера, а ты остался без собаки.
— Чепуха, — махнул рукой Ноготков. — Во-первых, я уже тебе говорил, что мама настроена против собак. А, во-вторых, мне стоит один разик свистнуть, и тут же появятся сто собак на выбор.
— Так прямо и появятся? — уже не с недоверием, а с явным восхищением в голосе спросил Кряков. — Вот было бы здорово! Ты действительно смог бы попробовать? Только давай без пари.
— Без пари так без пари, — согласился Алик и подумал о том, как это будет забавно, если все животные клуба собаководства сорвутся с поводков своих хозяев и примчатся прямо сюда.
— А где же собаки? — ехидно улыбнулся Женька,
— Да вон они, — кивнул Ноготков.
Женька посмотрел в сторону, куда показал Ноготков, и в ужасе зажмурился: от ворот клуба собаководства прямо на них мчалась огромная свора псов, поднимая пыль и взвизгивая.
Прохожие, которые случайно оказались свидетелями этой удивительной сцены, даже через несколько дней не могли понять, что же произошло. Не менее ста собак, которые, вероятно, сорвались с цепи, бросились к двум школьникам. Но едва псы добежали до ребят, один из мальчиков заслонил своего товарища грудью и крикнул: «Назад, шавки поганые!» В ту же секунду собаки остановились, как вкопанные, и многие из них по инорции полетели кувырком, вслед за чем вся свора повернула обратно и вскоре скрылась за воротами клуба служебного собаководства, в то время как оттуда выбежали перепуганные люди, державшие в руках обрывки веревок и цепочек.
В связи с этим происшествием уже на следующий день по городу поползли самые противоречивые слухи. Одни говорили, что виде-ли собственными глазами, как по улице разгуливала стая волков, которых погонял кнутиком какой-то мальчик. Другие утверждали, что это были не волки, а дрессированные лисицы, и что возле них находился усатый мужчина с пистолетом в руке. Третьи доказывали, что они сами слышали крик девочки, которую тут же уволокли вырвавшиеся из зоопарка львы, оставив в неприкосновенности лишь измазанные кляксами учебники и тетради для упражнений по русскому языку. Четвертые заявляли, что в цирке из-за нехватки витаминов взбесились все звери, которые сначала сожрали ветеринарного врача, затем администратора и завершили трапезу совершенно не причастным к истории с витаминами клоуном.
Глава восьмая,
не содержащая ничего, кроме неприятностей
Неприятности начались уже через какую-нибудь неделю после гибели Инфочки. Варвара Никаноровна, утверждавшая, что лично для нее Инфочка была как родная дочь, попросила Филиппа Ивановича дать ей возможность искупить вину перед наукой, то есть поручить опыты над другими инфузориями.
Филипп Иванович заметил, что теперь, прежде чем доверять ей какие-либо опыты, он вынужден поставить одно непременное условие, а именно: находясь в лаборатории, ни в коем случае не читать вслух стихи начинающих поэтов.
— Разве это плохо? — И Варвара Никаноровна процитировала: — «О маменька, родившая меня! Тебя увидев как-то в колыбели, мне захотелось впрыгнуть на коня, но силы мои явно ослабели!»
Филипп Иванович пробормотал, что от таких стихов не только инфузория, но даже лошадь могла бы испустить дух.
— Выходит так, что вы, Филипп Иванович, можете по своему личному желанию лишить меня возможности общаться с поэзией!
— Общайтесь сколько угодно, дорогая, но согласитесь, что если бы вы вовремя посмотрели на счетчик Гейгера, а заодно заглянули в вакуум и проверили термометр, катастрофы могло и не быть.
— Вполне возможно, — согласилась Варвара Никаноровна, — однако позвольте заметить, уважаемый Филипп Иванович, что катастрофы могло бы не быть и в том случае, если бы вы как директор нашего института обеспечили лабораторию всем необходимым.
— Что?! — возмутился Филипп Иванович. — Вы, милостивая государыня, не обеспечены всем необходимым?! Не забывайте, что вы работаете в единственной на весь Союз лаборатории! В вашем распоряжении такие приборы, глядя на которые станет облизываться любой зарубежный ученый! В вашем распоряжении холодильное устройство, которое вызовет черную зависть у любых наших коллег! А бактерицидная лампа, какой нет ни в одной лаборатории мира! А уникальные вентиляторы! Нет всего необходимогб для работы?! Че-пу-ха!
