Запретный мир - Новак Илья (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Зал наполнился испуганными «ахами» и «охами».
Бел, которому прижавшееся к лицу худое смуглое запястье перекрыло обзор, не глядя, махнул рукой. Его кулак ткнул Нарцисса в бок, и любимый муж, взвизгнув, улетел куда-то с абсолютно не пропорциональной силе удара скоростью.
Зад Бела съехал с покатого бортика, и он упал спиной в воду.
Отдельные восклицания превратились в дружные крики ужаса.
Белаван кое-как перевернулся и встал по пояс в воде, моргая и тряся головой. Нарцисс лежал, уткнувшись лицом в пуфик, и, колотя по полу кулачками, рыдал навзрыд.
В зал вбежала Яя.
– Мальчики, мальчики! – запричитала она, всплескивая руками. – Сто зе это вы, крохотулечки мои?
Когда Антон Левенгук, скрипнув дверью, вошел, Радагар Пукковиц сидел на накренившемся стуле, возложив на стол короткие толстые ножки, и, потягивая пиво из жестянки, что-то немелодично напевал себе под нос. На столе рядом с его пятками лежал женский журнал «Сладкие мальцы», открытый на остроэротической картинке, и в глиняной пепельнице дымилась толстая, как сарделька, сигара.
– Запасы еще остались, – прокомментировал фокусник.
Пук, чуть не полетев со стула, предпринял лихорадочную и жалкую в своей безуспешности попытку одновременно захлопнуть журнал, спрятать банку под расстегнутой рубахой и съесть сигару.
– Уф, мамоньки мои! – выдохнул он, увидев Левенгука. – Это ты!
– Именно. А почему испугался?
– Веришь, думал – кондрашка хватит! Садись, садись! – Пук вскочил и, суетясь больше чем требовалось, выдвинул из глубины каюты кресло. – Когда прибыл?
Бровь Левенгука удивленно приподнялась.
– Ты не знаешь?
– А что, думаешь, эти… вешалки что-то мне рассказывают? Пива хочешь?
Фокусник отказался от пива и уселся в кресло, положив ногу на ногу.
– Решил, это кто-то из них, – объяснил Рагар свое поведение. – Они ж ведут здоровый образ жизни, понимаешь? Пробежки по утрам, зарядка, массаж, по пятницам – солнечные ванны и сеанс мануального массажа. Нет, я не спорю, хотят они прожить до самой смерти шустрыми и тощими – пусть себе, дело личное. Но почему, спрашивается, нужно с маниакальным упорством заставлять делать то же самое и меня? Давеча, – Пук верхом уселся на стуле, глубоко затянулся и отпил из банки, – давеча моя Сашка вдруг начала трындеть: пойди, мол, да пойди на игловкалывание, это, мол, снимает стресс, способствует похудению и нормализует пищеварение. Я ей говорю – у меня ежели стресс возникает, так только от вида ваших костлявых фигур, а похудения я боюсь еще более, чем… феминизьма. И прежде чем позволю какой-нибудь зловещей медсестрище всунуть иголку мне в любимый пуп, я удавлюсь на собственной подтяжке. Они меня затюкали, Антон, веришь, в конец извели, я уже, вишь, – он подергал себя за толстую барсучью щеку, – с морды спал и спать могу не более десяти часов зараз! – Он поднял банку, как бы чокаясь за свое здоровье с кем-то невидимым, и махнул сигарой. – Если бы не это твое вспомоществование, загнулся бы вконец. А эти… злыдни хотят, чтобы их теперь называли не женщинами, нет! Они теперь знаешь кто? Они теперь – «феминоособи противоположного мужскому пола»! «Детородно-половоорганные личности немужского происхождения», ага!
– А это?.. – Длинным пальцем фокусник указал на журнал.
– Что? А! Не… Я ж не ро… – Глазки Пука расширились. – Тьфу! Представляешь, здесь голубых называют розовыми! Розовыми, а не голубыми! Вот умора, а?! Да, так вот, я – не они. Это так, из интересу. – Он показал Антону фотографию, на которой какой-то, видимо сладкий, малец двухметрового роста, с фигурой, в коей смешались стройность и накачанность, замер под душем в неестественной позе и с застывшим удивленно-вопросительным выражением лица, оттянув узкие трусы, демонстрировал мускулистый гладкий зад. – ЭТО они стали распространять в Кабуке. Понимаешь, в их феминизъме, по сути, нет ничего противоестественного или страшного… Хотя много лет назад мы допустили ошибку, предоставив им избирательные права наравне с нами. Но ладно, не хочет дама ходить в юбке, пусть ее, пожалуйста, пусть носит штаны. Не хочет, чтоб мужик подавал ей руку, когда выходят из трамвая, – черт с ней, раз это каким-то образом оскорбляет ее дамье достоинство, пусть сама сходит и расшибает нос о тротуар, ежели споткнется… Но все дело в том, что с этим своим феминизьмом они ж не становятся оригинальными и самодостаточными – они ж просто косят под нас, мужиков! А трюханую независимость хуч на десерт закусывай, хуч первым блюдом ешь – толку с нее все равно ноль, потому как ежели она умная и гордая, то ее и так будут уважать безо всякого феминизьма, хоть она домохозяйка, хоть на ответственной должности…
Левенгук молча слушал тираду Радагара. Судя по блестящим глазам, его уже давно распирали эмоции и желание излить душу.
– Намедни вот тоже собрались на очередную сходку – у них это натурально называется «малая ассамблея» – в кают-компании (без меня, конечно), и вдруг слышу, визги, крики… Примчалась на всех парах моя Сашка да как заорет – беги, кричит, ПРОГОНИ ЕЕ! Ладно, прихожу… Они все повлазили на стулья и столы, а в углу, значит, сидит мышонок – маленький, серый, глаза с бусинки… Моя Сашка мышей особенно не любит почему-то… Ну, я его прогнал. Они, значит, не благодаря, меня выставили, послазили обратно и опять давай обсуждать, как бы половчее прижать кабукских мужиков и выдвинуть кабукских женщ… феминоособей. И вот теперь я спрашиваю – кому нужен этот самый феминизьм, ежели на всю их бестолковую компанию один незначительный серый мыш наводит такой ужас? Натуру-то, натуру не переделать – какой она тыщу лет была, такой и осталась, хоть ты в платье ходи, хоть в брюках, хоть в шортах, хоть… – Пук залпом допил пиво и со стуком швырнул банку под стол, – хоть в драном галифе!
Антон Левенгук насмешливо заметил:
– Да, здесь для наших супруг – истинный рай. С исконным матриархатом… во всяком случае, полным равенством Кабуки… Их идеи легли на благодатную почву.
– А обществах – вдруг взвыл Радагар. – Извини, я тебя перебил, но – общества эти их дрянные! Чтоб, значит, как ты говоришь, идеи туда… в почву, поглубже… Я им талдычу: вы смотрите, куча местных живет впроголодь, одни других грабят, те на сих наживаются, эти тех обворовывают… Ну, единым словом, Средневековье, да еще и после тотальной деформации все порушено… Ну, не хотите вы распространять здесь широко новые технологии – это-то понятно, но ведь о вас же и так все знают как о посланцах богов. Постройте, в конце концов, несколько фабрик, сами на них и руководите, не подпускайте никого к технике, объясните работу станков магической чепухой – но дайте людям работу. Пару школ постройте, предоставьте прокторам, чтоб бандюг гоняли, обычное реактивное оружие… местным, понимаешь, порох, в общем-то, известен, но оружия порохового почти нет, потому как в Кабуке мало некоторых ингредиентов, порох, значит, в дефиците…
