Баллада о Кольце - Высоцкий Михаил Владимирович (книга жизни .TXT) 📗
Только тут он и понял, как ему на самом деле еще далеко до Евстасьева — тому достаточно было раз сказать, и все его слушались. У Максимки такого авторитета и в помине не было, его переспрашивали, с ним спорили, от него требовали каких-то дополнительных гарантий, как будто слово главы корпорации не есть лучшая гарантия.
С горем пополам, но ему удавалось удерживать события под своим контролем. До той поры, пока в двенадцать десять не раздался звонок. Один из агентов, самого низкого уровня, был перенаправлен Максимке через несколько звеньев, потому как никто не хотел брать на себя ответственность за решение подобного вопроса. И правильно, между прочим, делали. Решать такие дела — исключительно прерогатива высшего начальства. Новость в трех словах звучала так: «мертвецы штурмуют телебашю!».
Затем уже последовали менее существенные уточнения — группа лиц, идентифицированных как ожившие трупы, численностью от тысячи и более, осуществляет целенаправленный процесс захвата стратегически важных объектов, телевизионной башни и расположенного рядом телевизионного центра, встречая неорганизованное сопротивление немногочисленных вооруженных человеческих формирований. В переговоры вступить не удалось, улицы Дорогожицкая и Мельникова перекрыты, пробки, паника, обезумившая толпа проводит неорганизованную эвакуацию. Что делать?
Максимка понятия не имел, что делать. С подобными ситуациями корпорация Иннокентия Евстасьева никогда ранее не сталкивалась, и теперь перед ним лежал выбор. Три варианта — ничего не делать, ни во что не вмешиваться, ни на что не обращать внимания, это первый вариант. Послать несколько человек, чтоб они там действовали по обстановке — это не проблемы корпорации, ее никто не звал и никто за риск не заплатит, второй вариант. Ну и наконец третий. Объявить что-то вроде всеобщей мобилизации, хоть такого в корпорации не предусматривалось, открыть все арсеналы, вооружить людей обычным и астральным оружием, и всей толпой, в Максимкой во главе, двигаться к телецентру, не надеясь на людей.
Какой из этих вариантов выбрал бы на его месте Евстасьев? Максимка не знал, и предугадать не мог, потому он поступил намного проще. Сделал выбор не за старика, не думая, как бы ему угодить, как бы не ошибиться, а за себя самого. Так, как он считал нужным — а если потом окажется, что за это надо нести ответственность — что же, так тому и быть. Максимка не любил долго колебаться, первое принятое им решение почти всегда оказывалось верным, вот и на этот раз рискнул.
Связавшись со своими заместителями, по телефону, а не как обычно, через бумажные приказы, он приказал:
— Всем нижестоящим инстанциям. Общая тревога, все силовые подразделения привести в полную боевую готовность, повторяю, полную, с использованием закрытых арсеналов. После чего выдвигаться в сторону телецентра, общий сбор в пол первого напротив спорткомплекса на Мельникова. Повторяю, общий сбор.
Больше ничего не уточнялось — подобный приказ подразумевал, что ситуация настолько критическая, что все объяснения будут даны прямо на месте, кто враг и кого бить. Даны самим Максимкой — он не собирался отсиживаться в офисе, а отправлялся туда же.
Впервые за все время существования корпорации она осталась без главы — немало сильных мира сего в тот день едва не получили инфаркт, когда телефон, который отвечал всегда, встречал их лишь длинными гудками…
Уже на выходе из здания, попрощавшись с Анастасией Ивановной, у Максимки зазвонил его мобильный телефон, самый обычный, предназначенный не для службы, а для ежедневного общения. Номер телефона ему ничего не сказал.
— Алло?
— Макс, это ты! Слава богу! Едва тебя нашел! — раздалось из трубки. — Это я, Артем, ну Артем, Артем-Квадратик!
— Квадратик? Ты? — искренне удивился Максимка. — Но откуда? Какими судьбами? Мы с тобой после детского дома не виделись, как ты меня нашел?
— Через Алинку, она мне твой номер дала. Макс, мне больше не к кому обратится! Мне, кроме тебя, больше никто не поверит! Ты всегда был самым умным…
— Да что случилось, Квадратик? — недоумевал Максим. — Твое дело не может подождать? Я сейчас немного занят, мне надо в одно место добраться, ты знаешь, как на Петровке транспорт ходит…
— Я на колесах, сейчас за тобой заеду! Макс, ты представляешь, я сегодня с демоном сражался! Вместе с убийцей. А потом видел, как мертвые ходят. Коротышку в средневековых доспехах. И как ведьмы голые танцуют. Макс, не вешай трубку! Я не шучу, клянусь! Что мне делать? Может, я сошел с ума? Скажи, такое может быть?
— Подъезжать ко мне, — приказал Максим, до которого, наконец, дошло, где он встречал фамилию телохранителя Арцхаляна, которая ему показалась смутно знакомой. — Ты не сошел с ума. Это действительно были мертвецы и ведьмы — где последние я не знаю, а первые штурмуют телецентр, и я как раз сейчас собираюсь их остановить.
— Слава богу! — облегченно вздохнул Артем. — А я уже боялся, что шарики за ролики заехали. Ты где? Я не далеко, сейчас буду…
На фразу про «остановить зомби» Артемка не прореагировал — то ли счел это шуткой, то ли просто его сознание не вместило избыточную информацию. Но Максим и этому был рад — сейчас каждые руки на счету, и старый приятель Квадратик, который вымахал из квадратика в огромный параллелепипед, мог пригодиться.
Киевская телевизионная вышка стоит на кровавом месте. Телецентр строили, сознательно строили, на костях, на крови, на месте горя человеческого. Кости там повсюду. С двух сторон, юга и востока, телецентр граничит с городскими кладбищами — Лукьяновским и военным, старыми тенистыми некрополями, где нашли свой последний приют немало выдающихся киевлян. С запада расположен Бабий Яр, место, одно название которого стало синонимом горя. С севера разбит парк, в котором находится Кирилловское кладбище. А посередине гордо, на триста с лишним метров, поднимается в небеса стальная игла телебашни, этаким гротескным постаментам насмехаясь над почившими людьми.
Мертвецов никто не спрашивал, хотят ли они у себя над головой такой памятник. Власть приказала, и вот выросла башня, что электромагнитными волнами рассылает во все стороны веселые концерты и юмористические передачи. Пусть не самая высокая в мире, даже ниже своей московской коллеги из Останкино, но страшная, с четырьмя могучими лапами, пробивающая облака телевышка была победой человека над собственной памятью. Как и построенный рядом, до сих пор окончательно недостроенный, телецентр.
Но пришел час расплаты. Раскрылась земля, пусть даже не по своей воле, а разбуженная кольцом Всевластия. И поднялись мертвецы, и пошли скелеты и зомби в свой последний бой, ведомые рукой незримого кукловода…
По крайней мере именно такие мысли крутились в голове у Лобной, когда она увидела эту картину. Иначе это и не назвать. Если Соддом и Гомора были сожжены за человеческие грехи, то почему бы сейчас этой истории не повториться?
Замби были повсюду. Улицы Телиги, Мельникова, академика Щусева, Дорогожицкая, парк с монументом, станция метро — повсюду были ожившие мертвецы. На первый, беглый взгляд — тысяч пять, может больше. И это еще явно не все — хоть и не особо бурным потоком, но они продолжали прибывать. Жалкие попытки отряда ведьм остановить их поток на выходе из кладбища провалились — зомби перебирались через забор, и медленным, неукротимым шагом шли вперед…
— Они что, революцию решили устроить? — сама спросила Зинаида Генриховна, вспомнил классические «почту, телефон, телеграф». — Чем им наш телецентр не угодил? Рыжая! Передай нашим — хватит уже тут торчать. Всю эту армаду мы по одному не перебьем, тут сотня гномов нужна! — кивнув, Настюха бросилась к остальным ведьмам отдавать приказ начальницы. — Придется против них что-то из запретного арсенала использовать… — пробормотала Лобная, и сама же поняла, что тут и запретный арсенал не поможет. — Или на помощь позвать… — предположила она, хоть на вопрос «кого именно?» ответ дать не могла.
