Однажды в Лопушках или берегись столичный маг (СИ) - Дианова Марина (книга жизни .txt) 📗
Эдриан уже не раз предлагал мне и руку, и сердце, и иной ливер, а я все оттягивала момент. И нет, не по-тому что не любила — любила и очень сильно — а потому что у меня не было ни времени, ни возможности заниматься всеми этими предсвадебными хлопотами. Только этой весной мне удалось получить гордый статус лекаря и начать практиковаться без зоркого присмотра Фронии, а Эдриану, ввиду отсутствия огромного родового древа за спиной, приходилось покидать меня на несколько месяцев вновь и вновь отправляясь на передовую. Каждый раз я думала только о том, что как только он вернется, я затащу его в ближайший храм, где мы, перед ликом богов, станем мужем и женой, но, после каждого возвращения, мы добирались только до спальни, где теперь стояла огромная кровать. Видимо мой мужчина устал слышать от меня: «Давай подождем еще немного», а решил взять все в свои крепкие руки. Конечно, сейчас я немного в ярости, но стоит сказать ему спасибо.
Меня завели в небольшую комнатушку, чаще всего служащую кельей для монахов, приезжающих к нам и к нашим святым источникам — да, да, я сама была поражена, когда узнала, что у нас такие есть — где уже стояла наполненная ванна, а рядом стояли всевозможные маски, скрабы и масла.
— Ну что, раздевайся и ныряй, — со свойственной только троллям непосредственностью, сказала Фрония, прикрывая за собой дверь, как я понимаю, чтобы я даже помыслить не могла о том, чтобы сбежать.
Омовение перед вступлением в брак — процедура довольно интимная. Подружки невесты приходят к невесте в дом на зоре, поют песни, зажигают свечи и готовят свадебный наряд. В моем случае Фрония и Руби смотрели на меня как на нечисть, которую предстоит отмыть, а после упокоить. Естественно, ни о каких песнопениях речи быть не могло.
— Мне кажется, что вы меня провожаете не в счастливую семейную жизнь, а в последний путь, — все же прокомментировала я, со скрипом стягивая плащ, — а я просто напоминаю, что нахожусь я, в данный момент, в келье, где не то что магического отопления нет, а про печное не слыхивали.
Стуча зубами, я влезла в теплую воду и расслабившись позволила голове уйти полностью под воду, чтобы меня тут же подхватили и стали трясти как ненормальную.
— Ты что творишь, сумасшедшая? — спросила Фрония всматриваясь в мое лицо.
— Мыться пытаюсь, — честно призналась я.
— А топишься зачем? — она отпустила мое тельце, которое поскользнувшись на куске ароматного мыла поехало обратно под воду.
— Кто топиться? Это ты меня убить хочешь, супостатка.
Фроня несколько покраснела, а Руби рассмеялась.
— Ну же, Лия, где фирменная истерика. За тебя приняли решение, тебя под конвоем притащили в храм, даже платье за тебя выбирали подружки, не допустив виновницу к сему действу. Естественно, от тебя, мы ожидаем любой неадекватной реакции.
— И даже того, что я начну топиться? — спросила я, с удобством растягиваясь в лохани.
— И даже этого. Эдриан сказал, что если ты не захочешь, то неволить не стоит, а вот мы с Фроней проявили собственную инициативу. Ты же так его любишь, ты же хочешь за него замуж, но опять собираешь бегать…
— Руби, я сижу в лохани в ледяной комнате, в которую никто даже не додумался притащить угли, смотрю на двух неадекватных подружек невесты и не могу понять, почему вы еще не поете свадебные гимны и не растираете мое тельце маслами.
Обе смотрели на меня с недоверием, а потом… Фроня бросилась прочь из кельи, а Руби, напевая мотив песни для невесты подошла ко мне с ароматным шампунем. Я вытащила ногу из воды и начала ей раскачивать в такт пока чуткие руки дриады взбивали в ароматную пену шампунь, до тех пор пока не прибежала Фрония и не принесла большую жаровню с углями, от которой в комнате сразу стало теплее и уютнее.
Казалось, обе были рады за меня больше чем я сама. После ванны, они, теперь уже вдвоем, помогли мне вылезти и стали творить настоящую магию — иначе объяснить я не могу. Мои волосы они уложили короной вокруг головы, на губы и щеки посыпали мерцающей пудры, от чего те стали еще выразительные. Глаза тоже выделили какими-то странными пыточными устройствами, но я не противилась. Платье было чудесное. Казалось, сотни маленьких паутинок накинуты на шелковое чудо с небольшим рукавом фонариком, а сверху накидка, так как на улице уже не очень тепло. От фаты я отказалась наотрез, попросив закрепить волосах заколку с жемчужинками — дева я давно не невинная, чтобы покрывать голову. Да и белоснежное платье совершенно мне не подходило, но отказаться еще и от него было выше моих сил.
— Ты настоящая красавица, — восторженно воскликнула Руби, а Фроня украдкой утирала слезы.
— Знаешь, — она подошла ко мне ближе, поправляя заколку. — Никогда у меня детей не было, а сейчас такое чувство, что дочь родную замуж выдаю. И больно, и страшно, и сердце не на месте, а все равно счастлива, как только вижу вас вместе.
Стараясь тоже не разреветься, я обняла наставницу, крепко-крепко. Руби тоже носом захлюпала и я поняла, пока наш самый счастливый день не превратился в фестиваль плакальщиц, нужно выходить к своему будущему мужу.
— Руби, передай пожалуйста Эдриану, что мы готовы, — утерев слезы, подруга вышла в общий зал, а через минуту уже вернулась сияющая и с румянцем на щеках.
— Он ждет, — коротко отчиталась подруга, а я, набрав полную грудь воздуха вышла за дверь, чтобы сразу столкнуться с полу-оборотнем, галантно предлагающим мне локоть.
— Ну не мог же я доверить, чтобы две женщины вели мою подругу к алтарю.
Дождавшись, пока Руби и Фроня скроются за поворотом, мы пошли следом. Торжественная музыка больше сбивала чем настраивала на романтический лад, но едва я вышла из-за поворота и все остальное стало не важно. Впереди, у алтаря, меня ждал самый любимый на свете человек. Нет, конечно я устрою ему взбучку за то что меня не поставил в известность, но не сейчас, и в принципе не сегодня, а возможно, я забуду об этом, просто потому, что он теперь навсегда будет рядом, на законных основаниях.
Шаг к нему. Шаг на встречу, пусть он и стоит. Стоит и смотрит на меня с неподдельным восхищением. А я смотрю на него. Такого родного, такого любимого. Я уже не попадаю в такт, ускоряясь и практически тащу за собой Саймона, чтобы быть ближе. Я не смотрела по сторонам, мне были неважны гости собравшиеся в маленьком храме на самом отшибе, я шла к нему.
— Что, даже скандала не будет? — после короткого рукопожатия с полу-оборотнем спросил мой будущий муж.
— Будет, но ты прекрасно знаешь как меня успокоить.
Священник вышел с другой стороны, нежели мы и, в отличие от меня, чинно и величественно прошествовал к своему месту у алтаря.
— Дорогие друзья, — завел он бесцветным голосом — мы собрались сегодня здесь, чтобы наконец обвенчать эту пару, которая столько лет жила во грехе…
— Святой отец, не стоит, — предостерег Эдриан священника.
— Да, да, — судя по всему он уже был предупрежден о недопустимости таких высказываний на нашей свадьбе.
— … Так завершим же ритуал церемониальными надрезами, после чего вы, дети мои, будете, наконец, считаться мужем и женой как перед Богами, так и по закону.
Тонкий стилет в руке. Тонкий разрез на ладони. Небольшое дуновение ветра и от царапины не осталось и следа. Чаша с нашей кровью вылитая к ногам Богов и два кольца, одетые уже мужу и уже жене.
Первый поцелуй. Громогласные поздравления. Половина города собрались сегодня в небольшом храме, чтобы поздравить настоящую темную ведьму и городского мага. Гостя тянулись вереницей. Первыми к нам подошли Саймон со совей супругой поддерживающей огромный живот. Руби и Фрония тоже оказались во главе всех, Уолли со своей невестой, даже Раханиэль каким-то чудо затесался в эту компанию, но я была рада его видеть, Софи со своим супругом — новым герцогом Торнтонским.
— Они не приехали? — услышала я шепот Софи, обращенный к моему мужу, а тот лишь печально покачал головой. Софи приобняла Эдриана, как старого друга, а, возможно, так оно и было — просто старый друг и приятель.
