Ненавижу драконов. Книга 2 (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Тоненькие паутинки нашлись как-то сразу, словно только и ждали того мгновенья, когда парень захочет на них посмотреть. Что делать дальше, он представлял смутно. Эти паутинки были очень живыми, так что делать из них что-то неживое как-то неправильно, а уж вообразить как они взрываются, снося горы к чертовой бабушке, вообще не мог. С другой стороны, горы чаще всего разрушают вовсе не взрывы. Их греет солнце, потом обрушается холодный ливень, заставляя слишком быстро остывающие верхние слои камня трескаться. Нагревался же он медленно и наверняка в процессе расширялся, прогревался вглубь. Потом дуют ветра, яростно бьются об горы, стоящие у них на пути, что-то там выдувают, умудряются нанести грязи и семян безумных растений, которые цепляются в эту грязь как в самую настоящую почву и от полной безысходности прорастают. Корни растений в свою очередь дробят камень, тихо, спокойно и незаметно, век за веком. А еще горы прогрызают упрямые реки, не желающие течь в обход препятствий. Находят самые мелкие щели и расширяют их, расширяют, пока не превращаются в грозных ревущих покорителей камня.
А откуда эти реки берутся?
Таяние ледников, кажется. Следовательно, на вершинах гор должны быть ледники, иначе не интересно. И водичка будет холодная, жить в ней будет бесстрашная форель, не подозревающая, что она деликатес, другие рыбы.
Память быстро нарисовала внешний вид этих рыб, напрочь отказавшись предоставить названия. Потом память напомнила, что рыба без корма долго жить не будет и Ярославу пришлось мучительно вспоминать, чем же эта рыба там питается, когда отсутствуют рыбаки со своими приманками. Кажется насекомыми, их личинками и чем-то вроде мелких креветок, а еще какими-то ракушками, дальними родственниками мидий и червями. А те в свою очередь тоже что-то кушают. Наверняка каких-то микробов, водоросли или мусор, чудом задержавшийся на дне и не подобранный голодной рыбкой.
Иногда к таким рекам будет выходить громадная медведиха с добродушной мордой, в сопровождении бестолкового лохматого потомства, распугивая рыбаков. Чтобы не наглели. А по рекам будут спускать всякие ненормальные на байдарках.
Отличные же речки будут.
А еще бывают горные озера. Такие себе чашечки воды, иногда глубокие-глубокие. Ярослав когда-то даже читал о горных озерах с двойным дном. Как шкатулка с тайником. А в тайнике какая-нибудь чуда-юда вроде знаменитой Несси. Пересидела исследователей на втором дне, вынырнула, помахала вслед ластой и поплыла шугать публику.
Что еще у порядочных гор должно быть?
Конечно же альпийские луга, на которых пасутся фиолетовые коровы рожденные чьим-то не шибко здоровым воображением. А потом доятся эти коровы молочным шоколадом, а бобры его фасуют, фасуют. Гринписа на них нет.
Ярослав хихикнул и подтолкнул воспоминания в сторону остатков знаний, оставшихся то ли после изучения в школе географии, то ли благодаря волшебному ящику типа «телевизор». В детстве он любил смотреть передачи про природу.
Что еще должно быть в горах?
Конечно же деревья и подъемы-спуски-крутыеповоротытрассы, чтобы биатлонистам жизнь медом не казалась. Или это из другой оперы? А ниже, наверное, мягонькая зеленая травка для красоты. Ну, кусты еще, наверное, с какими-то ягодами, обязательно съедобными. Иначе смысл с тех кустов?
— Хватит, иначе сам станешь этими горами.
Голос прозвучал как гром среди ясного неба. Смутно знакомый и бесконечно далекий. Ярослав попытался обернуться и никого не увидел. Вокруг только нити, нити, нити. Целая куча бесхозных составляющих, которым очень хотелось чем-то стать. Ярослав потянулся к одной из таких нитей.
— Прекращай, придурок!
— Менке? — предположил Ярослав. Голос вроде похож, но одновременно совсем не такой.
— Иди отсюда!
В следующий момент Ярослава кто-то невидимый и неощутимый толкнул в спину и он очнулся от того, что повстречался носом с твердой землей.
Перед глазами жизнерадостно прыгали белые блохи. Иногда они отращивали крылья и начинали летать, виляя из стороны в сторону, как машина на стертых шинах по обледеневшей трассе. За блохами ничего не было, только какой-то смутно-зеленоватый туман.
А должны быть скалы, вспомнил Ярослав, или щебень. Как раз пригодится при постройке железной дороги между городом и поселением водников. Где бы еще железных дорожников сманить на хорошо оплачиваемую халтуру?
Туман постепенно становился плотнее и объемнее. Потом появился звук. Прямо в ухо кто-то настырно, похоже, даже возмущенно жужжал. Ярослав попытался пошевелить головой. Блохи в ответ устроили акцию протеста, заполонив собой все пространство. Пришлось ждать.
Туман постепенно уплотнился до состояния примятых ромашек. Возмущенно жужжал какой-то внебрачный сын шмеля и фиолетовой коровы. Такая большая, лохматая пчела в бело-фиолетовую полоску.
— Чё те надо, юнга? — спросил у источника жужжания Ярослав.
Шмель, или что бы оно ни было, торжественно облетел его голову по кругу и демонстративно опустился на примятую ромашку.
— Ладно, сейчас встану, — пообещал парень, сообразив, что стоит на четвереньках над этими ромашками.
Встать не получилось, пришлось сесть. Теперь перед глазами были горы. Красивые. Белые шапки на вершинах, какая-то зелень на склонах. А главное, высоченные, вон даже облака за верхушки цепляются. Хотя облака не показатель, за сравнительно низкие горы в Крыму они тоже цепляться умудряются.
Медленно и неспешно до сознания Ярослава дошла мысль о том, что он видит перед собой преображенный горный массив выращенный Далени. Пришлось немного поморгать, потереть глаза и попробовать посмотреть еще раз.
Пейзаж не изменился.
— Так вот ты какая, хренотень, — произнес Ярослав.
— Это ты еще своих форелей, медведей, коров и чудо-юд не видел, — сказал кто-то за спиной голосом подозрительно похожим на голос Менке. Грейпфрутами, что странно, не пахло.
Ярослав попытался резко обернуться и опять зарылся носом в ромашки. Фиолетовый шмель, поднялся в воздух, обложил неуклюжего человека матом и улетел искать цветы, растущие в более спокойной обстановке. Дергался Ярослав, кстати, зря. Никого за спиной не было.
— Глюки, это вы? Или мне все снится? — спросил Ярослав.
Ага, и глюки выпрыгнули из ромашек, поснимали шляпы украшенные перьями и дружно сделали реверанс. Проще дождаться доброго доктора с волшебным уколом.
А может он опять напился и полез к дохлому осьминогу? Вот его и шибануло повторно.
Ярослав задумался о такой возможности и понял, что как-то излишне логично для бреда размышляет. Хотя кто его знает, на основе чего строится бред?
— Ты не бредишь, — сказал голос, по-прежнему из-за спины. — Подумай о такой вещи. Создатели не умеют разрушать. Для этого всегда существовали прочие люди и не люди. Разрушить создателю может помочь только время и сама жизнь.
— Выдра, это ты? — сделал еще одно предположение Ярослав.
— Сам ты выдра, — отозвался голос за спиной и пропал.
Ярослав физически почувствовал, как что-то оттуда ушло. Словно секунду назад он мог летать, а тут раз, и крылья отрезали.
— Эй, ты что, обиделся? — спросил Ярослав. Никто не отозвался. — И что все это значит? Это, что, я эти горы оживил, чтобы они через тысячи и тысячи лет превратились в заказанный щебень? Долго же работникам железной дороги ждать придется своей халтуры.
Отвечать было некому. Мимо пролетел фиолетовый шмель, прожужжав на лету какую-то гадость, и скрылся за кустом, радующим взгляд и пустой желудок оранжевыми веночками мелких ягод. Пришлось доползти до куста, сказать себе, что ягоды заказывал съедобные, усесться там со всеми возможными удобствами и приняться за дегустацию. Ягодки оказались ватно-сладкими и не сочными, наверное, недозревшими, но Ярослав решил не обращать на такие мелочи внимания.
Еда восстанавливает энергию. А другой еды поблизости что-то не наблюдалось.
Хоть бы какая-то фиолетовая корова прибрела, попросил бы у нее шоколада. Или голос за спиной что-то другое имел в виду?
