Охота на гусара - Белянин Андрей Олегович (лучшие книги онлайн .txt) 📗
– После Франции?
Наполеон замолчал, с трудом переводя дух. Мне тоже не приходило в голову ничего достойного для праведной отповеди захватчику. Выходило, что он повсюду прав, а весь наш лесной героизм шёл только во вред, раздражая и усиливая противостояние двух армий. Если бы не мы, они давно бы пришли к миру…
– А ты первым подал пример безоглядного сопротивления. Настроил крестьян, нашёл последователей, своими шальными успехами ты вдохнул в них веру! Всё пошло не так… Вы победили, но – зачем? О, это непостижимое русское упрямство!
– Ну, не знаю… всё равно… мы за Родину… потому что…
– Как же я устал от тебя, Давыдов… – сокрушённо вздохнул император Франции. – Но сегодня всё кончится, мне нельзя допустить, чтобы ваше влияние распространилось на всю Европу. Поход в Россию – всего лишь нелепая, смешная ошибка – ведь от великого до смешного один шаг. Это всего лишь неудачная кампания… это ещё не конец, все поймут…
Свинцовые глаза Бонапарта помутнели, брови изрядно нахмурились, а всё вокруг словно бы схватило ужасающе пронзительным холодом. Режущий ветер ударил меня по щекам, на секунду я вспомнил о прапрапрапрадедушке и… увидел его!
Великий Могол сидел у себя в золотой юрте, лицо его было неподвижно, а по коричневым щекам текли скупые стариковские слёзы. Он даже не посмотрел в мою сторону, только вздохнул и отвернулся, словно стыдясь своего бессилия. Сердце моё дрогнуло от гнева и сострадания, но я знал, кто в силах поставить на место зарвавшегося корсиканца. Тот, кто уже делал это и теперь наверняка не оставит в беде…
– Надеешься на Кутузова? – Ветер чуть стих, дабы каждое слово Наполеона раскалённой подковой впечаталось в моё сознание. – Он слишком слаб… Высшие силы не терпят конкуренции, за всё приходится платить, а ставка была неизмеримо высока… В России больше нет такой силы!
– Кроме самой России… – тихо раздалось в ответ. Это не я сказал. У меня сдавило грудь, воздух не проходил в лёгкие, а верная шашка почти выпала из рук. Но холод отступал, темнота начинала светлеть, на чистом клинке блеснул невесть откуда взявшийся солнечный зайчик.
Вдоль окаменелых рядов партии моей неспешным и невесомым шагом семенила невысокая старушка. Но что за чёрт?! Вроде уже и не старушка вовсе, а женщина зрелых лет… Нет, нет, опять не так – девица, да ещё столь юная, что на вид и девочка совсем! В простом платье, и, несмотря на ветер, даже локон у виска не шелохнётся. Встала передо мной, коня по морде погладила да на императора Франции глаза бездонные подняла. Ужасное видение застыло, завыло, корчась в нечеловеческих муках, и, окончательно пронзённое солнечными лучами, так и затрепетало, рассеиваясь…
– Не-э-э-т! Мы могли бы… договориться… я ещё… я…
Девочка улыбнулась, подняла детскую ладонь к губам и что-то сдунула с неё, ровно пылинку. Наполеон тоненько пискнул и рассыпался прахом!
– Матушка… – В немом благоговении я слез с седла, падая на колени.
– А то кто ж за тебя, бедненького, заступится?! – звонко ответила она, благословляя меня тонкими пальчиками. – Иди, гусар! Знатного гостя мы в дому своём принимали, да только доброго слова сказать о нём некому. Пришёл – не зван, ушёл – не попрощавшись… Видать, настал и наш черёд долги возвращать. Уж не сочти за труд, поклонись и от меня городу Парижу!
Посмотрела ласково и вся в золотом сиянии растаяла. На том месте, где чела моего коснулось чудесное видение, средь чёрных кудрей появился белый локон. Я встал на ноги, держась за стремя, и помахал рукой счастливым товарищам своим. Зимнее солнце горело над головой, снег музыкально хрустел под копытами скакунов наших, а суровые души переполняла неизъяснимая благодать…
Кончилась гордая пора блистательного партизанства! Впереди лежала покорённая, обесчещенная французами Европа, в которую уже вступили первые русские полки, неся на штыках своих свободу…
горланили новую походную песню донские казаки, а я крутил ус, складывая первые строфы на страничках полевого дневника. Зачем, для чего и для кого?
Не думаю, что когда-нибудь настанет срок показать сии листки, исчерченные мелким моим почерком, спрыснутые вином и прокуренные бивачным дымом, кому-то из столичных издателей. Что увидит он в них? Ложь, насмешку над великими, пустое фанфаронство да искажение исторических фактов! Мне ли надлежит вступать посему в споры или вбивать истину в дубовые башки их шашкою и пистолетом?! Время всех рассудит и всё расставит долженствующим образом…
А я, пожалуй, поеду и, как обещал, отвезу поклон городу Парижу. Путь долгий, война с Наполеоном ещё не окончена. Ещё не поднималась Россия во весь исполинский рост свой, и горе её неприятелям, если она когда-нибудь поднимется! А пока…
Словарь малопонятных и не всегда вразумительных слов:
Авангард – красивое жизнеутверждающее и искусствоведческое слово! Сразу вспоминаются Хлебников и Малевич, но вообще-то с военной точки зрения – это те, кто идут впереди… и получают первыми, по первое число!
«Аннушка» – ласковое название ордена Святой Анны 1-й, 2-й или 3-й степени. Там же ордена Святого Владимира и Георгия, последний был как сугубо офицерский, так и исключительно солдатский. Впрочем, их «Вовочками» и «Жоржиками» почему-то не называли…
Арьергард – то же самое, что и авангард, но с точностью до наоборот. Сидеть там было тихо, скучно и непочётно, а впереди идущие ещё и обзывали «задницей»…
Банник – здоровенный ёршик на палке, именно им забивают… снаряд… в пушку… туго!
«Безе» – в жаргонном гусарском обращении значило «французский поцелуй». Впоследствии послужило названием пирожного…
Ботики – именно так гусары ласково и нежно называли свои коротенькие сапожки.
«Ворчуны» – самая старая, опытная и верная гвардия самого Наполеона. Говорят, только им он позволял критиковать свою политику и в лицо называть себя «коротышкой». В последнее верится с трудом…
Доломан – гусарский мундир венгерского покроя. Каждый полк имел свой цвет мундира и разные маленькие заморочки. Параллельные шнурочки от горла до пупа придавали сходство с Кощеем Бессмертным, но дамы млели… Во все времена!
Инфантерия – пехота. Название наверняка придумали гусары, презрительно считающие всех, кто ходит пешком, – инфантильными…
Канонир – артиллерист, как раз-таки и забивающий туго… в пушку!
Кивер – цилиндрический головной убор с козырьком, двуглавым орлом, султаном и всякими висячими побрякушками. Мог быть использован для чего угодно в буквальном смысле…
Лафет – ложе для пушки, обычно на колёсах. Очень удобен как катафалк для почётной транспортировки павших героев.
Маркитант – торговец, снабжающий выпивкой своих же солдат. То есть спекулянт в форме и при исполнении…
Манкировать – избегать, косить, уклоняться от исполнения супружеского долга.
Ментик – вовсе не маленький мент, а короткая зимняя куртка. Традиционно надевалась на одно плечо, дабы правая рука чувствовала себя свободнее в бою.
Мундштук – часть удил для управления лошадью. Не путать с мундштуком для курения, оно для лошадей чревато…
Панталоны – сугубо мужские штаны, чаще встречались в пехоте.
Пинд – горный хребет, где селятся музы и сожительствующие с ними поэты. Денис Давыдов тоже бывал там, но наскоком…
Повод – тоже часть удил, а не обязательно то, что ищут ради оправдания пьянки.
Пруссаки – немцы из Пруссии, обычно рыжие, с торчащими усами. В память о них мы до сих пор ласково называем прусаками… тараканов!
