Посох и Шляпа - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать книги онлайн TXT) 📗
– Лично меня от них тошнит, – пробормотал Креозот, который чувствовал себя неприятно трезвым и не испытывал от этого особого удовольствия.
– Думаю, все мы просто устали, и нам стоит немножко поспать, – дипломатично вмешался Найджел. – При дневном свете все кажется намного лучше. По крайней мере, почти все.
– И у меня такой ужасный вкус во рту… – пожаловался Креозот, полный решимости не расставаться с остатками своего гнева.
Канина повернулась обратно к костру и обнаружила, что в окружающем их пейзаже возник пробел. Этот пробел имел форму Ринсвинда.
– Он исчез!
По правде говоря, Ринсвинд к тому времени успел пролететь над темным морем добрых полмили. Он сидел на ковре, словно сердитый божок, и в его мозгу кипел бульон из ярости, унижения и бешенства, приправленных оскорбленными чувствами.
Он не просил от жизни многого. Он оставался верным волшебству, хотя был в этой области полным нулем; он всегда делал то, что в его силах, а теперь весь мир строил против него козни. Что ж, он им покажет. Что именно он собирался показать загадочным «им» – это детали.
Ринсвинд поднял руку и, чтобы подбодрить себя, коснулся шляпы, с которой как раз в этот момент встречный поток воздуха сорвал немногие оставшиеся блестки.
У Сундука были свои проблемы. Местность вокруг башни в Аль Хали, подвергаемая безжалостной магической бомбардировке, уже скрывалась за горизонтом реальности. Вскоре время, пространство и материя перестанут быть отдельными понятиями и обрядятся в одежды друг друга. То, что здесь творилось, описать было невозможно.
Вот на что это было похоже. Примерно. Местность выглядела так, как звучит пианино после того, как его уронили в колодец. На вкус она была желтой, а на ощупь – как громкий крик. От нее неприятно пахло полным затмением луны. А возле башни все становилось по-настоящему странным.
Без защиты в этом хаосе не выживал никто, надеяться на это было все равно что искать снег на солнце. К счастью, Сундук этого не знал и потому упорно пробирался сквозь водоворот сырой магии, которая благополучно кристаллизировалась на его крышке и петлях. Он пребывал в отвратительном настроении, но в этом не было ничего необычного. Потрескивающая ярость, эффектно заземляющаяся и окружающая Сундук разноцветной короной, придавала ему вид примитивной и очень сердитой амфибии, выползающей из горящего болота.
В башне было жарко и душно. Внутренние перекрытия в ней отсутствовали, имелись лишь лестницы с переходами вдоль стен. Эти лестницы были усеяны волшебниками, а центр башни занимала колонна октаринового света. Волшебники подпитывали ее своей мощью, и она громко потрескивала. У основания колонны стоял Абрим. Октарины на его шляпе полыхали так ярко, что больше походили на дыры, прорезанные в соседнюю вселенную и выходящие внутрь солнца. Визирь стоял, вытянув вперед руки с расставленными пальцами, закрыв глаза и сжав губы в тонкую линию. Он сосредоточенно уравновешивал различные силы. Обычно волшебник может контролировать только ту силу, которая соответствует его физическим возможностям, но Абрим быстро учился.
Нужно превратиться в перемычку песочных часов, опорную призму весов, веревочку, перетягивающую сосиску.
Сделайте все правильно, и вы воплотите в себе силу, сила станет частью вас, и вы будете способны на…
Я уже упоминал, что Абрим парил в нескольких футах от земли? Так вот, он парил в нескольких футах от земли.
Абрим как раз собирался с силами, необходимыми для запуска заклинания, которое должно было взмыть в небо, полететь в Анк и окружить тамошнюю башню тысячами воющих демонов, когда раздался громоподобный стук в дверь.
В подобных случаях произносится всем известная мантра. При этом неважно, какая у вас дверь – полог шатра; лоскут шкуры на обдуваемой всеми ветрами юрте; массивная дубовая плита трех футов толщиной, усаженная огромными железными гвоздями, или прямоугольный кусок ДСП, фанерованный красным деревом, украшенный сверху небольшим окошечком с жутким витражом и снабженный звонком, играющим на выбор двенадцать популярных мелодий, которые никто из любителей музыки не захотел бы слушать даже после пяти лет, проведенных в абсолютной тишине.
Один из волшебников повернулся к другому и изрек знаменитые слова:
– Интересно, кто бы это мог быть в такое время ночи?
В дверь снова забарабанили.
– Там, снаружи, не может быть ни одной живой души, – отозвался второй волшебник.
Он слегка нервничал, и понятно почему. Если исключается возможность, что это кто-то живой, всегда можно предположить, что это кто-то мертвый.
На этот раз от стука задребезжали петли.
– Кому-нибудь из нас придется выйти и посмотреть, – сказал первый волшебник.
– Отличное предложение. Ты и пойдешь.
– А-а. О-о. Хорошо.
Он медленно двинулся по короткому сводчатому коридору.
– Ну, так я пойду, посмотрю, кто там? – уточнил он.
– Прекрасная идея.
Странная это была фигура – та, что нерешительно направлялась к двери. Обычные одежды не защищали от создавшегося внутри башни поля высокой энергии, а поэтому поверх парчи и бархата на волшебнике был надет плотный комбинезон на подкладке, набитый рябиновыми стружками и расшитый оккультными знаками. К остроконечной шляпе была прикреплена затемненная маска, а невероятно большие перчатки наводили на мысль, что их хозяин стоит на воротах, ловя мяч, который летает по полю со сверхзвуковой скоростью. Вспышки химического света и пульсация, исходящие от величественного творения в центре главного зала, порождали резкие тени. Волшебник начал возиться с засовами.
Опустив маску на лицо, он слегка приоткрыл дверь.
– Нам ничего не… – начал было он.
Ему следовало выбрать слова повозвышеннее, потому что они стали его эпитафией.
Прошло некоторое время, прежде чем один из его коллег заметил продолжительное отсутствие своего товарища и направился в коридор на его поиски. Двери были распахнуты настежь, и чудотворная преисподняя по другую их сторону бушевала, пытаясь прорвать сдерживающую ее сеть заклинаний. Одна из створок была открыта не полностью. Он дернул ее в сторону, чтобы посмотреть, что за ней прячется, – и тихо заскулил.
За его спиной что-то зашуршало. Он обернулся.
– Че…
Вот на таком довольно жалком звуке приходится порой заканчивать жизнь.
Ринсвинд, летящий высоко над Круглым морем, чувствовал себя весьма глупо.
Рано или поздно такое случается с каждым.
Например, в трактире вас кто-то толкает под локоть, вы резко оборачиваетесь, сыпля градом проклятий, и тут до вас медленно доходит, что прямо перед вашим носом маячит медная пряжка, а хозяин пояса скорее был высечен из камня, чем рожден матерью.
Или в вашу машину врезается сзади какой-то небольшой драндулет, вы выскакиваете, чтобы наброситься с кулаками на водителя, тот неторопливо вылезает из машины, выпрямляется во весь свой рост… и вы понимаете, почему в машине отсутствуют передние сиденья.
А возможно, вы ведете взбунтовавшихся товарищей к каюте капитана, барабаните в дверь, он высовывает в щель огромную голову, держа в каждой руке по кинжалу, и тут вы заявляете: «Мы берем судно в свои руки, мразь, и все парни меня поддерживают!», а он в ответ спрашивает: «Какие-такие парни?» «Гм…» – изрекаете вы, ощутив за своей спиной безбрежную пустоту. Другими словами, это знакомое ощущение жара и уходящего в пятки сердца, которое хоть раз испытывал каждый, кто отдавался на волю волнам своего гнева. Чаще всего, эти самые волны зашвыривают тебя далеко на берег воздаяния и оставляют там, выражаясь поэтическим языком повседневности, по уши в дерьме.
Ринсвинд все еще ощущал в себе гнев, обиду и так далее, но к нему вернулась какая-то часть его прежнего «я». И это «я» было не очень-то довольно тем, что обнаружило себя летящим на нескольких ниточках голубовато-золотистой шерсти высоко над фосфоресцирующими волнами.
Ринсвинд направлялся в Анк-Морпорк. И сейчас он пытался припомнить, с чего это его туда понесло.
