Мор, ученик Смерти - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ, КОГДА У ТЕБЯ ВНУТРИ ТЕПЛО, ТЫ ВСЕМ ДОВОЛЕН И ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ВСЕ ОСТАВАЛОСЬ ТАК, КАК ЕСТЬ?
— Полагаю, это называется счастьем, — ответил Харга.
На крошечной, тесной до предела кухне, покрытой слоями десятилетнего жира, крутился и вертелся Смерть. Он летал, как пушинка, резал, крошил и жарил. В зловонном пару его скелет так и мелькал.
Он отворил дверь, и в кухню ворвался холодный ночной воздух. Дюжина соседских котов и кошек величаво, как на прием, вошла внутрь, привлеченная мисками с молоком и мясом — из лучших запасов Харги. Миски Смерть заботливо и стратегически верно расставил по полу. Время от времени Смерть отрывался от работы, чтобы почесать за ушком кого-нибудь из своих гостей.
— Счастье, — промолвил он и замер, озадаченный звучанием собственного голоса.
Кувыркс, волшебник по призванию и образованию, и Королевский Узнаватель по должности, задыхаясь дотащился до последней из башенных ступеней, преодолел ее и привалился к стене, дожидаясь, пока сердце успокоится и перестанет бить молотом.
Фактически, она не так уж и высока, эта башня. Она была высокой лишь по масштабам Сто Лата. По архитектурным линиям и планировке она смотрелась в точности так, как положено смотреться стандартной башне для заточенных принцесс; в основном, в ней хранили старую мебель.
Однако с нее открывался несравненный вид на город и долину Сто, что в переводе означало возможность лицезреть капусту, много капусты, прямо-таки углядеться на капусту.
Кувыркс добрался до осыпающихся зубцов и выглянул в утреннюю дымку.
Было, может, несколько туманнее обычного. Поднапрягшись, он мог представить себе легкое мерцание в небе. Хорошенько взнуздав воображение, он мог уловить жужжание над капустными полями, скорее даже потрескивание, как будто там жарили кузнечиков. По спине у него прошел озноб.
Сейчас, как всегда в нелегкие жизненные минуты, он чисто инстинктивно начал похлопывать по карманам. Там обнаружилось лишь полпакетика слипшихся мармеладок да огрызок яблока. Ни то, ни другое не могло служить серьезным утешением.
Чего Кувырксу сейчас действительно хотелось (и чего хотелось бы любому нормальному волшебнику в подобную минуту), так это покурить. Он убил бы за сигару, а ради раздавленного бычка не остановился бы перед нанесением ближнему тяжких телесных повреждений. Он собрался. Решимость полезна для морального облика; единственная проблема, что моральный облик ни во что не ставит жертв, которые Кувыркс ради него приносит. Говорят, по-настоящему великий волшебник должен пребывать в постоянном напряжении. В таком случае Кувыркс был истинным корифеем, потому что его впору было натягивать на лук, вместо тетивы.
Он повернулся спиной к укочерыженному ландшафту и направился обратно, к винтовой лестнице, ведущей в основную часть дворца.
Все же, сказал он сам себе, задуманная им кампания, судя по всему, достаточна эффективна. Население не проявляет заметного недовольства намечающейся коронацией, хоть и не вполне отдает себе отчет в том, кого, собственно, собираются короновать. Улицы будут украшены флагами, и Кувыркс устроил так, что из главного фонтана на центральной площади заструится если не вино, то по крайней мере приличное пиво из брокколи. Намечались также народные танцы, если понадобится — на острие меча. Для детей устроят бег наперегонки. Не обойдется и без угощения — огромного жареного быка.
Королевский экипаж заново позолотили, и, по твердому убеждению Кувыркса, людей можно убедить заметить его, когда карета будет проезжать мимо.
А вот с первосвященником Храма Слепого Ио возникнут проблемы. Кувыркс давно заприметил его — этот милый добрый старичок настолько неумело обращался с ножом, что половине жертв просто надоедало дожидаться, и они сматывались. В последний раз, когда он должен был принести в жертву козла, тот успел принести двойню. К этому времени жрец сосредоточился, но было поздно, поскольку на сцену вышла извечная отвага материнства. Последняя преследовала жрецов, гнала их как класс, пока полностью не очистила от них храм.
Шансы возложения первосвященником короны на того, кого надо, и в нормальныхто обстоятельствах можно было охарактеризовать как средние:
Кувыркс специально подсчитал. Ему самому придется стоять бок о бок со старым мальчиком и тактично направлять его трясущиеся руки.
И все же, серьезную проблему представлял не он. Серьезная проблема была значительно серьезнее. По-настоящему Кувыркса озадачил королевский советник, застав волшебника врасплох и выведя его из душевного равновесия.
— Фейерверки? — переспросил не сразу понявший Кувыркс.
— Ведь вы, волшебники, в таких штуках считаетесь мастерами? — спросил советник, покрытый такими глубокими морщинами, что казался потрескавшимся, как батон недельной давности. — Вспышки, взрывы и чего там только нет.
Помню, один волшебник, я тогда был еще юношей…
— Боюсь, что совершенно не разбираюсь в фейерверках, — ответствовал Кувыркс тоном, долженствующим передать, что он ценит, холит и лелеет свое невежество в этой области.
— Много ракет, — продолжал предаваться блаженным воспоминаниям советник. — Анкские свечи. Салюты. И еще такие штуковины, которые можно держать в руках. Ни одна приличная коронация не обходится без фейерверков.
— Да, но понимаешь…
— Мой добрый друг, — проворно опередил его советник, — я всегда знал, что могу на тебя положиться. Множество ракет, а под занавес — какой-нибудь гвоздь программы, нечто действительно захватывающее, вроде портрета… портрета… — глаза советника подернулись туманной дымкой, потускнели, приобретя выражение, слишком хорошо знакомое, угнетающе знакомое Кувырксу.
— Принцессы Кели, — утомленно подсказал он.
— Ах, да. Ее самой, — продолжил советник. — Портрет… вот кого вы сказали… на небе, сверкающий огнями фейерверка. Разумеется, для вас, волшебников, все это, наверное, очень просто. Но люди фейерверки любят.
Всегда говорил и говорю сейчас: ничто так не способствует поддержанию верноподданических чувств, как хороший взрыв. Особенно, если он раскачает какой-нибудь балкон. Проследи за этим. И чтобы были ракеты. С начертанными на них рунами.
Час назад Кувыркс, перелистав исслюнявленным пальцем именной указатель к «Гримуару по чудовищному веселию», осторожно собрал те ингредиенты, которые можно добыть в обычных домашних условиях, и поднес к ним спичку.
«Забавная штука эти ресницы, — размышлял он после окончания эксперимента. — Ты их не замечаешь — пока не лишишься».
С глазами, обведенным красной каймой и слегка попахивая дымом, Кувыркс мелкой иноходью двигался в направлении королевских апартаментов — мимо стаек служанок, занятых какой там работой положено заниматься служанкам, причем всегда оказывалось, что на любую работу их требуется никак не меньше трех.
Завидев Кувыркса, они обычно умолкали, скромно склонив головы, а затем разражались сдавленным хихиканьем, слышным по всему коридору. Это досаждало Кувырксу. Не потому — торопился он убедить себя, — что его хоть как-то затрагивает их отношение лично к нему. Просто волшебникам должно оказываться большее уважение. Кроме того, некоторые служанки возымели привычку бросать на него взгляды, вызывавшие в нем ярко выраженные неволшебнические мысли.
«Воистину, — подумал он, — путь озарения подобен полумиле битого стекла.»
Он постучал в дверь покоев Кели. Отворила служанка.
— Твоя госпожа здесь? — осведомился он как можно более высокомерным тоном.
Служанка прикрыла рот рукой. Ее плечи затряслись. Из глаз посыпались искры. Между пальцев просочился звук, какой бывает, когда слегка приоткрывают кастрюлю и тонкая струйка раскаленного пара вырывается наружу.
«Ничего не могу с этим поделать, — подумал Кувыркс. — Такое уж поразительное воздействие я оказываю на женщин.»
— Это мужчина? — послышался изнутри голос Кели.
Взгляд служанки остекленел, и девушка слегка склонила голову набок, как будто была не вполне уверена в смысле только что услышанного.
