Комендант некромантской общаги (СИ) - Леденцовская Анна (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Пока они убирали со стола и собирались на встречу, поступил еще один вызов. Звонил декан артефакторов. Профессор о'Валинтер сообщил, что жилище для фей почти готово, но, чтобы его доделать, надо сразу определить место установки. Вчера они это не обговорили, и он хотел зайти решить этот вопрос. Мария Спиридоновна предупредила, что не может уделить ему много времени, так как у нее встреча в городе. Профессор галантно заметил, что не займет много времени и было бы кощунством с его стороны тратить драгоценные минуты подготовки дамы к балу на пустопорожние разговоры. Марья смутилась и дала согласие на визит.
Профессор не заставил себя ждать, и они быстро обсудили этот вопрос. Также профессор просветил Марью о студенческой стипендии и фонде помощи учащимся-сиротам, а еще посоветовал зайти в городе в банк и выяснить все про банковский счет для фей. Он уже собирался уходить, как его остановил Эм.
Эм не понимал, почему Марья и Ниле не спросят совета по остальным вопросам, и решил спросить сам. То, что девочкам просто неудобно обсуждать какие-то вещи с мужчиной, ему даже в голову не пришло. Вот он и поведал декану артефакторов про танцевальную беду нашей Маши. Марья покраснела, как свекла, Ниле схватилась за голову, профессор закашлялся, пытаясь скрыть смех на реакцию дам, а наш мальчик-фейчик, отфеячив все это, недоумевал, чего все так напряглись.
— Ну вы же профессор артефакторов, и к тому же декан. Вы же можете сделать какой-нибудь артефакт, чтобы бабушка смогла танцевать на балу? — Фей с полной верой в чудеса артефакторики смотрел на крутящего ус вампира.
— Ну, сделать так быстро не смогу, но зачаровать на какое-то время личную вещь могу попробовать.
Фей не задумываясь метнулся в спальню и притащил Марьины туфельки. Профессор забрал туфли и обещал вернуть их перед балом.
— Ну и для проверки, дорогая Мария, первый танец за мной! — Он залихватски подмигнул и вышел.
Марья от эмоций обессиленно опустилась на край дивана. Вот тебе, Маша, и крестный фей, и нафеяченный «прынц», и волшебные туфли. Ниле в это время отчитывала парня за бестактность, чуть до слез расстроенного фея не довела. Марья, быстро придя в себя, смогла погасить надвигающуюся размолвку. В конце концов, Эм хотел помочь и вышло все хорошо, хоть и неудобно перед профессором.
Фейки помирились и договорились, прежде чем что-то делать, советоваться по мыслесвязи.
А потом были Марьины «девочки», закормленные сладостями феи, косметический салон и выбор украшений из «сейфа Ариэллы». Причем до этого Азалия связалась с Ариэллой, и та пообещала именно на сегодня минимальную цену аренды выбранных украшений.
Потом, за два часа до бала, когда Марья нервно раскладывала на кровати приготовленные вещи, пришел Энтони. Принес обратно туфельки, заверив, что танцевать она будет потрясающе и туфельки зачарованы еще на максимальный комфорт как минимум на сутки. Также он принес наконец фейский «домик Барби» — целый особняк, который разместили на специальной подставке у окна. Сделав комплимент прическе и макияжу, он напомнил о танце с ним и ушел.
Марья пошла собираться, а феи — обживать свой особнячок.
Мария Спиридоновна стояла перед зеркалом и не могла оторвать глаз от своего отражения. Благодаря каким-то немыслимым волшебно-косметическим процедурам она стала выглядеть как женщина без возраста. То есть если присматриваться внимательно, то можно понять: перед вами почтенная дама в годах. Но если просто скользить взглядом, а не рассматривать каждую черту лица вблизи, то Марья не дала бы себе и пятидесяти. Аккуратные брови, длинные изогнутые ресницы и, главное, живой и сияющий предвкушением и волнением взгляд явно не могли принадлежать женщине хорошо за шестьдесят. Чаще всего у своих одногодок Марья видела потухшие, унылые глаза уставших людей. Конечно, и радость в их глазах тоже светилась — при виде детей, внуков, от подарков и комплиментов, но это была другая радость. Спокойная радость взрослого человека, а не восторженная, предвкушающая радость юности. У Марьи же сейчас глаза сверкали так, как не сияли, наверное, и в молодости, столько в них было счастливого ожидания и так она себе нравилась.
Даже фигура, которая раньше ее расстраивала, а потом с которой она просто смирилась, выглядела как-то по-другому. Нет, талия не появилась, и Марья не похудела, постоянные чаи с вкусняшками этому не способствовали. Но платье ее как-то подтянуло, спина распрямилась королевской осанкой, животик куда-то ужался, и дышать это не мешало. Марья приписала это особенности платья и была права: как потом выяснилось, парадные наряды шьются на чехлах со встроенными магическими корсетами, которые слегка утягивают фигуру до комфортного состояния. Грудь в неглубоком декольте выглядела шикарно и не вульгарно, а движения, видимо под стать наряду, стали плавными и легкими.
Украшения она выбирала уже вместе с феями, им было до жути любопытно. В итоге опять взяла те же полюбившиеся серьги и к ним нашла колье в том же стиле. Небольшие фиолетовые кристаллы составляли основу колье, а спереди на серебряных цепочках разной длины полукругом, затянутые в серебряную сеточку, висели пять черных жемчужин.
Входя в бальный зал, Марья вспоминала, как всего краем глаза заглянула в общую гостиную, где собрались нарядно одетые первокурсники. Она была уверена, что они произведут впечатление на всех сегодняшних гостей и студентов. Всем, кроме деканов факультетов, надо было заранее собраться в зале, чтобы встречать студентов.
Мария Спиридоновна сразу отыскала глазами своих. Все-таки профессор Кронов сильно выделялся на общем фоне. Она направилась к ним.
Столько комплиментов она не получала за всю свою жизнь! А Кронов, забыв про то, что он летучая мышь, все равно умудрился в каком-то немыслимом полупоклоне даже поцеловать ей руку. Рорх в новом парадном кафтане с капюшоном и серебряным обручем на голове смотрелся как восточный владыка. Ему он удивительно шел, делая не таким худым. Затянутые в черные перчатки руки, украшенные массивными кольцами, уверенно лежали на черепе-набалдашнике трости.
Перчатки Марью удивили, ведь такое событие давало множество эмоций. А для поглощения личу нужны были руки. Все оказалось просто: на таких официальных мероприятиях с множеством гостей появление лича без перчаток считалось дурным тоном.
Наконец легкий звон оповестил собравшихся о начале мероприятия, и в открывшиеся одновременно пять порталов стали торжественно заходить первокурсники.
Марья была счастлива. Некроманты со своими веерами и тростями, в восточных кафтанах вместо пиджаков с галстуками, с капюшонами, прихваченными серебряными обручами, выглядели потрясающе. А летевшие над плечами декана две феи в цветах некромантов добавляли им в глазах и так пораженных гостей еще больше таинственности. По крайней мере, большая часть внимания была сосредоточена именно на некромантах. Присутствующие обсуждали новшества и делились впечатлениями.
Когда прошли последние студенты, порталы закрылись.
Зазвучала музыка, и ректор, сказав короткую приветственную речь, объявила начало бала.
Глава 29
Бал, бал, бал!
Марью сразу же закружило и ошеломило. Всё вдруг пришло в движение, музыка сменилась на танцевальную, все сразу стали перемещаться с какими-то только им известными целями. Образовались кружки по интересам, кого-то приглашали на танец, кто-то спешил к фуршетным столам, в центре зала уже кружились пары, а профессора Кронова рядом с Марьей окружили представители его расы с расспросами.
Когда это твой первый бал, то хочется запомнить каждое его мгновение. Но Мария Спиридоновна настолько потерялась в этой праздничной круговерти, что даже не понимала, что рассматривать. Потрясающее по красоте и цветовому решению оформление зала, студентов и преподавателей другого факультета, гостей — или забиться в уголок у фуршетных столов в надежде немного привести мысли в порядок.
В поле зрения вдруг оказалась рука с протянутым бокалом, и вкрадчивый голос Энтони о'Валинтера с успокаивающей интонацией посоветовал выпить содержимое. Марья даже сомневаться не стала, вцепилась в бокал как утопающий в соломинку и на нервах мощным глотком уполовинила содержимое. Кайф! Мысли прояснились, нервы успокоились, мандраж спал.
