Голем в оковах - Пирс Энтони (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Ближе к вечеру обитатели долины натащили всякой вкуснятины, какую только можно было отыскать в лесу, на горе и в озере, и закатили веселый пир. Гостей, естественно, пригласили разделить трапезу, но Гранди кусок в горло не лез. Он ломал голову, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Над долиной сгустились сумерки, и Храповик вдруг испуганно заметался.
— Тень! — закричал он по-чудовищному. — Ко мне тянется тень!
— Ну и что? — удивился Гранди. — Ты ведь всегда жил в темноте.
— Я боюсь темноты. Она ужасна.
— Да что с тобой? — растерянно спросил голем.
— Сам не знаю, — признался Храповик. — Знаю только, что меня манит свет, а темнота пугает.
— Но под твоей кроватью темно.
— Кровать! — вскричал Храповик. — Какой кошмар! Мне надо держаться подальше от нее.
— В чем дело? — поинтересовалась Рапунцель.
— Храп, похоже, спятил; Боится темноты и не хочет лезть под кровать.
Девушка рассмеялась:
— Это все наоборотное дерево.
— Ну конечно! — сообразил наконец Гранди. — Выбрось щепку, — сказал он Храповику на его наречии.
Тот сделал, как велено, и тут же скрылся под кроватью, не желая больше оставаться на свету. Подкроватное чудовище снова стало самим собой.
Проверю-ка я, все ли с ним в порядке, — заявила Рапунцель.
Она вскарабкалась на кровать, приняла человеческий рост и свесила ножки вниз. Храповик цапнул ее за лодыжку. Девушка взвизгнула, подтянула ноги и удовлетворенно заявила, что за подкроватное чудовище можно не беспокоиться.
Но ее поступок не укрылся от любопытных нимф.
— Я тоже хочу попробовать! — воскликнула одна реада и, плюхнувшись на кровать, опустила вниз стройные ноги.
Храповик, естественно, ухватил ее за лодыжку.
— 0-о-о-ой! — радостно взвизгнула нимфа, подскакивая на матрасе.
Остальные последовали ее примеру, и вечерняя долина огласилась веселыми криками. Одна дриада, потеряв равновесие, свалилась под кровать.
— Ой, — крикнула она, — он весь из рук!
Послышался звук, подозрительно похожий на поцелуй, и хохочущая нимфа выкатилась наружу.
Подкроватное чудовище явно пользовалось успехом. Зато Стэнли, как приметил голем, сделался в три раза зеленее обычного. Три года дракон находился в центре внимания и сейчас явно испытывал досаду. Гранди засеменил к паровику.
— Уж не знаю, может, тебе и неинтересно, — заговорил он по-драконьи, — но в замке Ругна одна маленькая девочка все глазенки проплакала по пропавшему дракону.
Стэнли вздохнул, выдохнув тучу пара:
— Конечно, я бы не отказался вновь побывать в замке Ругна. Но что будет с этими славными фавнами и нимфами?
На это у Гранди ответа не было. Нимфы к тому времени уже закончили свою игру, и голем вернулся на кровать.
— Уже темно, — воскликнула одна из беззаботных красавиц, — пора спать!
В считанные мгновения фавны и нимфы устроились кому где удобнее. Неуемное веселье сменилось безмятежным покоем. Стэнли улегся поперек тропы, надежно перекрыв доступ в долину, и вскоре тоже задремал.
Джордан с Панихидой укрылись под кроной дуба. К тому времени Панихида уже приняла человеческий рост, но оставалась призрачной.
Чтобы уплотниться, ей требовался еще час.
Кровать осталась в распоряжении Гранди и Рапунцель. Девушка снова уменьшилась. В отличие от Панихиды она не умела менять обличье, зато уменьшалась или увеличивалась мгновенно.
Мало кто в Ксанфе, кроме волшебников и волшебниц, обладал талантом такого уровня. Правда, принц Дольф способен мгновенно принимать любой размер и облик, но он волшебник и вполне может стать королем, если Айви по какой-то причине откажется от престола.
— Эй, Гранди! — позвал из-под кровати Храповик.
— Я здесь, — откликнулся голем.
— Должен заметить, что твоего дракона мы нашли. А как насчет романтического приключения для меня? Помнится, наш уговор включал и это.
Гранди растерянно взглянул на Рапунцель.
— Я догадываюсь, о чем он спрашивает, — промолвила девушка.
— О том самом. Но что ему ответить?
— Правду, конечно. Что-что, а это он заслужил.
— Но…
— Храповик, — решительно заявила Рапунцель, — мне очень жаль, но подкроватных чудовищ женского пола не бывает.
— Как я и подозревал, — пробормотал Храповик, и Гранди перевел его слова девушке. Сам Храповик человечий язык понимал прекрасно, но говорить на нем не умел.
— Но не стоит отчаиваться, — заверила подкроватное чудовище девушка. — Кажется, ты очень понравился нимфам.
— Они мне тоже, — печально откликнулся Храповик. — Но я не могу поселиться с ними.
Здесь живет Стэнли.
Увы, подумал Гранди, Ксанф полон грустной иронии. Дракон хочет вернуться в замок Ругна, но должен оставаться в долине, тогда как Храповик и рад бы остаться, но вынужден будет воротиться.
— Все образуется, — уверенно заявила Рапунцель.
Наивная вера в то, что все закончится хорошо, делала ее отчасти похожей на нимфу. К сожалению, голем смотрел на вещи иначе. Поиск оказался куда более трудным делом, чем представлялось вначале.
Но тут Рапунцель вновь взяла его за руку, и он почти поверил, что все обстоит неплохо. Лучше, чем на самом деле.
Глава 14
ПЧЕЛКИ
Поутру фавны с нимфами вновь столпились вокруг гостей, словно увидели их впервые. Притопал Стэнли.
— Для них каждый день — новый, — пояснил он по-драконьи. — Они не помнят, что было вчера. Поэтому гоблины, огры и все прочие могут беспрепятственно совершать набеги — здешний народ невозможно обучить мерам предосторожности.
— Им действительно необходима защита, — согласился Гранди. Голем понимал, что без дракона мирный народ долины станет легкой добычей всяческих хищников. Но как вернуться в замок Ругна, не завершив Поиск?
Нимфы заново открыли для себя подкроватное чудовище и радостно повизгивали, когда Храповик хватал их за аппетитные лодыжки.
Стэнли сделался темно-зеленым, но на сей счет не высказывался. Фавны устроили великолепный завтрак. Все были счастливы — за исключением гостей, не умевших забывать о своих заботах.
— Если другого выхода нет, то почему бы нам не остаться здесь? — пробормотала Рапунцель.
— Нельзя, — отрезал Гранди. — Мне необходимо завершить Поиск, а тебе воссоединиться со своим народом, каким бы он ни был. У этой проблемы должно быть решение.
— Разумеется, — согласилась Рапунцель, но как-то невесело.
Впрочем, вскоре всем стало не до веселья. Со стороны ущелья послышалось громкое жужжание, и в долину влетел целый рой пчелок.
От обычных пчел эти насекомые отличались огромными размерами, мохнатыми челками над глазами и куда более сильной магией. Каждая была длиной в четверть Гранди и имела устрашающее жало. Разлетевшись по сторонам, пчелки принялись жалить беззащитных фавнов и нимф. Те разразились жалобными криками, а потом повели себя самым удивительным образом. Кто-то начал плеваться, некоторые пустились в пляс, или поплюхались в воду, или распластались на земле. Какая-то нимфа промокла с головы до ног, а один фавн принялся мочиться на траву.
Джордан озирался по сторонам, сжимая в руках меч, хотя клинок вряд ли способен помочь против жалящих насекомых.
— Что тут происходит? — воскликнула Панихида.
— Думаю, это преобразующие поведение пчелки, — ответила Рапунцель. — Я слышала о них, хотя видеть никогда не видела. Они живут в пчельниках и…
— Но все пчелы живут в пчельниках, — возразила Панихида.
— Не скажи. Некоторые живут на пасеках, они летают по лугам и уверяют, будто пасут цветы. Другие, их называют ульянами, обитают в ульямах. Что же до этих, то они совершенно особенные. Их укус преобразует поведение любого живого существа. Рабочие пчелки, их именуют пролетариями, потому что они все время пролетают туда-сюда, называют свои укусы прививками. «Мы прививаем правила приличного поведения» — так они говорят. Мне кажется, сюда прилетели представители разных профессий — плеваки, плясуны, плюшки, пластуны, промокашки… Того бедного фавна, кажется, ужалил писарь.
