Ваших бьют! - Попов Александр (серии книг читать бесплатно .txt) 📗

Я забрал у девчонок листки с текстом и задумался. Все это, конечно, замечательно, если бы об этом читать в своем доме, сидя перед камином с уютно потрескивающими поленьями в кресле-качалке, согревая теплом ладони пузатый бокал с коньяком, и сладко бояться, что свистящий ветер за окном не что иное, как одинокий волчий вой. А затем перелистнуть несколько страниц энциклопедии и, еще раз качнувшись, начать бояться орков, перелистников или привидений. И хотя нам приходилось опасаться вполне конкретного существа, некая появившаяся мысль заставила меня встать и направиться на кухню, где я обнаружил Тимошку, в нелепой позе развалившуюся на диване. Судя по количеству пустых коробок из-под сухого завтрака, ей было немного не по себе. При моем приближении она осоловело захлопала глазами и даже попыталась сесть, но заметно округлившийся живот не позволил ей это сделать. Стало понятно, почему ее давно не слышно, но в данный момент меня больше интересовало не здоровье мохнатого создания, а початая бутылка коньяка. Пусть креслом-качалкой и камином я так не обзавелся, но уж в смаковании благородного напитка можно было себе не отказывать.

Взяв три бокала и бутылку, я вернулся к остальным, чем немало порадовал бесхитростного майора. Некоторое время прошло в молчании, что пришлось по вкусу совершеннолетнему составу нашей команды. Сестры, посмотрев на наши блаженные лица, рванули на кухню и вернулись оттуда с двухлитровой бутылью кока-колы. Стараясь догнать наш уровень получения удовольствия, они грохнули баклажку о столик и принялись энергично откручивать крышку. Стремящаяся к свободе бурая пенящаяся жидкость, не дождавшись полного откручивания крышки, рванула наружу. Смышленая девочка Варя не нашла лучшего выхода из сложившейся ситуации, как засунуть горлышко себе в рот, но продукция известной компании сохранила бунтарский дух, и на наших глазах щеки сообразительной школьницы с бешеной скоростью начали округляться. Когда резерв эластичности щек был исчерпан, из уголков губ, окруживших горлышко, брызнули две основательные струи, нацеленные на майора и Галочку. Те продемонстрировали неслыханную прыть, ухитрившись из сидячего положения прыжком уйти с линии обстрела, но было уже поздно. И на кителе, и на платье, удовлетворенно шипя, расползались широкие пятна. Основной же объем напитка нашел пристанище на Варваре.

Когда потоки наконец иссякли, у бросившейся на амбразуру Вари уже не оставалось сил, и она, вдоволь накачанная газировкой, отвалилась в кресле. Ее сестра, бросив взгляд на наши скованные фигуры, замерла, затем бросилась в ванную за ведром и тряпкой, и в течение пары минут мы наблюдали, как струйки коварной жидкости нехотя перемещались с облюбованных ими мест на тряпку, которую затем юная волшебница выжала в ведро. Что ж, приятно осознавать, что некоторые навыки из практических занятий по «Бытовой магии» у нее сохранились.

Наблюдая за ползущими струйками, Галина и Серегин замерли. И дело было не в том, что они никогда не встречались с чудесами, просто зрелище жидкости, собравшейся в некое подобие коричневых червей, покидающих одежду, мало кого оставит равнодушным. Но как бы то ни было, мы втроем, в четверть секунды покинувшие свои казавшиеся такими уютными места, проявили чудеса эквилибристики, не пролив ни капли из бокалов, которые продолжали держать в руках. Убедившись, что редчайший вид жидких первичноротых беспозвоночных вернулся в подобающее ему агрегатное состояние, мы осторожно уселись на свои места, бросив взгляд на злополучную бутылку колы, незначительное содержимое которой уже не могло нам ничем угрожать. Даша, закончив манипуляции с тряпкой и ведром, побежала в санузел.

Посидев некоторое время в компании Вари, продолжающей с заполненным желудком полулежать в кресле, мы сделали по глотку, но в свете последних событий даже вкус коньяка не мог нас вернуть к обсуждению проблемы поимки оборотня. Вздохнув, Серегин допил напиток, посмотрел в пустой бокал, покрутил его в поисках оставшихся капель, поставил на столик, встал и пошел к раскладушке. Подняв ее, он посмотрел на нас с Галей, с надеждой взирающих на него, еще раз вздохнул и, бренча алюминиевыми трубками своей мобильной мебели, отправился на кухню в общество чертяжки, продолжающей переваривать свой сухпаек, который она предпочитала всем другим блюдам.

Я пересел к Галине, обнял ее, и, когда она положила голову мне на плечо, из меня вырвался вопрос, ответ на который я желал узнать еще несколько дней назад. Не в силах отказать себе в удовольствии поперебирать в руках пряди волос моей возлюбленной (надеюсь, что в глазах девочки это занятие выглядело все же невинным), я поинтересовался у Вари, которая немного пришла в себя после бившего в ее организм фонтана газированной воды:

– Давно хотел спросить: ты, Варя, у нас, кажется, специалистом по дверным замкам заделалась? – Я сделал недоброе лицо и продолжил: – Может, скажешь, в чем причина необходимости в таких порочных знаниях?

Варвара немного помялась и, заручившись поддержкой сестры, ответившей ей твердым взглядом, заговорщически мне подмигнула.

– А майор уже дрыхнет?

Я хотел было привить девочке немного уважения к старшим, но засомневался в качестве подвоя, к тому же мне хотелось узнать, что заставило не очень-то прилежных девчонок самостоятельно изучать криминальные методы. Прислушавшись к происходящему на кухне, Варя понизила голос и задала мне еще один вопрос:

– А ты думаешь, легко день и ночь под домашним арестом сидеть?

– Нас и на матч еле отпустили, – пожаловалась Даша.

Ужаснувшись жестокости персонала Школы, заставившего девочек в течение почти трех летних Месяцев находиться в четырех стенах, я даже переспросил:

– Как? Три месяца под замком?

Девочки захлопали глазами, недоуменно переглянулись, и до Даши дошел смысл моего вопроса:

– Нет, конечно, за самовольное спасение Тимошки нам тоже досталось, но перед матчем – это за другое.

Похоже, из моих девчонок растут преступницы-рецидивистки. Каждые три месяца, если не чаще, проказа, затем срок. Замки вскрывать научились, старшим грубят, так они себе скоро наколки делать начнут. Тут меня посетила еще одна мысль:

– Постойте, вы же у меня в больнице на следующий день после матча появились. Вы же под арестом должны были быть.

– Вот-вот. Должны. Саш, ну ты представь: наш умирающий куратор из последних сил борется за жизнь, а нам даже попрощаться с ним не дают, велят дома сидеть. Ну разве это справедливо?

– Как – попрощаться? – опешил я.

Даша тут же ловко выкрутилась:

– Обычно попрощаться, матч закончился, вас домой отправить должны, а мы даже руку вам перед разлукой пожать не можем.

Я сделал вид, что вполне удовлетворен объяснениями, и отправил девчонок спать, опасаясь, как бы они не договорились до того, что бессердечное руководство, заперев их, не давало положить пару гвоздичек на могилу их любимого куратора. После того как сестры ушли, я мысленно поблагодарил майора, закрыл двери, разложил диван, расстелил постель, уложил Галину и значительное время был весьма и весьма занят.

Утро следующего дня ничего, кроме раздражения, не приносило. Что поделать, если я не люблю перемещаться по своей квартире, ежеминутно натыкаясь на сограждан, снующих по направлениям: «спальня – санузел – кухня», «кухня – санузел – кухня», «кухня – кухня», «санузел – спальня». Беда была в том, что в основном все эти маршруты пересекались в коридоре, из-за чего, опасаясь быть сразу же сбитым с ног моими спешащими квартирантами, я долго не мог включиться в это броуновское движение, несмотря на все желание. Кое-как ухитрившись вклиниться в поток, я был вынесен им к санузлу, но встретил полное непонимание в лице закрытой изнутри двери. Зато из кухни в мою сторону двигалась заспанная Тимошка, которая, нисколько не соблюдая субординацию, встала передо мною в очередь.

Из ванной комнаты выглянул майор со следами моей пены на лице. Увидев меня, он искренне обрадовался, пожелал мне доброго утра и потребовал полотенце. Я вздохнул, пошел за требуемым в спальню, остановился перед дверью и постучал. Оттуда раздалось: «Подождите!» – и я покорно замер в ожидании. Через несколько минут дверь открылась, мимо меня, зевая, протопала Даша в пижаме и заняла очередь за чертяжкой. Я уже хотел было крикнуть: «Я первым стоял!» – но вместо этого вошел в спальню, достал полотенце, отдал его майору и закрылся в гостиной, горя желанием немедленно разорвать на куски сволочного оборотня, из-за упрямства которого я сейчас нахожусь в таком положении.