Прикончить чародея - Мусаниф Сергей Сергеевич (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Собственно говоря, поэтому они и отрицают, что они – маги, – сказал Ромарик. – То, что у нас называется чарами и заклинаниями, у них носит название «изъявления воли народа». Тамошние чародеи называют себя представителями народа, депутатами, или, на более высокой ступени, народными трибунами. Если магическую поддержку трибунов осуществляет большое количество народа, они могут творить очень сильные заклинания.
– Но сами по себе трибуны ничего не могут, – сказал Федерик. – Управляя чужой маной, они не умеют накапливать собственную, и потому без поддержки армии их маги слабее даже шаманов гоблинов.
– Их чародеи никогда не путешествуют в одиночку и странствуют только во главе армий, – сказал Ромарик.
– Они напоминают мне паразитов, живущих за чужой счет, – сказал я. – Это отвратительно. Красные совершенно правы, то, что они делают, нельзя назвать искусством.
– Но они могут быть очень могущественны, – сказал Федерик. – Тысячи людей, не способных к магическим действиями в нашем понимании этого слова, способны накопить куда больше маны, чем любой отдельно взятый чародей Вестланда. И народные трибуны придают этой мане форму и вектор.
– И люди отдают им свою ману добровольно? – спросила Карин. – Слепо? Никак не влияя на конечный результат заклинания?
– Одно слово – фанатики, – пожал плечами Ромарик. – Насколько мне известно, за каждым их магом закреплено определенное число людей, так называемых доноров маны. У народных трибунов доноров больше, чем у депутатов, но самое большое количество доноров у их вождя, верховного жреца культа Рхнера.
– То сеть, могущество такого чародея зависит от внешних факторов, на которые сам чародей никак не может повлиять?
– Да.
– А почему они не могут добровольно отдать всю свою ману одному человеку, этому их вождю? – спросила Карин. – Полагаю, тогда он бы сразу стал богом.
– Возможно, такая мысль приходила в их головы, – сказал Федерик. – Но дело в том, что ограничения все равно существуют. Есть конечное количество маны, которое может контролировать один чародей. При превышении этого количества все идет в разнос. Фигурально выражаясь, чародей не должен пытаться откусить больше, чем он может проглотить.
– Запредельного могущества не существует, – сказал Ромарик. – Мироздание соблюдает баланс, при попытке нарушить который миры обычно летят в пропасть. Существует теория, согласно которой поразившая эльфов Вестланда эпидемия была вызвана заигрыванием с могущественными силами природы.
– Гномы в это верят? – спросил я.
– Нет, – сказал Федерик. – Эльфы не стали бы прыгать выше головы, они хорошо знали пределы своих возможностей. Я думаю, вирус пришел извне. Впрочем, мы слишком мало знаем о природе подобных болезней, чтобы вообще строить хоть какие-то теории. И мы пока не готовы экспериментировать с такими материями без опасения вызвать еще одну катастрофу.
– Есть версия, что вирус на эльфов наслали люди, – сказала Карин.
– Суеверия, – отмахнулся Федерик. – Конечно, эпидемия эльфов сыграла человечеству на руку, но я не верю, что у кого-то из разумных существ в те времена хватило бы сил, чтобы устроить такое. Не говоря уже об этической стороне вопроса. Кем надо быть, чтобы обречь на умирание целую расу?
– Политиком? – попытался угадать я.
– Скорее, сумасшедшим, – сказал Федерик. – Эльфы пустили людей на свой континент. Разрешили строить города, возделывать поля, охотиться. Вели себя, как радушные хозяева, встречавшие дорогих гостей. А гости вдруг решились на убийство?
– Но что было бы с людьми в перспективе, если эльфы бы остались хозяевами континента и дальше? – спросил я.
– Кто знает? Я не буду врать. Конечно, в те времена все было не так благостно, как я только что описал, – сказал Федерик. – Были локальные стычки, без которых не обходится при столкновении двух разных культур. Но я думаю, что в итоге люди и эльфы нашли бы компромисс без большой войны. Эльфы многому научили людей, но они учились и сами. Когда человеческие корабли пристали к южному побережью Вестланда, у эльфов не было животноводства. А сельское хозяйство существовало на зачаточной стадии. Зато теперь на Зеленых Островах зеленеют луга и пасутся стада.
– Разве люди не чувствовали себя неполноценными при эльфах? – спросила Карин.
– С чего это? – удивился Ромарик.
– Ну, эльфы живут дольше, более искусны…
– Ты чувствуешь себя неполноценной в моем обществе? – спросил Ромарик. – Мне триста двадцать семь лет. Я могу создавать механизмы, устройство которых ты не в состоянии даже представить. Я жил до твоего рождения, и, возможно, буду жить после твоей смерти. На тебя не давит мое могущество, девочка?
– Нет, – сказала Карин.
– Почему? Потому что я ниже ростом?
Карин покраснела от смущения. Впервые я видел своего телохранителя в таком состоянии.
– Я открою тебе секрет, девочка, – сказал Ромарик. – Ты не выше меня, а я не выше тебя. И неважно, кто сколько лет и зим оставил за своей спиной, и сколько кому их еще осталось. Потому что все мы живем в настоящем, здесь и сейчас, и настоящее у нас одно на всех. Это ведь всего лишь один миг – настоящее. Мы разные, а он один.
– Трое стариков взялись поучать молодежь, – улыбнулся в бороду Сегерик. – Мы действительно разные, король. Мы рассуждаем о жизни, а они просто живут.
– Никакой субординации, – вздохнул Ромарик. – Я – твой король, а ты разговариваешь со мной, как со своим приятелем. Может быть, нам тоже стоит поучиться кое-чему у людей и взяться за укрепление вертикали власти?
– Только не забудь перевернуть всю пирамиду со скидкой на наши жизненные условия, – посоветовал своему королю Сегерик. – То, что у них на поверхности находится наверху, нам стоит закопать поглубже.
– Пора отменять эту демократию, – сказал Ромарик. – Совсем королей уважать перестали.
После ужина разобравшийся с делами Колин проводил нас с Карин в местный арсенал, чтобы мы могли выбрать себе оружие. Я сразу присмотрел себе короткий меч. Не люблю я длинные мечи – вечно в ногах путаются.
Карин выбирала долго и обстоятельно, брала мечи в руки, делала выпады и финты, пробовала баланс. Когда я уже начал скучать, она подобрала себе пару клинков, а также повесила на пояс короткий кинжал.
Потом Ромарик отсыпал мне сотню золотых из своих запасов, мы попрощались с Колином и Сегериком, погрузились в паровой автомобиль, наш кучер дернул за какой-то рычаг, машины вздрогнула, издала дикий рев, выпустила кучу дыма и поехала вслед за колонной Ромарика.
Познакомившись с автомобилем поближе, я подумал, что Ромарик большой оптимист. Хоть эту штуковину и не надо кормить, во всем остальном лошадь могла дать ей сто очков вперед.
Главными недостатками данного способа передвижения были:
Почти отсутствующая плавность хода. Колеса передавали нашим седалищам все неровности дороги. Для того, чтобы постоянно пользоваться автомобилями, нужно покрыть все тракты специальным дорожным составом, о котором говорил Ромарик.
Шум был невыносим. Привыкнуть к нему было невозможно, разговаривать в автомобиле – тоже. Уже через несколько минут подобного путешествия мне показалось, что я оглох на всю жизнь.
Сиденья были неудобные, но в принципе их можно доработать. Железным стульям, обитым кожей, явно не хватало подлокотников и подголовников. Кстати пришлись бы и ремни безопасности, крепящие пассажиров к их местах. Когда колеса телеги попадали в большие выбоины, мы чуть ли не вываливались из нее на дорогу.
Что-то надо делать с дымом. Дым от нашего автомобиля терялся где-то сзади, но поскольку мы ехали в самом хвосте колонны, нам приходилось нюхать дым всех автомобилей, которые ехали спереди. Думаю, что при большом распространении автомобилей и на поверхности могут возникнуть схожие проблемы.
Сложность управления. С лошадью все понятно – сел и поехал. В процессе езды можно отпустить поводья и даже дремать в седле. С автомобилем такой номер не пройдет, даже если не принимать во внимание его адский грохот. Управляющий транспортным средством гном постоянно дергал какие-то рычаги, нажимал на кнопки и крутил круглую штуковину, которую называл «баранкой». Думаю, каждому, кто захочет сесть на место кучера такой повозки, сначала предстоит несколько месяцев поучиться ей управлять. Я бы даже экзамены ввел. На право управления транспортным средством повышенной опасности.
