Не сердите толстяка (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Я вижу! Чёрт возьми, я вижу! Парень, да ты волшебник! Дай я тебя расцелую!
Блин. Наверное, я просто устал, так как на этот раз увернуться не успел. Игорь поймал меня за руку, потянул через стол и засандалил в дёсны. Прям зубами скрежетнуло.
— Ты что, больной?! — вырвавшись, отскакиваю к стеночке. А то фиг его знает, то он без штанов за мной бегает, то, вишь, в дёсны жахает. А этому дебилу всё пофиг, носится по кабинету и орёт:
— Я вижу!!!
— Игорь. Игорь. ИГОРЬ!!!
— А? Что?
— Хватить орать! Там мама твоя должна ждать. Я её подлечить обещал, — нет, всё-таки отличный он мужик, вон как сразу собрался и прекратил метаться.
— Да, да. Сейчас. Спасибо тебе за всё, Тимофей, ты настоящий мужик. Я твой должник по жизни…
— Иди уже, должник. Ничего ты мне не должен. Мать позови.
— До свидания, Тимофей. Удачи тебе и всего-всего. Если что, только скажи…
— Иди уже, — пытаюсь вытолкнуть за дверь шумного пациента.
— До свидания, Барсик, ты клёвый кот.
— Мяу, — соглашается со своего гнезда на шкафу мой пушистый друг. И тут же с сомнением тянет: — Мяу?
— Далеко собрался? — хватаю Игоря за шкирку, и помятуя о его боевом прошлом, подсекаю под колени. Падая, ловко изворачивается и, едва коснувшись пола руками, оказывается на ногах.
— Тимофей, что происходит?
— Мяу, мяу-у-у, фр-р, мя-фр… — котяра, спрыгнув со своего насеста, буром попёр на бывшего спецназера.
— Э, Тима, брат, а чего это Барсик? — Игорёк в замешательстве отступает к стене.
— По фене ругается.
— Кот? По фене?
— Да я сам в шоке…
— Мяу! — это уже мне.
— Короче, обиделся он на тебя.
— За что?
— За то, что за лохов нас держишь.
— Я?
— Мяу!
— Вот видишь?
— Да чего вы завелись-то? — довольно активно двигается вдоль стены.
— Барсик, хватит. Нет у нас времени на игры, — останавливаю рыжего буяна. — Игорёша, ты очень круто сыграл. Но прокололся на хорошем отношении к нашему пушистику.
— Мяу?
— Ну конечно. Сам подумай. Иначе, зачем ему было с тобой прощаться.
— Мяу… — махнув хвостом в сторону прибалдевшего мужчины, Барсик вернулся на шкаф.
— Хм… Игорёк, твоя жизнь только что стала на пятьдесят процентов проще и легче.
— Почему?
— Некоторые коты весьма мстительны и очень при этом изобретательны. Так что радуйся, Барсик тебя простил.
— Мяу-у-у…
— Поправочка, почти простил. Но жить уже можно.
— Да объясните, что происходит!
— Ты не знал, как зовут этого прекрасного котика…
— Мяу, — промолчать на такое заявление было нельзя.
— …в то время когда твой отец был тут. Это провал, Штирлиц!
— И что?
— А то, что гад ты. Ты чего целоваться лезешь?
— А чтоб тебе жизнь малиной не казалась, — и ржёт, сволочь. — Будешь знать, как мне память стирать.
— Я бы на твоём месте не радовался так, — зловеще так шиплю. — Ты ведь уснул, но почему-то ничего не забыл. Точнее, ничего из сегодняшнего. Теперь вопрос, а что ты забыл? И главное сколько: месяц, год, два, а может имена друзей или науку свою военную? А?
Обалдевшая и ошарашенная физиономия этого недоделанного жулика была как бальзамам на мою мстительную душу. Так ему и надо, пусть помучается. А то взял моду. Но что делать-то с ним? Амулет — это не шутки. Я, пожалуй, и мог облажаться, но не он. Ну не ломать же волю потоком силы. У меня её теперь много, вот только на выходе дурачок получится.
— Придётся тебе задержаться, Игорёк. Пусть бабка с тобой разбирается.
— А если я не захочу? — и вот тут на меня посмотрел не отличный парень Игорь, а старлей спецназа: матёрый волчара.
— Прости, дружище, реально ты мне по нраву. Но или моя бабка, или… — держу паузу.
— Или что? — цедит сквозь зубы.
— Или моя бабка, — улыбаюсь. — Да не кипешуй ты. Похоже, ничего с твоей памятью сделать не получится. Сейчас главный вопрос — кто ты?
— Как кто? Человек!
— Фр-р-р…
— Вот даже Барсику смешно. Человеку, и даже витязю, пару часов я бы и сам смог стереть, не говорю уже про амулет, который именно для этого создан, а тебе не смог. Так что это в твоих интересах — узнать. Может ты оборотень, который после превращения начнёт людей жрать в полнолуние. Ты готов к этому?
— Оборотень? Что за бред? Мы что, в кино? — и тут же сам себя обломал: — Однако, собачкой я был. А если и, правда, оборотень, что тогда? Серебряную пулю?
— Зачем? — удивляюсь. — Пока крови не напьёшься, всегда есть варианты. Да не бойся ты. Не похож ты на оборотня. Я реально не понимаю, кто ты, — и решаю перевести стрелки: — Давай лучше маму твою посмотрим, полечим.
— Давай, — настроение парня моментально скакнуло вверх.
Глава двадцать шестая
Ну что я могу сказать про мать его женщину, вошедшую в кабинет, предварительно сдав мужа Томе на хранение. Если откинуть в сторону бледность и круги под глазами, будто сестра мамани моей. Невысокая, симпатичная, с добрым, но немного грустным и уставшим взглядом голубых глаз. Навскидку лет сорок и то только из-за заезженного вида. Хотя стоп, какие сорок? Игорю двадцать семь… Никак ей сорок быть не может. Не в тринадцать же она его родила? Текс. Интересно, интересно… Да и в остальном вопросы. Росточком тоже не вышла, чуть ли не по пояс великану Игорю. Может он приёмный сын? Хотя рост не аргумент, я вот тоже не лилипут, а мамка мне едва до плеча достаёт. Но ведь родила же. Хм… А может, проезжий молодец какой? Всякое ведь бывает. Но ведь не спросишь о таком. «Вы не расскажете, с кем сына нагуляли»? Стоп. А чего сразу нагуляли? Скорее, Игорёк приёмыш. Не может такая женщина на сторону ходить. Ну никак, это всё равно что я бы собственную мать заподозрил. Да я бы любому в рог сразу заехал только за подозрение. Чую, Игорёк мне тоже заедет, пару раз. Нет уж, ну его нафиг такие вопросы. Но надо же узнать кто он? Вот пусть бабка и разбирается, на то она и ведунья. А ты Тимоша дебил… Как ни неприятно это признавать. Сам же можешь проверить, и спрашивать не надо. Однако сперва возраст:
— Сколько вам лет?
— И вам здравствуйте, Тимофей, — по-доброму так улыбается, а в глазах озорство.
— Ой, — чувствую, уши начинают краснеть. Да что же это такое? Я в последний раз краснел лет в пять, когда меня мама за стыренные конфеты ругала. Больше это никому не удавалось. — Конечно же, здравствуйте. Я Тимофей.
Звонкие колокольчики смеха разлетелись по кабинету, а я аж ножкой шаркать начал. Да что же это такое? Барсик, гад, хрюкать начал от восторга… Про двухметровую жертву моей будущей мести даже говорить не буду. Он только что на пол не упал, так, по стеночке сползает, сволочь.
— Ой, прости, Тимоша. Не обращай внимания на дурака, — отвесила Игорю подзатыльника. — Это он от радости что видит, — и тут же взахлёб принялась благодарить за сына. Со слезами, паданием на колени и попыткой целовать руки.
Нет, я, конечно, не против когда люди понимают всю величину моего гения. Но вот в данном случае… Прям внутри всё переворачивалось от такого. Успокаивали её втроём, точнее это сделал один самый лучший в мире кот: с меня литр сметаны, а то я совсем растерялся. Барсик вклинился в процесс, влез ей прямо в руки и принялся муркать. И пока его использовали, как носовой платок, укоризненно сообщил одному колдуну, что о нём думает, и о том, что надо бы думать головой. Иначе нафига мне вообще силы, если я как институтка мямлю и… Кхм… Неинтересно дальше…
В общем, выяснилось следующее: зовут — Анна Станиславовна, но для замечательного меня можно просто тёть Аня, пятьдесят два года. Вот вам и ага. Это где же видано, чтоб не ведьма в пятьдесят два выглядела на сорок, без ботокса, силикона и подтяжек? А если убрать круги под глазами, то и того моложе. А она не ведьма! Точно вам говорю! А кто тогда? Может ты, Тимоша, манию величия отхватил где-нибудь на распродаже, в качестве довеска к шоколадному батончику? Прям такой крутой, всё-то ты знаешь и умеешь? Может, бабке её показать? А зачем? По башке хочешь? Нет? Тогда не пыли, аккуратно выясни про родню, Игоря бабуле покажешь, и всё тип-топ.
